Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
И остановилась, видя его замешательство.
— Ты не рад меня видеть?
Это была совершенно другая Кайа.
18. Посвящение Кайи
За всего каких-то два месяца она заметно изменилась — тело приобрело или начало приобретать женственные мягкие формы. Но не только увеличилась грудь и бёдра, по-иному стали блестеть глаза и… Дыв не удержался — потрогал волосы, не заплетённые, как у всех фрейев в мелкие непокорные жёсткие косички, а в одну, причём из неё выбивались явно мягкие локоны.
— Ты получила свою тьму? — вместо ответа на вопрос спросил он, разглядывая знакомую.
— Об этом я хотела с тобой поговорить, — Кайа перехватила его руку и прижалась к её ладони щекой. — Колючая… Ты много работаешь?
— Спустимся вниз или… быть может… — он неопределённо махнул вверх, в сторону виноградников, — там есть скамейка в начале первого ряда.
Ящерка кивнула, просунула пальцы под его локоть, вынуждая согнуть руку, и они медленно пошли на верх холма.
— Что у вас нового? — вежливо спросил Дыв.
— Мы ждём жениха Солвег. Отец сказал малерийцам, которые приезжали, что хватит уже замазывать глаза подарками, и он хочет увидеть будущего мужа своей дочери. Во дворце для гостей готовят комнаты на среднем ярусе… В каждой комнате поставили по большой лохани… Ты помнишь? — Кайа смеющимся взглядом заглянула в серые прищуренные глаза.
Разумеется, он помнил эту шутку. Кивнул, но промолчал. Кайа болтала:
— Вообще, во дворце ужасная суета. Отец зачем-то приказал вымыть его. Он говорит, что не хочет сплетен в адрес небрежности фрейев. Учитель Вилфред кое-что подсказал отцу, и теперь у нас даже перед дворцом посадили цветы, правда, они какие-то хиленькие. Учитель Вилфред говорит, это потому что приближается зима и воды цветам мало. И мостовую от дворца до пристани переделывают… В общем, у тебя тут тишина по сравнению с нашей жизнью… Мне разрешили остаться с тобой до вечера. И… — Кайа помялась, вдруг смутилась. Выпустила руку Дыва, остановилась, — и у меня сегодня первое посвящение. Вчера я получила благословение нашего Сердца.
— М-м, — разочарованно протянул Дыв, — значит, эта твоя новая внешность — очередной обман Тьмы?.. Поздравляю, Кайа, ты наконец получишь крылья, о которых мечтала. Дон Инграм будет доволен своей будущей женой, которая уже так талантливо научилась менять тело.
Не будучи более ведомым за руку Кайей, он сделал несколько шагов вперёд и вопросительно обернулся на сиплый шёпот:
— Ты не понимаешь! — она стояла с более чем очевидным выражением на лице — готовая заплакать.
— Да, Кайа?
— Ты не понимаешь! — запальчиво сказала она. — В том-то и дело, что это не тьма! Я… сама такой стала! И… я не понимаю!..
Она обернулась, не видит ли кто её из диких, посмотрела небо, и только потом вытянула перед собой руку:
— Смотри!.. — на ладони поднимался язычок ярко-жёлтого пламени. Кайа закрыла глаза: — Когда я думаю, про Инграма, у меня появляется вот это… Оно не обжигает, ты можешь дотронуться до него.
Изумлённый Дыв подошёл:
— Это магия Тьмы?
Кайа открыла глаза и жалобно поискала сочувствие во взгляде Дыва:
— Посмотри, а ЭТО, когда я думаю о тебе… — на ладони взметнулось пламя и потянулось к отпрянувшему Дыву. — Чем моя боль в сердце сильнее, тем ОНО ярче… Я подумала, что ты знаешь… Ты
Она сложила пальцы, огонь пропал, и горячо обняла, прижимаясь к Дыву:
— Я так скучала по тебе! Я почти каждую минуту думала о тебе… — Кайа разрыдалась, уткнувшись лицом в грудь мужчины.
Смущённый Дыв повёл её к скамье, укрытой первыми кустами винограда от любопытных глаз, усадил её, вцепившуюся ему в рубашку, и терпеливо ждал, когда поток слёз иссякнет.
— Я влюбилась в тебя по-настоящему, да? — в конце концов смиренно произнесла Кайа, самостоятельно вытирая лицо, и Дыв увидел, что это не краска, а оно действительно опухло от влаги.
— Получается, так, моя принцесса.
— Но отчего так больно? — Кайа подняла на него лицо с дрожащими губами, — почему мне постоянно больно? Когда я думаю о тебе, когда думаю про Инграма, что я ему скажу? Мне страшно, что ты можешь уехать однажды, со своими принцами. А пока ты здесь, я чувствую себя спокойной, как будто ты рядом… Я столько всего передумала за эти дни… Ты слышишь, как я говорю? Теперь мне даже сны снятся на кар-малерийском… А ты… Я даже не знаю твоего настоящего имени. Как тебя зовут на самом деле?
Дыв попытался улыбнуться. Эта ящерка ковыряла и ковыряла его какую-то рану, добираясь до окаменевшего сердца:
— Я — Дыв. Другого имени я не заслужил. Отец наверняка меня уже проклял за мой побег.
— Он тебе не ответил?
— Нет.
В установившейся минутной тишине Кайа вытирала нос, сморкалась и пыталась успокоиться. Когда она решила, что у неё получилось, обратилась с ноткой веселья к Дыву:
— Наверное, я сегодня стану другой. Ты начнёшь меня бояться. Проведи со мной эти несколько часов, пожалуйста! Я хочу вспомнить, каково это, когда ты обнимаешь меня и делаешь вид, что влюблён… И готов ради меня на всё…
— Кайа! — Дыв не мог понять себя, хочет ли он того же, или снова срабатывает чувство самосохранения. Внезапно захотелось бежать отсюда, куда глаза глядят. Нет, сесть на лодку и грести хоть до самых Челюстей Бога и ждать там три недели, пока во Фрейнлайнд не поедет Ядран с Давором…
Не дожидаясь решительных действий с его стороны, Кайа резко встала, подняла платье, чтобы было удобнее перебросить ногу через колени рассеянного слуги, и оседлала его.
— Поцелуй меня, Дыв! — обхватила руками его лицо и прижалась губами к его губам, сухим, обветрившимся.
И он не устоял, возбуждение решило за него: руки сами собой обхватили мягкую талию и прижали к себе, а затем одна рука зарылась в мягие волосы и с силой обхватила затылок, не отпуская далеко от себя чужие тёплые губы.
*****
Под мехом стало жарко, и Кайа откинула шкуру:
— Уф-ф, ты горячий, — повозилась, переплетая свои ноги с ногами Дыва, — готова терпеть твой жар вечно… Но, знаешь, кажется, я проголодалась, живот ходуном ходит…
Дыв издал смешок, извернулся, чтобы накрыть болтливый рот своим. Минута, потраченная на очередную порцию поцелуев, и мужчина снова откинулся на ложе: