Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3

Кисель Елена Владимировна

Наблюдение за добычей – самая увлекательная часть. Отслеживание повадок. Определение слабых точек.

Предвкушение.

Согласен ли с этим Ты?

Наверняка Ты ведь знаешь, что охотник уже здесь – пусть даже движения беззвучны, а ткань костюма пропитана «отводными» зельями, которые любому хищнику скажут: всё в норме. Дешёвый трюк, который применяют многие, и он просто обязан на Тебе не сработать.

Многие из пропавших охотников были специалистами по ловушкам.

Манкам, капканам, артефактам-силкам и прочим сюрпризам, облегчающим охоту. Кое-что и сейчас здесь осталось – артефакты-ловушки прикреплены к деревьям, манки гнездятся у подножия. Ждут добычу, которая не придёт: кое в чём Трогири не солгал. И раз уж Ты так хорошо распознаёшь магические воздействия… какой-то способ ощущать магию? И почти полное отсутствие следов… почти.

Пальцы ложатся поверх тёплой, твёрдой коры. Под пальцами – царапины.

Трогири просто не счёт нужным уточнить, что Ты часто передвигаешься по деревьям. Царапины едва заметны, можно спутать со следом алапарда… только вот пальцы длиннее и куда гибче.

Отслеживание повадок и определение, кто перед тобой. В вечной игре в «вершину цепи» это так важно. Не сомневаюсь, Ты тоже уже играешь.

Мортах.

Рихард Нэйш улыбается, потому что этого звена нет в его коллекции.

Аталия рассказывала, словно дразнила. Магическая сущность. Зверь, то ли материализованный, то ли призванный из иных, далёких миров. Идеальный убийца. Идеальный защитник. Жаль, она не показывала свои дневники – наверняка в них столько занимательного о встречах с такими. Цикл питания, цикл выделения, манера охоты…

Слабые точки.

«Какие слабые точки есть у тебя, Рихард?»

Улыбка врезается в губы.

«Может быть, скоро мы узнаем это».

Взгляд приходит сверху. И на сей раз – это тот самый взгляд: внимательный, оценивающий, выискивающий – куда нацелить удар.

Цепочка палладарта скользит между пальцами. Рихард Нэйш не спеша вешает сумку на удобный сук. Всё необходимое – с самого начала в карманах и на поясе, и там есть сюрпризы, о да. Но это тот этап игры, где появляется приманка.

Забавно в кои-то веки оказаться в роли экземпляра.

Рихард Нэйш в совершенстве знает, как ведут себя хищники, когда понимают, что на них охотятся. Перетекают из одной отточенно-совершенной позы в другую. Стоят, пытаясь ощутить угрозу, рассмотреть, учуять её. Или пытаются затаиться.

И он прорастает в здешние тени. Сливается со стволами деревьев, застывает возле кустов, поднимая дарт в воздух на уровень глаз (хищник должен пугать клыками). Делает вид, что ощутил опасность, но не знает, где она. Должно быть, примерно так себя и вели охотники, которые были тут раньше.

Разница в том, что он знает.

Мортах идёт поверху. Его нельзя различить – но что-то движется в кронах тейенховых великанов. Перелетает следом огромными прыжками. Не приближаясь. Стараясь остаться незамеченным.

Тоже полагаешь, что игра в «Вершину цепи» не должна заканчиваться слишком быстро? Как мило. Трогири действительно хотел обеспечить себе не только небольшие трофеи, но и зрелищность.

Одно плохо – так действо становится предсказуемым. Сейчас Ты оценишь предполагаемую жертву с высоты и издалека (четверть часа?). Затем начнёшь игру в запугивание (может длиться и несколько часов, в зависимости от изобретательности жертвы). Что потом? Прямая схватка? Тебе ведь наверняка не нравится – со спины или сверху. Ломая шею неожиданно – рискуешь остаться без веселья.

Предсказуемость – вечная проблема жертв и хищников. Из-за чего вторые иногда становятся первыми.

Ты слишком медлишь с фазой наблюдения. Неужели добыча чем-то насторожила? Ах да, Ты же, возможно, ощущаешь магию. Это может стать некоторой проблемой. Если Ты до времени рассмотришь маленькие припасенные козыри. Но с другой стороны – разве то, что Ты сейчас ощущаешь не должно тебя скорее привлекать?

Полчаса скольжения от тени к тени.

Сорок минут. Взгляд от артефактов становится особенно пристальным.

Сорок пять. Это даже как-то скучновато.

Сорок семь…

Рихард Нэйш расслабляет плечи. Лезвие дарта опускается вместе с левой ладонью. Прислониться плечом к тейенху-великану. На виду. В беззащитной позе. Так, словно убедился: опасности нет.

Сорок девять минут.

За спиной раздаётся детский плач. Он тоненький и журчащий – горький звук обиженной, потерявшейся девочки. Плач обрывается жалобным всхлипом – и роща тейенха вымирает вокруг. Смолкают яприли, не подаёт голос гарпия, оборвал рык чем-то недовольный алапард…

Сигнал «Расступитесь, охочусь я», очаровательно.

Время повертеться.

Плач раздаётся теперь слева, и Рихард поворачивается, как это сделал бы любой охотник – пытаясь отследить источник звука. Но между деревьями тейенха нет никого. Только плач ширится и льётся – теперь он вновь сзади.

– Хны-хны-уи-и-и-хы-и-и-хны…

Бедная, заблудившаяся девочка, которую не видно между деревьями. Стоит где-то на грани миров и плачет, плачет о твоей душе, улыбаясь окровавленным ротиком, и в плаче – голод и ликование…

Сзади. Слева. Справа. Сзади. Справа. Дальше. Ближе. Насмешливый, голодный плач то там, то здесь, но никого нет – чуть заметно колышутся ветки. Можно оценить скорость. И тоже закончить с фазой наблюдения.

Размер – примерно с алапарда, повыше, но не такое длинное тело. Вес небольшой, тело сухое, иначе не делал бы такие прыжки. Ловкость, точность, скорость. Ориентируется, предположительно, по всем чувствам плюс магия – задержался над сумкой. Любопытен. Осторожен. Даже слишком осторожен, что странно. Впрочем, у магических тварей свои законы.