Путь
Шрифт:
— Да. Не весь кампус, конечно, а склады, да клуб какой-то строился, ещё что-то, плюс техника строительная рядом стояла, а мы ночью приехали и всё сожгли к херам собачьим! — легонько заржал Кащей. — Махом вспыхнуло. Мы эти, брикеты использовали — они же долго горят. А экскаваторы керосином облили и подожгли. Как факелы потом пылали. Один взорвался — бу-у-ум! Пять минут, и всё уже в огне, если бы не Тяпка, то вообще бы без последствий! Задолбал он меня, баклан! — Колян ударил ладонями по рулю. — Гнать его пора!
— А что такое?
— Так,
— Да ну? Бабе? Мобиль? — не поверил Орлан.
— Конечно. Ей папа первый мобиль на восемнадцать лет подарил вообще-то!
— Ох, балует вас Аттал, балует. Не умеет он детей воспитывать, лучше бы не бгался! Ладно, что там дальше, что этот твой Тяпа натвогил?
— Да этот баклан сел за руль Алькиной подарочной мобилки, недешёвой кстати! Туда-то доехали без приключений, и там всё норм, но, когда обратно удирали, он разворачивался и задом ка-а-ак въехал в забор или в столб, не понятно было, темнота. Потом по дороге остановились, посмотрели — а он, оказывается, фару левую разбил и заднее крыло помял, прикинь?! А я сегодня дарить должен был, и чё теперь делать, не знаю!
— Да уж. Ну и ладно, отгемонтигуешь, да потом подагишь, ничего стгашного с Алькой твоей не случится. А чё с Митяем? Газнёс про него туфту?* (Рассказал о нём ложь?)
— Не совсем, — вильнул в сторону Кащей, укорачиваясь от ямы на дороге.
— То есть? Поясни?
— Я только начал это делать и сразу с ним раскусался, — пошла плохая дорога, и мобиль затрясло по выбоинам.
— Давай-ка поподгобнее. Что значит, гаскусался?
— Подрался, можно так сказать.
— И кто кого?
— Никто никого.
— Как такое может быть?
— А вот так! — Кащей снял кепи.
— Ого! — Орлан уставился на синяк.
— До крови разбил, аж память отшибло.
— Чем это он так тебя? Это не бита, не кастет…
— Ножом, обратной стороной, где ручка, железка там.
— Как это было? Он один был или с бгатвой? Твои впгяглись?
— Нет, не впряглись, — яростно фыркнул Кащей. — Зассали все, суки!
— Значит, бгигаду нужно менять, понял? Даже не думай оставлять твагей!
— Да понял я, понял. Короче, с Митяем раскусался и рубловарку Доктора сжёг.
— Ладно, посмотгим, что с этим можно сделать. Плохо, что не газнёс за него туфту.
Кащей скривился, хотел было заявить, что отец так ни в чём ему и не помог, поэтому предъявлять за несделанные дела, вроде как и не имеет права, однако не решился заводить такой базар, тем более, что впереди показался Дворец бракосочетания с толпой поджидающих их людей.
— О! Алиска уже тут!
— И Талька на месте.
— Кто такой Талька?
— Это кличка Аттала.
— Я не знал об этом!
— Ты многое не знаешь, сынок. Давай тогмози. Ну! Чё ты? Вот так. — указал Орлан сыну и закряхтел, вылезая из новенького мобиля, — Здогово, сват! Здогово, невестка!
— Здравствуйте, дядь Слава!
— Опаздываешь, Орланчик!
— Коля, ты как вырядился?!
*
— Как ты себя чувствуешь, дорогой? — в который раз спросила Колика невеста. — Волнуешься?
— Да ничё я не волнуюсь, — уже раздражённо ответил Колян. — Чё ты пристала? Привет! — подал он руку подошедшему гостю и указал пальцем. — Шампанское в буфете, иди в очередь, там нальют.
Гости, разбившись на группы, вели разговоры. Прекрасная Луиза в ослепительном платье доброжелательно улыбалась всем, постоянно переходила от одной компании к другой до тех пор, пока её под ручку не увела Мария Морозини — жена Микеле Морозини, которого уже обступили гости, уговаривая с ними сфотографироваться. Дож Аквилеи — крупнейшего полиса Союза, привычно красовался и, благожелательно улыбаясь, принимал обожание, впитывая его с тщеславием публичной персоны.
Аттал собрал вокруг себя серьёзных людей и вёл с ними светскую беседу. Не менее могучая кучка образовалась и за спиной Орлана. Чуть позади стоял старик Градский с внуком и несколькими пацанами. Кащей крутил вокруг башкой, озираясь, и даже вздрогнул, когда к ним подлетела полноватая розовощёкая женщина с ярким маникюром и затараторила:
— Здравствуйте, молодожёны! Меня зовут Катарина, и я ведущая брачной церемонии. Именно мне выпала честь повести вас на лодке супружества в мир семейного счастья. Хочу сказать, что я буду безумно счастлива провести торжественный обряд, полный искренних чувств и взаимной любви. Пока вы вместе, вашему кораблю не страшны ни мели, ни бури. Напомню, что в конце мероприятия ваш первый общий документ скрепит отношения, в котором вы принесете клятвы любить друг друга, после чего обменяетесь кольцами верности. Можно ли их получить, кстати?
— Коля! Тебя спрашивают! — одёрнула отвлёкшегося жениха Алиса.
— Чё?
— Тебя спрашивают. Где кольца?
— Какие кольца?
— Обручальные, какие ещё-то?
— А чё ты у меня спрашиваешь? Спроси у распорядителя. Щас! — Он повертел головой. — Дашка, эй, Дашка, иди сюда! Иди!
— Да, Николай Вячеславович, что угодно?
— Кольца передай вон этой, комон!
— Но ведь… Ведь у меня нет колец, — растерялась распорядитель.
— Дарья, что значит, нет? — психанула Алиса. — Вы забыли привезти кольца?
— Почему? Нет! Мы же вместе с вами их купили, а потом Николай взял себе сразу.
— Ничё я не брал! — возмутился Колян. — Ты чё несёшь? Нахрен мне кольца?
— Как не брали? Вы же сказали, что кольца должны быть у мужа.
— Не помню я ни про какие кольца!
— Это было при вашем друге, вон, при том.
— При каком? Тяпке, что ли? Да чё он помнит, шланг?!
— Извините, можно вас? Да, вас. Скажите, я кольца отдавала?
— Какие кольца? — тормозил Тяпа. — А, кольца? Да, было такое дело.