Путь проклятых
Шрифт:
– Мелкие, я вам что сказал делать?
– Обратился я к ребятам. Понимаю, что за все это время они видели вещи куда страшнее, но не хочется мне, чтобы они смотрели на все эти тела и кровь.
– Ну Вьюга исчезла, и мы подумали, что все. Можно выходить.
– Начал оправдываться паренек, опустив голову, но не отпустив свою маму.
Женщина посмотрела на меня, потом на залитый кровью пол и трупы, после чего быстро все поняла.
– Пойдемте домой, - начала она, вытирая слезы, - приведем его в порядок, мы ведь давно там не убирались.
Женщина встала и повела своих детей за руки.
– Дядя Леший, а вы всех убили?
– Обернулся ко мне мальчишка.
– Всех.
– И тех, что в домах?
– Да. Они вас больше не обидят, как я и обещал.
– Спасибо вам, дядя Леший.
– Девочка вырвалась из рук матери и прибежала ко мне.
Я крепко обнял ее и погладил по волосам.
– Как вас зовут-то?
– Я Настя.
– Проговорила мне в живот девчушка.
– А я Коля.
– Крикнул мальчик. Было заметно, что он тоже хотел подойти ко мне, но оставить маму просто не мог.
– А маму Таня.
– Приятно познакомиться.
– Улыбнулся я всем. Настю пришлось отрывать от себя, чтобы посмотреть в ее глаза.
– А теперь мне пора уйти ненадолго, но скоро вернусь, не переживайте.
– Правда?
– Посмотрела мне в глаза Настюшка.
– Правда.
– Я вновь погладил ее по голове, после чего она меня отпустила.
– Даже Мишку тут оставлю, не бойтесь.
– Урраурр.
– Нет, ты мне нужен здесь!
Медведь отвернулся от меня, демонстративно показывая обиду.
– Все, вы идите с мамой. Вьюга, - обернулся я к своей лисичке, - ты как?
Белая смерть попрыгала, показывая готовность к любым действиям. Лапа, видимо, уже зажила.
– Сережа.
– А?
– Тут же отвлекся мужчина от бесполезной попытки привести в себя очередную жертву беглых заключенных.
– Я иду охотиться, как закончишь, собери остальных жителей города и организуйте здесь два костра с огромными котлами, чтобы еды хватило на всех.
– Хорошо, сделаем!
– Тут же закивал мужчина.
– И смотри, чтобы к Денису никто не совался, иначе их Мишка порвет.
– Хорошо, конечно.
Я подошел к углу комнаты, где лежали мешки, взял пару штук и отправился охотиться.
На улице меня ждал снег, все еще сыпавшийся с неба, и ночь. Долгая полярная ночь. Я накинул капюшон на голову, сверился с компасом и отправился в сторону леса. Вьюга по моему приказу поскакала вперед, прыгая по сугробам. А я шел, пробиваясь сквозь толстый слой снега. После того, как надо мной появились деревья, идти стало проще. Нападало тут не так много, больше оседало на ветвях деревьев. Уже через несколько минут ко мне прискакала моя лисичка, неся в пасти зайца. Животное тут же попало в сумку, и моя хищница отправилась дальше. Чтобы накормить такую ораву, потребуется много дичи. Ничего, натаскаем. Вьюга бегала по кочкам, теряясь в этом белом мире. Я же шел, слушая звуки леса. Лес пытался умиротворить меня, дать покой мечущейся душе, вот только такие эмоции, как те, что я испытал сегодня, не так просто смыть. Не так просто от них избавиться. Невозможно забыть, невозможно вспоминать их с улыбкой. Что стало с этим миром? Да, он не был идеальным, я бы даже сказал он был совсем не идеальным, но теперь... Истинная сущность людей показала свое лицо. Одни стали сильнее, держась вместе. Перед глазами замелькали редкие вечера, когда мы с Митричем возвращались с ходок и отдыхали в барах вместе с другими ходоками. Вспомнился Барин, Саня, Малой. Грудь стянула грусть. Терять друзей всегда тяжело, а в этом городе очень многие стали мне близки. Может плюнуть на все, вернуться в Салехард и жить там? Как было бы здорово просыпаться с мыслью, что ты нужен людям. Что твои действия несут пользу. Нужен... Тане, Ви и Индире я тоже нужен. Нужен своим ребятам. Нужен всем, кто остался там, в далеком Краснодарском крае. Я нужен им. А боги... Я просто не хочу оставлять за спиной двух разъяренных высших существ. Предполагаю, что они не стареют, и маловероятно, что что-то забывают, а, значит, однажды, мне могут аукнуться мои поступки. Нет, я должен пройти свой путь! Должен вернуться.
Вьюга что-то запропастилась, надеюсь с ней все нормально. Я посмотрел на мешок, уже практически под завязку забитый различной мелкой дичью. Где же пропадает это чудо?
«Третий глаз»
Вижу комок тепла, который медленно ползет в мою сторону, уже не очень далеко. Интересно, она что, ранена? Встаю и направляюсь к ней навстречу. Оказывается, мой питомец тащил ко мне кабанчика. Точнее, не простого кабанчика, а мутировавшего. Все-таки не бывает кабанов с двумя рядами хвостов, расположенных по всей спине животного, но, думаю, мясо у него должно быть съедобным.
– Умничка.
– Погладил я лисичку, на что она довольно выгнулась, смотря на меня своими желтыми глазами с овальными зрачками.
– Все, пойдем обратно.
Я вновь сверился с компасом и двинулся по тому пути, по которому пришел сюда. Мешок в одной руке, копыто кабана в другой. Идти с таким грузом тяжело, но людей нужно накормить и дать спокойно поспать. Не представляю, что они пережили. Не знаю, как им можно помочь забыть это все. Да и возможно ли это. Многие, наверное, растоптаны. Они видели такие вещи, после которых люди либо стареют, либо просто кончают с собой. Что их ждет впереди? А мое ли это дело? Мое. Мое и ничье больше. Почему? Потому что я человек. Потому что я живой. Потому что во мне есть душа, потому что не должно быть причин, для того, чтобы помогать другим. Именно это делает человека человеком. Я был таким. Заступался за слабых, помогал. Да, за это я заплатил хорошую цену, вот только я сильный. А сила выражается не в цинизме. Цинизм - это отрицание своих принципов. Отрицание своей важности, отрицание себя. Человеку проще скрыться в оболочке из цинизма, утверждая, что ему все равно, вот только именно этот путь и ведет к потере себя, как человека. Сейчас я понимаю очень многое, я вспоминаю свою жизнь с другим отношением к событиям. Я помню, как однажды, еще в том, старом мире, проходил практику в больнице. Привезли девушку, у которой практически не было шансов выжить. Это понимали все: и врачи, и санитары, они говорили о ней как о трупе, а на мое возмущение только фыркали «Поработай с наше, поймешь». Только заведующий продолжал бороться за нее, стараясь вытащить с того света, выкладываясь по полной программе. Он был невысоким мужчиной лет пятидесяти. В глазах его была твердая уверенность. Он просто делал то, что должен был сделать. Он не верил в ее выздоровление, нет. Он просто делал свое дело, несмотря ни на что. Больная все так же оставалась в критическом состоянии. Под вечер, когда я проходил вместе с завом по коридору, наше внимание привлек монотонный писк. Он доносился из ее палаты. Войдя внутрь, мы обнаружили посиневшую девушку. На ее смерть никто не обратил внимание. Врач подошел к ее койке и взял пузырек с лекарством. Рука его сжалась, он резко развернулся и быстрым шагом направился к стойке медсестер. Резкий удар о стойку пузырьком, раздался звоном. Из ладони врача закапала кровь.
– У нее был инсульт, а ты вколола ей разжижающее!
– Как? У нее же инфаркт!
– Где?!
– Доктор схватил девушку за халат, притягивая ее на стол, раскрыл медицинскую карту, и ткнул под нос медсестры.
– Что написано?
– Простите, я, наверное, ошиблась картой.
– Ошиблись твои родители, что не пользовались презервативами.
– Мужчина толкнул девушку, возвращая ее на место.
– Хватит распивать тут чаи, у тебя труп в палате.
В воздух полетела чашка с чаем, разбиваясь о стену. Зав развернулся и ушел в сторону, а я просто стоял как вкопанный, как и многие в коридоре. Виновница расплакалась, а утешать ее прибежала другая медсестра.
– Зачем он так?
– Сквозь всхлипы говорила девушка.
– Она бы все равно умерла. Ну, ошиблась немного, так зачем из-за этого так.
– Не переживай, он просто псих.
– Успокаивала ее подруга.
Заведующий отправился к главврачу, и после долгой ругани, уволился. Он не мог работать в таком месте.
Ситуация проплыла у меня перед глазами, напоминая о тех временах. Цинизм убивает в людях все человеческое. Я тоже пережил многое в своей жизни, но циником так и не стал. Несмотря на мою прежнюю скорлупу, я даже тогда ценил человеческие жизни.
Встряхнув головой, я посмотрел вперед, где уже виднелся свет из окон ангара. Снегопад прекратился, а моя спутница молча следовала рядом. Заходя в здание, я по привычке стряхнул снег, и остановился. Ситуация здесь явно была непростая. Сергей, Таня и еще несколько женщин отмывали полы от крови, трупы уже убрали, но напрягало не это. Остальные просто сидели, злобно поглядывая то на меня, то на клетку. В здании собралось сотни три или четыре людей. Мишка все так же лежит на собственных лапах, на меня не смотрит. Провинился? Осматриваю дальше. Горожане оголодавшие и злые. Запас разбойников уже съели, но чем-то не довольны. Мой взгляд останавливается на толстой женщине, которая злобно что-то шипела и баюкала руку.