Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:
— Если сможешь, избавься от ублюдка: моя неопытная дочь была слишком послушна для первого мужчины. И я оставляю Кайю с тобой до тех пор, пока вопрос не разрешится. Дай мне знать, если Кайе потребуется задержаться, я пришлю сюда охранника. Срок тебе — три дня.
Не прощаясь с дочерью, королева покинула домик старой знакомой, зная, что та сделает всё, как надо.
— Ребёночек! У меня будет ребёночек! — ошарашенная Кайа гладила свой живот, наконец, понимая природу шевеления внутри себя.
Опытная Хельги сразу догадалась, с кем имеет дело. Старшие дочери Отилии не имели
Накрыла на стол, предложила сытный завтрак и выспросила, что да как случилось. Разомлевшая от доброго к себе отношения и вкусных пирогов с кашей, Кайа проболталась обо всём, не забыв то, как Дыв предлагал ей сбежать в Кар-Эйру.
— Всё понятно, детка, — кивала женщина, внимательно слушая, — твой мужчина оказался слишком сильным для тебя, не посвящённой тьме. Но всё можно легко поправить. Избавимся от ребёночка, и ты скоро взлетишь, моя милая.
Кайа подавилась куском, откашлялась:
— Я не хочу, чтобы первый человек, которого я умертвила, оказался моим малышом. Это слишком жестоко! И Дыв никогда мне этого не простит!
— Зови меня нянюшкой, милая, — Хельги и глазом не моргнула. — Все мужчины таковы, что как только доходит дело до свадебки да рождения ребёночка, сразу прыг в сторону. Знает ли твой милый о ребёночке-то?
— Н-нет… Наверное, — Кайа задумалась, — если только ему Совег и Марна не насплетничают… Обязательно будут сплетничать!
Она расстроилась и подпёрла голову рукой, наблюдая за тем, как нянюшка разливает по кружкам отвар.
— Ничего, ты только дай согласие, всё выправим так, что ребёночек сам-то и отойдёт…
— Нет! — Кайа подскочила. — Я не хочу!
— Да ты не бойся, пока он маленький, всё будет легче, а вот если рожать надумаешь, — Хельги напустила на себя суровый вид, — вот тут я тебе не помощница. Некоторых мамочек Тьма забирает в муках и сожалениях!
Нянюшка поведала несколько историй, в которых роженица умирала, а ребёнок выживал, или же сама угасала в муках, страдая несколько дней. Кайа содрогнулась и в конце концов закрыла уши руками, не желая больше слушать о подобных ужасах. А нянюшка, добившись от неё обещания хорошенько подумать до утра, переключилась на добрые рассказы.
Выспавшаяся на новой мягкой и поразительно уютной кровати, Кайа утром опять заартачилась. И как Хельги её не пугала, побледневшая фрейя стояла на своём.
— Хорошо, детка, как скажешь! — неожиданно согласилась хозяйка домика и больше этот разговор не заводила, предупредив, что Кайе придётся здесь задержаться на три дня, пока не вернётся за дочерью Её величество.
Из имеющихся развлечений Хельги могла предложить одно — прогулку к океану, поэтому до вечера Кайа вместе с нянюшкой исследовала изогнутую линию берега или купалась, или спала. Помогала готовить нехитрый обед и (это было очень странно) поймала себя на мысли, что ей нравится этот замкнутый и наполненный осмысленным действиями образ жизни.
Вечером, пока Кайа колола себе пальцы, пытаясь на пяльцах изобразить подобие цветка, нянюшка хлопотала по кухне. Горьковатый аромат трав заставил Кайю чихнуть:
— Что ты готовишь, нянюшка? Пахнет невкусно.
— Так то отвар нам на вечер, чтобы крепче спать, милая…
— Я и без него усну, ай! — Кайа облизала выступившую кровь на пальце.
— А ты шей, учись, милая. Твоя матушка в молодости себе наряд брачный украшала. Потом-то дел у неё много прибавилось, но ещё пока ни одной девице рукоделье не помешало. Простолюдинам оно, конечно, надобнее, но и сказать правду — чем заниматься тут, куда и любопытный подняться не захочет? Вот я и развлекаюсь помаленьку, обшиваю себя сама. Раз в месяц хожу вниз, заказываю холстины да нитки, раньше сестрицы твои приносили от вашей матушки подарочки…
Хельги поставила на стол кружку с дымящимся варом:
— Ты не жди-тко, когда оно остынет, пей для аппетиту, ребёночку оно в самый раз будет. А похлёбка уже почти готова, настоится — да и сядем хлебать…
Кайа, вышивавшая у окна, прислушалась:
— Ты слышишь, няня? Кажется, будто кто-то плачет…
— Да откуда здесь живая душа? Птицы, поди, на крышу сели.
Но Кайю уже сдуло с места, она понеслась на знакомые звуки. Недалеко от домика, принюхиваясь к запахам жилья, сидела Аша.
*****
Два месяца обитания в домике на Утёсе.
Время здесь тянулось медленно, но Кайа уже через неделю привыкла к размеренному темпу. Вставала рано, как только Хельги начинала греметь в соседней комнате инструментами для очистки очага от золы. Помогала готовить завтрак и поначалу даже ходила за водой к речке, стекающей с горы вблизи утёса. Но потом малыш стал реагировать на поднятие тяжестей, и Кайа переложила эту обязанность на охранника Йорана.
Затем прогулка к океану, если позволяла погода: время сбора урожая прошло, начался сезон штормов, после которого побережье бывало усыпано выброшенными съедобными дарами. Малыш “одобрил” рыбное меню, да и Кайа, всегда ценившая морское мясо, пристрастилась к этой намысловатой пище простолюдинов, получавших в это время года возможность питаться бесплатно.
Похлёбки, жаркое с домашним хлебом — Кайа привыкла к меню, которое исключало сырую кровь и плохо прожаренное мясо, и иногда с содроганием представляла себе, что нужно будет перестраиваться после возвращения домой — к холодной полупустой комнате, в которой гулял ветер, к невкусным ужинам и к вынужденному безделью из-за статуса Её высочества.
Матушка вернулась, как и обещала, через три дня. Хмуро выслушала просьбу дочери не губить малыша и отвесила пощёчину Хельги. Не объясняя, зачем, отрезала локон с головы дочери. Коротко предупредила: от Утёса далеко не уходить, во дворец без разрешения не возвращаться. Кайа не будет узнавать новости, ибо сама выбрала себе одиночество в качестве наказания за непослушание. В тот же день на Утёс прибыл молчаливый сорокалетний фрейлер Йоран. Теперь он находился рядом безотлучно: во время прогулок вместо Хельги, возле домика или внутри, а трапезничали все вместе, и Йорану была выделена комнатка у входа, которую Кайа прежде не замечала.