Путь

Рякин Евгений Владимирович

Алиса подняла вверх очки, серьёзно поглядела на него и вынесла вердикт:

— «Прелез» — от слова прелестно?

— Не знаю, возможно.

— Хм. Ты знаешь, а мне нравится. Я и вправду что-то подустала уже валяться. Поехали, дружочек, прокатимся!

Они быстренько собрали шмотки, закинули их в дом и погнали отдыхать. Перед тем, как выйти из квартиры, Доктор огляделся по сторонам, выключил свет в прихожей и вышел, закрыв дверь.

***

Дверь открылась, и в переднюю медленно ввалилась Алиса с сумкой

наперевес. Она разжала руки, баул рухнул на пол, а девушка в изнеможении села на пуфик у входа, прислонилась к стене и уставилась в пустоту. Лицо её стало меняться: сначала уголки губ опустились вниз, ноздри несколько раз дёрнулись, нижняя губа задрожала, девушка медленно сморщилась, словно пытаясь сдержаться, но через пару мгновений из глаз брызнули слёзы, и Алиса навзрыд зарыдала, всё громче и громче, в считанные минуты скатываясь в неконтролируемую истерику. Сползя на пол, она крепко обняла пуф, как будто отдавая ему всё своё горе.

— Блять! Ну, почему так?! Почему-у-у?.. Почему?.. Почему?..

Лишь спустя достаточно продолжительный промежуток времени, Элис нашла в себе силы подняться, всхлипывая, дойти до холодильника, налить полный трёхсотграммовый стакан крепкого куба-либре и, не отрываясь, выпить его. И сразу же второй.

Затем девушка зашла в туалет, достала из под ванной пакетик со «снегом», высыпала его на стеклянную полочку у зеркала, но вдруг, скривившись, кинулась к унитазу и начала обильно блевать, тяжело дыша и размазывая по щекам снова появившиеся слёзы. Скопившаяся гнусь долго выходила из неё, в конце концов, оставив девушку без сил валяться возле унитаза, где она и задремала.

Только под утро, потирая онемевшую шею, похмельная душа проснулась и поднялась. Тяжело покачиваясь на нетвёрдых ногах, Алиса скинула с себя уличную одежду, стянула джинсы с каким-то темным пятном на заднице и накинула легкую короткую домашнюю рубашку, одновременно включая воду, чтобы принять душ. Она поглядела в зеркало на свои ввалившиеся глаза и тёмные круги под ними, на мятые спутанные волосы с кусочками прилипшей рвоты, на расцарапаные до крови колени, на пустое выражение лица, задрав рубашку, пощупала синяк на плече и вздрогнула, когда вдруг раздался глухой стук в дверь.

Алиса замерла на мгновение.

— Тух, тух, тух, — удары настойчиво повторились.

Девушка довольно злобно улыбнулась. Сполоснув лицо холодной водой и настроив в отражении презрительную физиономию, она быстрым шагом на кончиках пальцев подлетела к двери и открыла её Шурику, но вошел Валера, по прозвищу Берет. Алису аж передёрнуло, когда он по-хозяйски, делано не замечая её, быстрым шагом влетел в гостиную и громко произнёс:

— Саша! Доктор, привет! Саня, ты где?

— Нет его, — мрачно произнесла девушка, не закрывая дверь. — Он там остался.

— Где?

— В Нижней Салде! Не твоё дело! Ты вообще чё припёрся? Я же тебе сказала, что не хочу видеть твою рожу…

— Тогда я сразу за тобой, — не слушая, прервал её Берет.

— Ага! Щас! Да хера лысого! Ты чё, берега попутал? — она отступила назад, сжав кулаки.

— Расслабься. Это приказ Аттала!

— Да не звизди мне тут! Я тебе ещё раз повторяю, что не поверю твоим сказкам…

— А я повторяю, что это сказал Аттал. На вот, читай. — Берет вытащил из кармана и подал ей записку, написанную знакомым почерком. — Читай, читай.

Алиса осторожно взяла записку в руки, словно та была чем-то заражена и кинула быстрый взгляд. Она узнала руку Луизы, выводящую: «Приезжай, моя дорогая, и всё встанет на свои места. Я обещаю!» и вдруг услышала вкрадчивую речь Берета:

— Возвращайся, Алиса, тогда наш договор будет расторгнут. И мы с тобой ничего друг другу не должны. Обнуляем, а? Идёт?

Алиса промолчала, глядя чуть прищуренными глазами, и закрыла дверь.

— Конечно, друзьями мы не станем, но давай в нейтраль хотя бы уйдём? Что скажешь? — негромко, по доброму, продолжал Берет. — И ты мне ничего не должна, всё, что было, уйдёт навсегда, и я никогда в жизни об этом не вспомню, клянусь! Только послушайся отца и вернись назад. Ты об этом не пожалеешь, я уверен.

Сначала она ничего не сказала, а потом выдала, но уже без злости:

— Да пошёл ты. Не надейся даже. И вообще, что стряслось, почему я вдруг вам так понадобилась? А? Говори, давай! Ой, блять, — поморщилась она от головной боли, стрельнувшей в висках.

— На, кстати, это тебе! — Валера вытащил из кармана известный ей недешёвый мощный жутко дефицитный дофамино-магниевый восстановитель с прекрасным названием «Striatum», сходил до холодильника и захватил айран с рассолом. — Выпей и то, и это, и твоя жизнь превратится в рай. А я подожду тебя, пока ты собираешься, хорошо?

— Нет, не хорошо! Сначала ты скажешь мне, что происходит, понял? — уже почти без нервов произнесла она, взяв подарки судьбы, вцепившись зубами в обёртку таблетки, вытаскивая и глотая её.

— Я не могу тебе всё рассказать, это приказ Аттала, но я тебе отвечаю, что ты будешь рада. Я тебе клянусь, говорю же!

— Что случилось? — девушка открыла бутылку. — Говори уже, не томи дуфу! — смазала она последнее слово, от души запив таблетку.

— Чё ты там пробулькала? — усмехнулся он.

Алиса фыркнула, забрызгав рассолом всё вокруг, закашлялась и произнесла надсадным голосом: «Берет, не смеши меня. Рассказывай, давай, что там у вас произошло?».

— Ничего конкретного сказать не могу, могу лишь дополнить, что тебя ждёт не только Аттал.

— Не только папа? А кто ещё?

— Слава Орлан.

— Дядя Слава? — Алиса не поверила своим ушам. — А он-то зачем?

— Скоро узнаешь! Собирайся быстрее, я тебя прошу, а то на ближайший маг опоздаем.

— Погоди, погоди! Папа и дядя Слава, что, помирились? — она широко раскрыла глаза.

— Помирились. Теперь они вместе. Кстати, я тоже попал под амнистию, — довольно вздохнул Валера. — Вот это мне можно рассказать.

— Не поняла. То есть тебя Орлан простил? — недоверчиво вытянула она мордочку.

— Вряд ли, конечно, — сморщил нос Берет, — но руку пожал и сказал при людях, при Аттале, что на меня зла не держит. Уж очень много времени прошло.

— Вот это новости! Но как так получилось? Этого не может быть! — отрицательно покачала головой Алиса.

— Может, как видишь. Ничего больше не могу тебе сказать — приказ хозяина. Он сам хочет объяснить.