Путь Стаи
Шрифт:
Тирсвад, поправив штаны свободной рукой, повернулся к ней и заглянул ей в глаза. Динка зажмурилась. Теперь смотреть на него и даже думать о том, чем они занимались, было стыдно. Он молча поцеловал тыльную сторону ее руки, которой она только что ласкала его и, выпустив ее, кончиками пальцев убрал прядку, упавшую ей на лицо. Она снова открыла глаза и посмотрела в его лицо. С ним было так хорошо! Он не лез в душу, не указывал ей, что делать, не поучал и не обвинял ни в чем. Ему достаточно было просто быть рядом. Вот только… был бы он рядом, если бы у него был выбор? Если бы он мог свободно выбирать среди разных Варрэн-Лин, выбрал бы он ее,
Динка поднялась с пола, затянув шнурок на штанах и напоследок погладив Тирсвада по плечу, и направилась на поиски Штороса. Он каким-то непостижимым образом умудрялся с каждым днем растягивать свой поводок, удаляясь от нее все дальше. Динка могла понять его желание, но тревога ее от этого меньше не становилась.
Шторос с Хоегардом стояли вместе с Джо на капитанском мостике, находящемся на крыше кубрика, как раз над спальной комнатой. Втроем они склонились над картой и что-то оживленно обсуждали. Шторос выглядел неважно: бледный, с каплями холодного пота на лбу и часто вздымающейся грудью. Но когда Динка шагнула к лестнице, ведущей на крышу кубрика, безошибочно нашел ее глазами и отрицательно покачал головой. Динка так и замерла, вцепившись в поручень и поставив одну ногу на первую ступеньку. Неужели он настолько не хочет, чтобы она приближалась, что готов терпеть плохое самочувствие? Хоегард даже не посмотрел в ее сторону. Не заметил или… не захотел?
— Ты чего тут? Пойдем завтракать, — из кубрика появился Тирсвад, а затем, проследив за взглядом Динки, молча обнял ее за плечи.
— Почему эти двое меня избегают? — шепотом спросила Динка.
Тирсвад задумчиво посмотрел на товарищей и пожал плечами.
— Попробуй спросить у них сама, когда они освободятся, — посоветовал он.
Динка фыркнула. У Тирсвада все так просто. Подойди и спроси.
Она позволила увести себя обратно в кубрик в столовую и там без аппетита поела безвкусную перловую кашу без молока и масла.
Делать было совершенно нечего. Погода стояла ясная, солнечная. Корабль на полных парусах летел по морю. Матросы впятером расположили на палубе и шумно играли в кости. Динка подумала о том, что зря она обзывала яхту корытом. Легкий маневренный кораблик по ощущениям двигался гораздо быстрее неповоротливой торговой «Элегии», груженой товарами.
Такими темпами они действительно скоро догонят галеру, еще до прибытия в порт. Лишь бы не разминуться в бескрайних морских просторах. Наверное, трое мужчин на капитанском мостике как раз занимаются тем, чтобы выбрать наиболее вероятный маршрут движения галеры. Если бы они не задержались до ночи, чтобы забрать оружие из тюрьмы, то, скорее всего, уже догнали бы ее.
Динка умышленно избегала думать о Дайме. Эти мысли причиняли боль и вызывали чувство беспомощности. Она прошла вокруг кубрика, проводя кончиками пальцев по просмоленным доскам его стены. Тирсвад на корме упражнялся метанием ножей, прикрепив к задней стенке кубрика крышку от сундука в качестве мишени. Динка с улыбкой встала напротив него, прижавшись спиной к импровизированной мишени. Он не сбился с темпа, продолжая метать ножи, которые теперь аккуратно втыкались по обе стороны от нее, обрисовывая контуры
— Расставь ноги, — потребовал он, когда в руках остался последний нож. Динка послушно расставила ступни на ширину плеч, и последний нож воткнулся в мишень в дюйме от ее промежности между ее бедер. Тирсвад озорно ухмыльнулся. Динка попыталась отойти, чтобы полюбоваться тем, что получилось. Но последний нож прихватил штанину, пригвоздив ее к мишени. Пришлось вытаскивать его.
— Ну ты даешь! — с деланным разочарованием проговорила она, разглядывая дырку в ткани на самом интересном месте. — Испортил мне штаны. А я-то тебе доверяла!
Но Тирсвад не поддался на провокацию, выхватив у нее из рук нож, и принялся выдергивать остальные.
— Зато очень удобно — не надо каждый раз снимать с тебя штаны, чтобы… — он хитро посмотрел на нее. Динка фыркнула. Нашелся шутник! Давно ли стеснялся даже смотреть на нее?
— Потренируй меня тоже метать, — попросила Динка.
— Лучше я потренирую тебя уворачиваться, — проговорил он, показывая ей на ладони метательный нож. — Смотри и запоминай: у любого метательного орудия есть центр тяжести…
Динка так увлеклась уроком обращения с холодным оружием, что не заметила, как день перевалил за середину. Тирсвад научил ее ценному фокусу. Оказывается, если нет возможности увернуться или прикрыться от летящего в тебя холодного оружия, можно попытаться изменить его траекторию, ударив по центру тяжести.
Когда она метала в Тирсвада нож, он ловко поддевал его на лету так, что тот, кувыркаясь, подлетал вверх, а затем падал острием вниз как раз в подставленную ладонь Тирсвада. Тот перехватывал нож на лету и швырял обратно в Динку. Со стороны это выглядело как настоящая магия, но оказалось, что выполнить это не очень сложно, и у Динки почти получалось. Так они и тренировались, когда раздался звонкий металлический шум. Это кок ударял поварешкой по пустой кастрюле, призывая всех обедать.
Тирсвад повесил ножи обратно на пояс и протянул Динке руку, но она отрицательно покачала головой.
— Иди без меня, что-то нет аппетита, — проговорила она, опускаясь в тень от кубрика и прислоняясь спиной к его стене.
Он с тревогой посмотрел на нее, но Динка ободряюще улыбнулась и махнула ему рукой. Хотелось побыть одной и подумать.
Тирсвад ушел, а Динка все сидела, глядя на буруны морской воды, остающиеся за кормой. Что с ними дальше будет? Даже если они вернут в свою команду Дайма… Отличающиеся от всех, тесно привязанные друг к другу, сильные, но уязвимые. Они обречены не жить, а выживать, не имея возможности вернуться в родной мир.
Сама того не осознавая, Динка начала думать о том, неизвестном ей мире, как о своем родном. Случай с Ладой и ее отцом очень наглядно показал ей насколько она здесь чужая. «Они не люди», — просто сказал капитан «Элегии». Но сколько всего было в этих словах! Суеверный страх, недоверие, отвращение, брезгливость. «Не люди».
А ведь она рисковала своей жизнью и жизнью Штороса ради того, чтобы спасти его дочь от судьбы быть сожранной чудовищем. Сейчас она отчетливо понимала, что подчинись она в тот момент Дайму… Ладу бы отдали змею, он бы ушел на глубину, корабль продолжил бы свой путь. И все было бы нормально. Шторос не рискнул бы жизнью и не потерял бы свою драгоценную независимость. Никто бы не догадался, что они не люди. Никто не погнал бы их с «Элегии». И они сейчас все вместе плыли бы к берегам Бопчала, как и задумывали.