Путь Стаи

Ариманта Юна

Хоегард, уже давно закончив с Динкиной спиной, задумчиво смотрел на Штороса. А Динку била крупная дрожь, и она пряталась от страшных призраков прошлого в заботливых руках Тирсвада.

— А ведь и с тобой такое бывает, — произнес Хоегард, не сводя пристального взгляда с лица друга. — Расскажи нам, что на тебя находит, когда ты…

— Прошлое идет за нами по-пятам. Мы не в силах избавиться от него, — довольно резко оборвал его Шторос.

— Значит ли это, что когда-нибудь прошлое возьмет над тобой верх, и мы пожалеем, что доверяли тебе? — Хоегард

напрягся, пристально глядя на Штороса и улавливая малейшие изменения на его лице.

— Я контролирую себя, — буркнул Шторос, отводя глаза. — И Динка тоже научится когда-нибудь с этим жить…

Но его слова Хоегарда не успокоили, и он продолжал сверлить Штороса взглядом.

— Не смей прикасаться к Динке. Слышишь? — тихо, но очень страшно, проговорил Хоегард. — Иначе тогда уже я за себя не отвечаю! Я убью тебя не задумываясь, если ты тронешь ее хоть пальцем!

— Отвали, — голос Штороса прозвучал не агрессивно, а как-то устало. Краска отхлынула с его лица, и он снова был бледен, как покойник. — Я все помню, и башкой я не повредился.

Динка выскользнула из объятий Тирсвада и встревоженно склонилась над Шторосом. После того, как вспышка ярости прошла, он снова выглядел неважно.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросила Динка, прикладывая руку к его груди и ощущая ладонью неровное сердцебиение. Тирсвад встал и отошел в сторону на лавку гребца. Хоегард, чуть помедлив и бросив последний настороженный взгляд на Штороса и Динку, отошел вслед за ним. Они о чем-то тихо разговаривали, не сводя глаз с обнимающейся на полу парочки. Но Динка прямо сейчас не видела ничего вокруг себя, поглощенная Шторосом и его состоянием.

Она аккуратно улеглась на него сверху и, прижимаясь ухом к его груди, слушала биение его сердца. Страх, боль, беспомощность — все осталось позади. Надо просто напитать его тело силой, чтобы он снова был здоров. И тогда все будет в порядке. Но самый простой и приятный способ им по прежнему недоступен. Если бы только она могла слиться с ним, ощутить его в себе, двигаться в унисон, наслаждаясь каждым мигом… Динка умышленно вызывала в памяти будоражащие воспоминания, как тогда в каюте, когда после спасения от змея они только обнаружили дефект в резерве Штороса.

Шторос, как будто уловил ее мысли. Его грудь стала часто вздыматься, его пальцы зарылись в Динкины взлохмаченные волосы, а вторая ладонь легла ей между лопаток.

— Как только мы окажемся с тобой одни, моя козочка, — едва слышно зашептал он, прижимая ее к себе, — и этих ублюдков не будет поблизости…

Динка задрожала от возбуждения, слыша обещание в его голосе. Больше всего на свете она сейчас хотела стереть из памяти последние двое суток. Быть с ним. Отдаться его желаниям. Они вдвоем заворачивались в кокон их общей интимной фантазии, забывая о жестоком мире снаружи.

— Я привяжу тебя к кровати и неделю из нее не выпущу, — продолжал вкрадчивым шепотом Шторос. — Я буду целовать тебя всю, буду пить сок твоего желания, буду слушать твои стоны. Я буду брать тебя каждый раз, как захочу,

и тем способом, которым захочу.

Динка тихо заурчала и, сжав его торс бедрами, похотливо терлась промежностью о его живот. А Шторос продолжал шептать ей на ухо пошлости о том, что он с ней сделает, как только завладеет ее телом в безраздельное пользование. Сила мощным потоком окутывала их тела.

Но вдруг Шторос оборвал свои мечты на полуслове и насторожился. Динка приподнялась с его груди и с недоумением посмотрела ему в лицо. Он мгновенно сморгнул вожделение, и его взгляд прояснился.

— Что-то не так, — послышался голос Хоегарда, вскочившего с лавки, на которой они до этого сидели с Тирсвадом.

Шторос аккуратно ссадил Динку со своего живота и тоже поднялся на ноги. Динка, еще не до конца вернувшаяся в реальность, переводила растерянный взгляд с одного родного лица на другое.

— Поднимайся! Пошли, — скомандовал Шторос, бережно, но крепко хватая ее за плечо и вздергивая на ноги.

Хоегард укутал Динку покрывалом и приобнял ее за плечи. Шторос, задумчиво поглядев на них, заметно расслабился.

— А где Дайм?

— Он наверху, взял на себя командование судном, — ответил Тирсвад.

— Тогда почему мы встали?

Шторос встревоженно переглянулся с Хоегардом и, кивнув ему, двинулся к выходу из трюма.

Динка неохотно поплелась за ними.

Только на палубе она поняла, что именно их так взволновало. Корабль стоял неподвижно. Настолько неподвижно, что становилось жутко.

Даже у причала корабль все время покачивался в набегающих на берег волнах. А сейчас качки не было вовсе, словно они стояли на ровной земле. Паруса безвольно обвисли, а море под ними было гладкое, будто зеркало. Без малейших признаков ряби.

Все оставшиеся в живых обитатели судна, включая Дайма, столпились у правого борта. И варрэны двинулись туда же, увлекая за собой Динку.

Динка встала рядом с Даймом, покосившись на него и убедившись, что он сейчас слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. Дайм, возвышаясь над всеми остальными членами команды, внимательно разглядывал в капитанскую подзорную трубу открывавшееся с правого борта зрелище. А посмотреть было на что!

Динка, приоткрыв от удивления рот, смотрела на землю, неподалеку от которой остановился их корабль. Остров изгибался полукольцом, образуя лагуну, защищенную от морских ветров и течений. Сияющая голубизной в свете тропического солнца вода лагуны переходила в белоснежный песчаный пляж, окруженный буйной экзотической растительностью. Здесь были деревья со стройными голыми стволами, заканчивающимися пучком широких изрезанных листьев на верхушке. Один такой огромный лист мог служить одеялом для трех, а то и четырех человек. Вместо привычного Динке подлеска из кустов дикой малины, бузины и боярышника, на втором уровне тропического леса высились гигантские папоротники, высотой с Динкин рост. Самый нижний ярус покрывал сплошной зеленый ковер не то мха, не то какой-то очень густой травы.