Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
Горан с лёгкой подсказки Дыва начал просить короля освободить от должности помощника, мол, после вчерашнего он не чувствует себя достойным далее находиться среди фрейев: единственная, кто верила в него, погибла, а он не смог её защитить. И теперь Горан готов посвятить себя тяжёлому труду вдали от Его величества.
Это заявление, к удовольствию наблюдающего Дыва, задело фрейев — король с королевой изумлённо переглянулись; Кайа, вспомнив о сестре, опять заплакала, а Солвег, считавшая Горана недурственным собеседником, возмутилась.
— Я слишком много в тебя вложил, ты остаёшься здесь! — отрезал категорично Асвальд и запретил обидевшемуся Горану “думать о побеге”.
Затем двое фрейлеров получили новые должности, и Совет подходил к концу, как Дыв (искренне надеясь на положительный ответ) напросился в помощники к хозяйственнику. В этот раз Асвальд не стал отговарить, кивнул — и на этом вопрос был решён.
Самое сложное — разговор с Кайей — отложить не получилось. Ящерка не на шутку испугалась одиночества.
— Вам пора взрослеть, ваше высочество, — Дыв вытирал её мокрое лицо рукой и кусал губы: до чего ж она взяла над ним власть! — А я… Мне тоже нужно остыть, я слишком привязался к вам…
Переход с “ты” на “вы” добил Кайю, и её рыданиям не было конца. Усыпив её и на прощание погладив спящую у камина Ашу в теле огнеплюйки, Дыв ушёл.
Думал ли он о Кайе эти два месяца? Первые дни — слишком много и часто. Затем понемногу чувства начали притупляться, как боль в заживающей ране; он погрузился в работу и вечером засыпал мгновенно, укладываясь на ложе в своём небольшом шатре. К нему приблудилась молодая дикая толстая кошка, Дыв подкармливал её, а однажды утром проснулся с подарком — “сожительница” окотилась на его постели. Принёсший завтрак господину Кенан застал того бранящимся и пытающимся очистить постель от кошачьей скверны.
— Так то хорошо, мастер. Абитат приносить покой свой хозяин! Он оберегать сон от страшный грызун! Билги прогнал свой абитат, а его жена родить малыш, и грызун убить ночью малыш. Билги проклят, мастер!
— У меня нет младенцев! И, надеюсь, ещё не скоро будут! — рявкнул Дыв, отрезая ножом от войлочной подстилки испорченный кошкой кусок.
— Я мочь отнести абитат к Билги. Это может быть его абитат.
Дыв, выпустил громко возмущённый воздух и постоял на корзиной, куда переложил кошку с котятами. Те сладко спали, припав к материнским сосцам, а кошка вопросительно подняла голову и воззрилась жёлтыми глазами на хозяина, которого выбрала сама. Карамалиец с досады плюнул:
— Пусть остаётся. Никуда не носи. Котята подрастут — раздашь. Белги, Ёмеру — кому хочешь…
Во время работы вспомнил про Кайю и её опасную носительницу Аши — огнеплюйку. Спустя три недели, когда по шатру носилась пушистая орава, норовя попасть в костёр, разожжённый в прохладную ночь, Дыв вручил двоих котят Кенану, а третьего передал во дворец Кайе. Оттуда ему привезли письмо, в котором принцесса вежливо благодарила за подарок, понравившийся Аше.
К тому дню во дворце хватало питомцев: из Кар-Эйры месяц назад пришёл корабль с очередными дарами для Солвег. Молодые козлята серебристой породы, аквариум с хищными рыбками и им подобные существа — всё это было мило, но Аша упрямо не соглашалась расставаться с телом существа, владеющего огнём. И вдруг — абитат. Дыву оставалось гадать, что именно понравилось Аше, ведь особых талантов котёнок не имел. Если только Кайа не начала привязываться к нему, а персональная тьма взревновала и таки согласилась на слияние.
Время тянулось. Дыв видел, как грубеет его тело и руки от постоянного ветра и солнца. Загорел, и в отражении видел темнокожего мужчину со слишком светлыми для нового образа глазами. Но здесь была свобода, любимое дело — и это всё была немалая цена за данное ему время.
Пока не вернулся Инграм, Дыв будет свободен от принятия окончательного решения и волен перекроить понимание реальности и свои чувства к одной упрямой наивной ящерке. Приближалось время, когда Кайа должна была получить тьму для будущих крыльев. Дыв старался не думать об этом и одновременно хотел, чтобы это поскорее свершилось — его малышка будет на шаг ближе к злобной и коварной фрейской сущности, а любить того, кто пьёт человеческую кровь, Дыв никогда не сможет.
Задремавшего Дыва разбудил Кенан. Вернулся он без корзины, что не сразу заметил Дыв.
— Перерыв работа, мастер! Вы ждать там! Очень важный гость! С остров! — Кенан старался говорить серьёзно, но в его глазах плясали весёлые искры.
С тех пор как появилась расщелина и продолжала расти, дикие начали называть островом столицу с её дворцом на горе, портом и окрестностями. Прозвище к местности быстро прикипело.
— Ничего не понял, кто меня ждёт? — Дыв сел, потирая сонное лицо. — Прибыл корабль?
Уезжая из дворца, он попросил Горана предупредить его, когда из Кар-Эйры будут новости. “Хочу отправить отцу письмо”, — объяснил своё желание увидеться с капитаном родной земли. Так он послал “отцу” письма уже дважды, но с последнего визита кар-малерийцев прошло не больше недели, значит, либо Ядран-таки собственной персоной заявился, либо…
— Один очень красивый девушка сказал, что вы будете рады её видеть. Идёмте, мастер, скорее! Она очень сильно не терпеть!
Дыв огляделся, повязал бантом ленту на последний куст, с которого снимали пробу, и пошёл за Кенаном, подпрыгивающим от возбуждения. “Очень сильно не терпеть” могла только Кайа. Марна спустилась бы сверху, наплевав на то, что может сломать пару виноградных кустов.
Он шёл и перебирал в голове возможные причины появления маленькой ящерки, которую не видел два месяца. Возможно, она уже получила первую жертву, и Дыв сейчас встретит очередную Улву или Солвег…
По словам Кенана, Кайа ждала его внизу, в деревне, и для этого нужно было спуститься с холмов, на которых был разбит виноградник. Но далеко идти не пришлось. Стоило вынырнуть на открытое место, с которого как на ладони простиралась долина, он узнал знакомую фигуру, торопящуюся к нему по холму.
— Молодая госпожа! — с восхищением прищёлкнул языком Кенан, Дыв махнул ему рукой, и слуга, быстро и привычно перебирая ногами, молодым горным козлом побежал вниз, притормозив лишь раз — чтобы отчитаться перед гостьей — он позвал мастера!
Она приближалась, и Дыв понял: ничего не забыто и, более того, сердце забилось, словно не Кайа, а он карабкался в гору.
— Так вот ты где прячешься, бог любви! — задыхаясь от подъёма и со смехом проговорила принцесса на кар-малерийском с почти незаметным акцентом, как только оказалась в нескольких метрах. — Дыв?