Путь
Шрифт:
— И что ты, разозлился? — захотел понять глубину разлада Олли.
— Ну, как сказать. Нет, не разозлился. Огорчился я, Оливер, сильно огорчился.
— А я думал, вы с ней встречаетесь… — заметил Англичанин. — Любовь-свекровь и все дела.
— Не знаю, не знаю, — отмахнулся Алекс. — А ты сам-то можешь сказать, что такое любовь?
— Чего?
— Ты сам-то знаешь, что такое любовь, говорю?
— Откуда? Мы ребята неместные, — вдруг зевнул Англичанин. — Лекс, ты, короче, извини, но я три часа назад домой приехал, мне чертовски хочется спать.
Доктор кивнул, и на этом обсуждение темы было закрыто.
*
А вот Бо же преподнесла эту же встречу в совершенно иной интерпретации и в другой обстановке.
Так как Оливка жила и работала в немецком кампусе, то своей комнаты в съёмном доме у неё не было, поэтому, когда она приезжала в гости, то по привычке ночевала у Бо. Так и сегодня утром, вернувшись из клуба, девушка сразу завалилась в комнату подруги, разделась до заколки в волосах, нырнула под одеяло и мгновенно отрубилась. Когда через несколько часов Оливия проснулась, Бо уже не спала — она лежала рядом на боку с несчастным видом.
— Ты чего? — шёпотом поинтересовалась девушка. — Голова болит?
— Ага, — поморщившись и дотронувшись до лба, подтвердила Бо. — Мы ведь еще бутылку вина выпили после того, как вы уехали. После рома пить вино — не лучшая идея, это точно. Голова трещит, шея, позвоночник — всё гудит.
— Сделать массаж? — заботливо предложила ласковая Лив.
— Ты чудо, Оливка, — тут же согласилась и облегчённо вздохнула Бо. — Сделай, пожалуйста, особенно затылок, шею и вот здесь, — показала она куда-то на спину.
— Поворачивайся, снимай ночнушку, где массажное масло? — сразу пришла на помощь подруга.
Бо показала на тумбочку, затем повернулась на живот, задрала ночную рубашку и, перекинув её через шею, положила под голову. Обнажённая Оливия тем временем взяла масло, налила себе на руки, уселась на подругу сверху и принялась растирать той кожу мягкими круговыми движениями.
— А что с Доктором? Что-то было или просто выпили и по комнатам разошлись? — пытливо спросила она.
— Ох, Оливка, лучше не спрашивай… — вздохнула Бо, заинтриговав Лив.
— Ого! Расскажи, расскажи, расскажи! Что было? — заёрзала она сверху и даже в нетерпении застучала ладонями по спине, как по барабану.
— Да что рассказывать? — ещё раз вздохнула Бо. — Сначала сидели внизу, пили ром, допили, немного поговорили о том, о сём, о будущем, и тут он ко мне в гости напросился. Я вообще без подтекста, пошли, мол. Он в комнату зашёл и говорит, что у меня круто, а у него — срач, ну, мужик же, холостяк, что с него возьмёшь? Вижу, ему всё нравится, ходит, оборачивается, нюхает. Я ему предложила покурить…
— Бо! — возмущённо прервала её Лив. — Ты же говорила, что бросишь!
— Да я немножко, так, для поддержания беседы — оправдалась Бо и продолжила. — Забила я, значит, травки, раньше она, знаешь, такая была — душистая, лёгкая. А тут настоялась, оказывается, я же долго её не курила, вот и торкнуло так, что даже мне нехило захорошело* (марихуана подействовала сильнее, чем предполагала). Думала, что он начнёт клинья подбивать, а Сашка давай смеяться, болтать, ещё попить захотел. Накурился, в общем. Я вина ему налила, себе тоже. Зря, кстати, на понижение пошли. Та-а-ак голова сейчас болит, ты не представляешь! Я уже всё перепила, все таблетки, что в аптечке, а недавно снова покурила, сегодня утром, пока ты спала, и ты знаешь, в себя пришла, легче стало. Говорю же, это хорошее средство от головной…
— Так он-то что, рассказывай?! Начал предпринимать шаги? — снова нетерпеливо заелозила Оливия по ягодицам подруги и сильно потёрла шею у затылка.
— Ой, — даже поморщилась Бо и продолжила. — Дальше он зачем-то начал рассказывать про бывшую. Ты можешь себе это представить? Про Алису, бывшую свою. Вспоминает, мол, как наваждение.
— Офигеть! Вот дурак!
— Вообще! Рассказывал, что любит её и о ней постоянно думает. Меня аж затрясло, когда он о ней заговорил. Вот зачем он это сделал, скажи? Наверное, чтобы я не думала, что одна такая, а? Или подколоть решил?
— Может быть, он просто не хочет серьёзных отношений? — подкинула мысль Оливия.
— Может быть! Но я это уже проходила! — раздражённо ответила Бо. — Удобно жить в своё удовольствие — любить одну, пожаривать другую. Может, ему только секс от меня и нужен?
— Да с чего ты взяла, что только это? А вдруг он просто устал быть один и ищет серьёзную спутницу жизни! — прошлась по позвонкам Лив.
— Ага, устал! Если мужчина действительно ищет, если хочет добиться женщины, то он цветы дарит, ухаживает, так ведь? Ой, больно.
— Потерпи, родная. Так конечно. В кафе водит, за ручку гуляет.
— Вот! А если он сначала штаны снимает, то что это значит?
— Я… Я не знаю… А что это значит?
— Это значит, что ему в первую очередь нужно раздвинуть мне ноги, а до всего прочего и дела нет!
— То есть он сначала штаны снял? — потёрла между лопаток кулачками Лив.
— Он только штаны и снял, представляешь?
— Ужас! — даже приостановила массаж Оливия, не веря, что мужчины способны на такую глупость.
— Сел рядом, а у самого торчит в трусах! Хорошо, кстати, точит! — вдруг хмыкнула Бо.
— Ну, хорошо — это сколько? — заинтересовалась Оливия.
— Вот так как-то, — покряхтев, показала расстояние между ладонями Бо и добавила, — Но я вживую-то не видела, до этого дело так и не дошло.
— А! Так у вас ничего не было? — опять остановилась Лив.
— Нет, конечно! И этот, как все мужики — им одного нужно! Только постель! Без ухаживаний, без приятных слов, без отношений. Он ведь не понимает, что я не ем после шести, трачу кучу денег на косметику, одежду, на то, чтобы выглядеть притягательной, красивой женщиной. А для чего? Чтобы он, как кобель, завалил меня в кровать? Для этого? Нет, Оливка, не по мне это! Мне нужен нормальный мужик, которому важна моя душа, а не задница.