Путь проклятых
Шрифт:
– Что здесь произошло?
– Громко произнес я, обращая на себя внимание.
– Ой, это вы, Леший?! Извините, мы не успели все подготовить. Потерпите немножечко, мы все сделаем!
– Затараторил Сергей.
– Я спросил, что тут произошло.
– Тихо прорычал я, опуская свою ношу на стол.
– А зачем ты здесь этого зверя оставил?
– Закричала толстуха.
Как только высказалась первая, люди просто взорвались различной бранью. Они говорили, кричали, обвиняли, ругали, угрожали. Они стали похожи на свору собак. Только Сережа пытался как-то успокоить народ. Их крики я могу понять. Могу понять, что пережившие такой страх, пытаются выместить свою боль на ком-нибудь. Понять я могу, но вот принимать не собираюсь.
– Будь ты проклят, - крикнула женщина, посылая плевок мне под ноги.
– Уже.
«Рука»
Толстая баба повисла в двух метрах надо мной, размахивая руками и ногами. В зале тут же наступила гробовая тишина. Я молча смотрел в лица людей, которые тут же отводили взгляд. Страх. Они не скоро забудут это чувство, но как не прискорбно, к голосу разума они сейчас точно прислушаться не смогут.
– Дядь Леший, не убивайте тетю Тому. Пожалуйста.
– Послышался голос Насти.
– Она пирожки вкусные раньше готовила.
Я нашел взглядом ребятишек и кивнул им, опуская женщину на место.
– Что здесь произошло?
– Обратился я к ним, убрав из голоса металл и добавив немного тепла.
– Мы не знаем, мы сами недавно вернулись.
– Ответил Коля.
– Сережа?
– Да ничего такого, все хорошо, так, не поладили немного.
– Затараторил здоровяк.
– Да что же такое?!
– Я длинными шагами направился к клетке.
– Денис?
– Что?
– Донесся безразличный голос парня. С момента моего ухода ничего не изменилось. Он все так же лежал в окровавленной рубахе на луже собственной крови. Хотя нет. Еды нет, как и тарелки.
– Ничего тут не случилось.
Юноша продолжил смотреть в потолок, но внезапно его лицо скривилось в злобе.
– Да хренушки!
– Парень резко встал, подбежав к решетке, уровень его стал тринадцатым.
– Не надо.
– Остановился он, расслабившись и вновь приобретя безразличие.
– Надо!
– Гримаса злости вернулась на место.
– Эти твари пытались прорваться к нам! Когда мы проснулись, они уже стояли вокруг. Видимо, все съестное было сожрано и осталась лишь тарелка с мясом в нашей клетке. Они захотели ее отобрать, но медведь стоял, защищая нас ото всех. Они требовали еды. Нам пришлось отдать им все, что у нас было, но они не успокоились на этом. Начали кричать, обвинять нас во всем случившемся. Сначала их пытался убедить Гриша, он пытался объясниться, показать, что мы не при чем, что мы хотели предупредить. Затем уже в дело ввязалась я, правда, это не сильно помогло, они почему-то вызверились еще больше. Тома подбила остальных, решив, что раз медведь ничего не сделал, то и не тронет никого. Они вооружились факелами и пытались спугнуть зверя. Тома подпалила его шерсть, но, получив оплеуху, быстро поумерила пыл.
На лице парня появилась злорадная ухмылка.
– Сергей пытался вразумить людей вместе с Таней и Ларисой, но его никто не слушал, обзывая трусом. Они набросились на него за то, что он не умер с остальными, а подчинился. Они толкали его, оскорбляли, оплевывали. А он только молчал. Молчал и пятился. Только поняв всю тщетность своих попыток, они успокоились.
Понять его речь было не очень просто, постоянно приходится вспоминать, что в нем не одна личность.
Несмотря на всю мою сдержанность, ярость закипела снова. Я медленно развернулся к окружающей толпе.
– РРРРААААА!
– Схватив «Рукой» ближайший стол, я швырнул его прямо в стену. Предмет мебели, встретившись с преградой, разлетелся, падая на людей, стоявших под ним. Я встретился взглядом с толстухой. В ее глазах появился страх.
– Ты.
В два шага преодолев расстояние, я поднял ее за шею рукой. Жгучее желание сломать ей позвонки, боролось с каким-то нелепым внутренним требованием отпустить. Я еще раз осмотрел всех окружающих.
– Мишка, отойди от клетки. Денис, выходи.
– Зачем?
– Прозвучал безвольный голос. Над ним снова появился нулевой уровень.
– Выходи.
– Прорычал я, сдерживая себя.
Он пожал плечами и вышел из своего убежища.
– Я думаю вы видели тела тех, кто терроризировал вас. Вы знаете, кто сделал это с ними. Вы понимаете, на что я способен. Если кто-то тронет моих зверей, Сергея, Таню, ее детей или Дениса... если кто-то просто посмотрит на них косо, если откажется делать то, что прикажет вам Сергей, клянусь, жизнь под гнетом бандитов, покажется вам раем.
– Я продолжал смотреть на жителей, и никто не мог ответить на мой взгляд.
– Я уеду только после того, как здесь появятся люди из Салехарда. До тех пор, я тут царь и бог, а Сергей - мой заместитель. Это всем понятно?
Ответом мне была гробовая тишина.
Не думаю, что они смогут вернуть себе человеческий облик. Не уверен, что со временем они станут прежними. Судя по всему, достойные люди этого города погибли в борьбе с противником, а те, кто остался, изначально имели гниль в душе. Впрочем, больше я не судья. Как им жить и что с ними делать, пусть решает Федот. Я просто дождусь их здесь. Дождусь и прослежу.
VII
VII.
– Что, снова прощаемся?
– Митрич стоит передо мной, а в груди все то же смятение. Я был очень рад увидеть друга, когда он пришел вместе с остальными ребятами.
Если честно, то время, что я провел в Лабытнангах, я буду вспоминать с содроганием еще не один год. Этот город потерял свою человечность. Эти люди, обнажили свою звериную сущность. Они забыли о таких элементарных вещах как благоразумие, взаимопомощь, уважение. Все это было в прошлом. Для них стали важны лишь элементарные потребности. Со временем, поняв, что их кошмар закончился, их никто больше не будет оскорблять, унижать и морить голодом, некоторые из жителей попробовали вернуть себя прежних. Но не всем это удалось. Они сумели выжить под гнетом самых худших из тварей, но принять свои действия, принять все, что они делали, многие не смогли. Некоторые покинули город, кто-то сошел с ума, были и те, кто покончил с собой. Одной из таких самоубийц стала Анна, мать Дениса. Женщина повесилась. Она не могла больше смотреть в глаза своего сына. Не смогла быть прежней. Денис, с тех пор, как вышел из клетки, особым красноречием не отличался. Даже другие личности, живущие в нем, притихли. Смерть матери еще сильнее ударила по парню, но он не пошел по ее пути, стараясь закончить все это. Он твердо решил жить дальше. Возможно, чтобы доказать кому-то, что он не монстр, а, может, и нет. Понять, что творится в его душе, а точнее душах, я не смог. Мне кажется, все те, кто живет в теле этого юноши, одинаково скорбели о произошедшем.
– Ну что, поехали?
– Голос Дена спокоен, но я понимаю, как сложно ему сейчас.
Он покидает город, в котором прожил всю свою жизнь. Город, в котором были все, кем он когда-то дорожил. Город, который его проклял. Ему больше не было места здесь.
– Поехали.
– Кивнул я парню, и сел на медведя.
– Митрич, помни мои слова. Не дайте этим людям пользоваться вашим состраданием. Я понимаю жалость по отношению к ним, но они сильно изменились. Будьте осторожны.
– Не переживай, Леший. Думаю, мы сможем со всем этим разобраться. Ты же помнишь...