Путь воина
Шрифт:
– Рыжий, теперь с тобой на дело ночью идти, бздливо! – засмеялся Федот, – Два фонаря, ого-го как освещать будут!
– Верняк! – поддержал товарищ.
– Позырь на себя! – парировал Рыжий. – Слепишь, не хуже моего! Шкет пошли.
Кивнул головой Шкет, и пошёл вслед за товарищем. Старшие друзья смотрели им в след, пока те не завернули во двор.
– Сука, сами ссут, а нам…
– Тихо Шкет, – оглядываясь по сторонам сказал Рыжий, – везде ухи имеются.
Шкет замолчал. Свернув во двор, мальчишки сбавили темп, то и дело озирались.
– Да ты… не
– Ага! А если, налетит с кулаками?!
Сознание Мишки летало где-то в облаках… Белый свет… Тёплые лучи…. Матушка и Отец смотрят ласково на него…. Сергей Петрович улыбнулся…. Показал жестом вставай…. Держи руки у лица…. И, резко бей!
– Смотри! – шкет с опаской кивнул в сторону лежачего на земле мальчика. Хулиганы остановились в нескольких метрах от Мишки Прохорова. Тот зашевелился и стал подниматься. На окровавленном лице появилась блаженная улыбка. Он медленно поднялся на ноги и поднял руки вверх, готовясь к новому поединку. Прохоров-младший не чувствовал боли, ни страха. Ему было всё равно с кем биться. И сколько будет противников. Видел их даже закрытыми глазами. Дух и сознание целиком переключились на драку. Прохоров сделал пару шагов навстречу местным парням.
– Да ну его… к лешему! – отмахнулся Шкет. – Он бешенный! Бежим от селя!
– Ежели чё, скажем не достали.
– Ага.
Мальчишки развернулись и не оглядываясь, трусцой направились к выходу. Мишка же открыл глаза и разбитыми губами прошептал:
– Я, не вор…. Я, не вор… Я, не вор…
Опустил руки и полез на забор. Он не чувствовал ни рук, ни ног. Не видел, как у ворот, остановились мальчишки и смотрели за его поступком. Где-то в душе, переживая, сможет или нет? Вот и вершина забора. Сел на нём верхом. Руки сами взяли штаны и свитер. А перед глазами плыли улыбающиеся лица родителей.
Рыжий и Шкет не заметили, как к ним сзади подошли старшие товарищи.
– Чё поддувала раззявили?! – заорал Федот.
Второй подросток влепил обоим ощутимые подзатыльники с криком:
– Чё застыли?! Догнать!
И все впятером, бросились оббегать двор. К счастью для Прохорова, это был большой крюк. Шанцев, у шпаны поймать его, уже не осталось.
Мишка, сам не ведая как, спустился с высокого забора и побежал. И с каждой минутой углублялся в лес, оставляя позади себя всё дальше и дальше маленький городок, и станцию Могоча.
Тайга
Лес. Кругом густой лес. Мальчишка бежал вперёд, намертво прижимая к своей груди штаны и свитер. Перед глазами стояли светлые лики родителей. Ему казалось, что он тянется к ним и никак не может дотянуться. Ещё чуть-чуть и объятья сомкнутся…. Ещё шаг… Ещё миг….
– Мама… Отец… – шептали его пересохшие губы. Но, в место ответа, удары веток по лицу….
Мишка не знал сколько уже пробежал, который был час, и где вообще находится. Лишь лики родителей служили ему ориентиром.
Кусты хлёстко били по лицу. Под ноги, то и дело, попадались корни, пни и стволы поваленных деревьев, то камни, торчавшие, словно капканы, из земли.
Он падал. Разбивал коленки, локти, нос. Но каждый раз вставал и продолжал бежать. Упав, наверное, в сотый раз, подняться уже не смог. Делал попытки встать на ноги. Но из этого ничего не выходило. Сил не осталось. Только лица родителей… уплывали всё дальше и дальше… Отец и мать помахали сыну на прощанье рукой и сознание ребёнка, покинуло тело….
Прошла ночь. Наступило утро. Туман постепенно растаял, и на голубом небосклоне появилось приветливое солнце. На поляну вышел огромный бурый медведь с ярким рыжим пятном на спине. Хозяин тайги, почесался рыжей спиной о ствол столетней лиственницы, полакомился чуть поодаль кореньями и пересёк по диагонали поляну. Две сороки, громко ругаясь между собой, перелетели через поляну и скрылись к густой кроне могучего дерева.
Стоя в кустах на краю поляны, нос косолапого уловил странный запах. Косматый, медленно двинулся вперёд, внимательно осматриваясь по сторонам и втягивая носом воздух. Сороки продолжали трещать у него над головой, выясняя, кто из них прав в их очень важном споре. Потапыч рыкнул на птиц, а те убавили громкость, но спорить не перестали.
Идя по запаху, как по следу, медведь подошёл к бесчувственному телу человека. Оно было маленькое и не двигалось. Несколько раз ткнул носом ребёнка, но тот не пошевелился. Фыркнул. Поднял переднюю лапу и поддел его огромным когтем, перевернул мальчишку лицом вверх. Ничего. Тогда косолапый потянул за свитер, одежда выпала из бесчувственных рук мальчугана. Медведь раздосадовано фыркнул и потеряв всяческий интерес к лёгкой, но очень странной, скорее всего мёртвой добыче, скрылся в зарослях в поисках пищи по вкуснее.
– Пить… – сразу после ухода медведя, прошептали пересохшие губы ребёнка, – пить… пить…
Но, ответом ему была тишина, да шелест листьев от лёгкого бриза.
– Ма… ма… О-тец…
В голове стоял туман, а в мышцах поселилась нестерпимая и жгучая боль. Болело всё! Каждый сантиметр его тела! Каждая жилка стонала и кричала, взывая о помощи.
Слова давались с невероятным трудом. Казалось, что в рот насыпали горсть сухого песка вперемешку с мельчайшими осколками стекла. Мишка с трудом открыл глаза. На самом верху, в густых кронах высоких деревьев, белка, прыгала с ветки на ветку, за ними голубое небо, просвечивалось сквозь листву…. Треск сорок, словно сотня острых игл, пронизывали голову…. Сделал попытку подняться и тут ж застонал…
– Как же всё болит… – беззвучно прошептали его губы.
Где он? Что с ним? Где мама с папой? Они ведь вчера ему…. Они умерли…. Они умерли! В груди, как будто артиллерийский снаряд разорвался! Их убили! Убили! Убили! А, что это тогда было? Вчера? Они ему помогли…. Как так…
– Как…?
В детской голове вертелось огромное количество вопросов, на которые он к сожалению, не знал ответов. И от этого, становилось ещё страшнее.
Мишка сделал попытку встать. Тело не слушалось. Ни вторая, и не даже десятая попытка, не привела к успеху. Лежал, как беспомощная чурка.