Путь одиночки
Шрифт:
Следующая цацка — кирпич. Кирпич и есть, даже цветом похож, только поменьше. Штука, в общем-то, бесполезная, в отличие от облегчалки. Ну кому надо утяжелять что-то? Разве только врагу в рюкзак подкинуть. Направо его. Может, и найдется покупатель.
Рулон тянучки — полимерной, прочной пленки. Направо, долго свойства сохраняет.
А вот это необычное яйцо вынуто из искажения «тлен» и хранит его свойства. Разобьешь — в полутора метрах вокруг народ передохнет от старости. Аккуратно взять, чтобы не дай бог рука не дрогнула, и налево. Он недолго хранится, дорого стоит,
Остались баночки с психическими цацками, порошком разного оттенка, опасным только при вдыхании. Депресун, потеряшка и все та же паранойка. Момент отложил щипцы, покрутил в пальцах герметичный контейнер с депресуном. Кому бы его загнать? Давно стоит, скоро протухнет. Порошок в контейнере был интенсивно-красного цвета, как артериальная кровь. Момент встряхнул баночку — легкие частички депресуна поднялись и медленно осели.
К дому подъехала машина.
Астрахан, что ли? Вообще ему давно пора было вернуться, а лучше бы не возвращаться — от него все равно только неприятности, пользы никакой. Если не считать пользой личное знакомство с Доном.
Все еще держа банку с депресуном в руке, Момент подошел к окну и осторожно выглянул. Грязно-белая древняя «шестерка»… Кого еще черти принесли? Он метнулся к столу, погасил керосинку. Теперь его, по крайней мере, не будет видно снаружи.
Чутье проводника подсказывало: сиди и не высовывайся. Не друзья приехали на рюмку чая и понюшку дури. И не Астрахан даже. И не люди Дона — они бы такой развалюхой побрезговали.
В свете Московского сияния видно было плохо, и лица вышедшего из автомобиля мужчины Момент не разглядел. Зато связанную девушку, которую незнакомец вытащил из багажника, узнал сразу.
Гена соображал и действовал очень быстро, когда надо было. От обычной его ленивой расслабленности не осталось и следа. Он сунул в карман контейнер с депресуном, подхватил стоявший в углу обрез двустволки, помянув нехорошим словом свою безалаберность — собирался, собирался же прикупить что-нибудь посерьезней обреза или «кедра», чтоб на этой хазе положить! Стараясь не скрипеть рассохшимися половицами, подошел к лестнице.
Так, теперь совсем осторожно. Медленно-медленно, с носка на пятку ступая, спуститься на один пролет. Выглянуть в маленькое оконце. Ни Гарри, ни мужчину не видно. Ничего не слышно. Этого хрена надо валить сразу, у Момента только два выстрела. И один успеть бы сделать. Только бы Гарри не задеть.
Он ждал, что скрипнет входная дверь — открыть ее бесшумно еще никому не удавалось. Или что мужик что-нибудь скажет. Или Гарри. Момент твердил про себя: «Джа, Джа! Пусть только обозначат, где они, я моментом метнусь. Джа!»
Джа, бог растаманов, не услышал его. Не последовало ни звука.
Ладно, встретим гостей в коридоре. Момент спустился, как раз когда дверь со скрипом распахнулась и мужик втолкнул Гарри в захламленную прихожую. Было темно, только Московское сияние вычерчивало силуэты на фоне двери. Выстрелить так, чтобы не задеть Гарри, не получалось.
По глазам резанул свет — Момент едва успел отпрянуть, чтобы узкий, но очень мощный луч фонарика
— Момент! — Голос у мужика был неприятный. — Ты мне не нужен. Скажи только, где Астрахан!
Момент за комодом молчал.
— Мне не нужны вы с девчонкой. Не скажешь — я ее убью.
«Думай, думай, Момент, соображай, голова твоя дубовая! Астрахан тебе — не сват, не брат, не друг. А Гарри — это Гарри, твоя жизнь. Но если сказать про Астрахана — чувак ее все равно убьет, это и коню ясно. Нет, нельзя говорить. Надо пока тянуть время».
— Да не знаю я, где он! — возмутился Момент, не высовываясь. — Слышь, бро, ты его, может, на улице подождешь? Вдруг придет. Хотя вряд ли. Сдается мне, сгинул твой Астрахан, бро.
Выстрел — еле слышный хлопок пистолета с глушителем. Гарри закричала. Момент не выдержал — высунулся. Фонарик почти не давал рассеянного света, но видно было, как Аленка корчится на полу, зажимая бедро. Ах ты! Гена не успел прицелиться — этот гад рывком поднял Аленку и закрылся ею.
— Где Астрахан?
— Да не знаю я! В Москве твой Астрахан, сука!
От бессилия Момент кусал губы. Знать бы, где этот капитан, — лучше сдать и гадом себя чувствовать, чем так. Он снова высунулся, осторожно, чтобы не получить пулю в лоб или луч фонарика в глаза.
— Не знаешь? — переспросил мужик. — Точно?
— Не знаю! Не знаю я, он давно ушел! — заорал Момент, вскакивая.
Бандит швырнул Аленку на пол, небрежно, почти не целясь, выстрелил в нее и тут же навел оружие на Момента.
В общем-то, было уже все равно. После этого выстрела было все равно, жить, умереть ли, но Гена нырнул в укрытие, откатился (вовремя — бандит открыл огонь по комоду короткими очередями, видно из чего-то автоматического, без глушителя), выстрелил наугад, вытащил из кармана стеклянный контейнер с депресуном и швырнул в напавшего.
Звякнуло, разбившись, стекло. Момент, зажав рот и нос руками, бросив обрез, начал отползать к кухне. Луч фонарика заметался по потолку, мужик выругался.
«Подействовало! — возликовал Гена. — Только не дышать. А то сам депресун словишь». Он поднялся и в несколько прыжков одолел расстояние до кухни. В окно! Нет времени возиться — прыгнуть, закрыв голову руками, сгруппироваться… Стекло вылетело вместе с рамой и разбилось уже на земле, осколки порезали кисти и босые ноги, один впился в щеку. Момент перекатился, вскочил и бросился к кустам.
Из дома не доносилось ни звука, или все заглушало гудение крови в ушах.
Депресун не может не подействовать. Сейчас убийце так плохо, что его, по идее, можно брать голыми руками. Только пусть депресун осядет. Или взять противогаз — на втором этаже есть, по водосточной трубе туда подняться… Если Аленка все же еще жива — каждая секунда на счету!
Момент бросился обратно к дому. Он не успел немного — хлопнула дверца машины, зарычал двигатель. Гена перешел на бег. Успеть, успеть!