Путем актера
Шрифт:
И она ушла куда-то в глубь ангара. Вскоре вслед за ней быстрыми шагами и с трубкой в зубах прошел длинноволосый красавец от Зайцева. Волосы его развевались на ходу.
Интересно, подумал я, а он сам купил себе трубку или ему купили? А может, у него была?.. Могла быть, конечно.
За красавцем на некотором расстоянии бежала его загорелая спутница с вдохновенным лицом.
Началось… снова подумал я.
И я уже собрался пойти и позвать Мисаила и Эдика и, может быть, даже принять еще грамм пятьдесят для
Вид у Наташи был такой же, как месяц назад, - не то неприязненный, не то чем-то недовольный. Я подумал, что, возможно, это характер. Поджав губы, она критически оглядела меня и, не поздоровавшись, спросила:
– Вы что, отдыхали где-нибудь?
– А что?
– испугался я.
– Вы пополнели, - недовольно сказала Наташа.
– Помилуйте, - сказал я, - за две-то недели?
– Набрать вес можно за несколько дней, - резко сказала Наташа.
– Это не проблема.
– Она помолчала, а потом вдруг спросила: - Ботинки нашли?
Я удивился:
– Какие ботинки?
– Вечерние, - сказала Наташа.
Я немного растерялся.
– Я же еще летом вам сказал, что у меня нет вечерних.
– Я попытался пошутить: Есть только такие. Чем вам эти не нравятся?
– И, подняв ногу, я показал ей свою обувь.
Толстая Наташа страдальчески подняла глаза к небу.
– Света!..
– слабым голосом позвала она.
На нас оглянулись. Подбежала Маленькая Света.
– Что случилось?
– У него нет ботинок, - сказала Наташа, и мне показалось, что с ней сейчас начнется истерика.
Маленькая Света испуганно на меня посмотрела. Я начинал злиться. Я вынул из кармана сигарету, закурил, чтобы от меня не так пахло спиртным, и сказал:
– Я вас предупреждал об этом месяц назад. Какие сейчас могут быть претензии?! Почему вы не обратились в любой магазин?.. Все почтут за честь дать пару вечерних ботинок на съемки Авдея фон К.! Напишите гарантийное письмо от студии, вот и все!..
Зря я это сказал. Только настроение себе испортил.
– А вы нас не учите, - сказала толстая Наташа.
– Вы лучше свое дело делайте.
– А я свое и делаю, - с ударением на “свое”, сказал я.
И тут Маленькая Света вмешалась:
– Он же тебя предупреждал?
– спросила она у Наташи.
– Чего ты? Я помню.
– Но не успел я благодарно улыбнуться, как она добавила таким тоном, как будто меня не было рядом: - Я отказала восьмерым. У них у всех были вечерние ботинки.
– Совершив это маленькое предательство, Маленькая Света одарила меня лучезарной улыбкой.
– Сейчас все уладим. Какой у вас размер?
– Сорок восьмой, - сказал я.
– Скольким вы отказали?
Света устало улыбнулась:
– Не надо. Мы все нервничаем.
– Неужели?
– снова завелся я.
– Авдей фон К. может тратить по две тысячи долларов на костюм и не может купить актеру ботинки за тридцать? И даже не купить - взять на время?! Вам же нужно только, чтобы из-под стола блестело!..
– Не учите нас!
– повторила толстая Наташа.
– Все актеры свою обувь принесли! Даже Николай Павлович… - И она показала на “судью”.
– А вы выступаете… У меня есть какие-то ботинки, сорок третьего размера, - сказала она Маленькой Свете.
– Пусть берет. Там все равно только сидеть. За столами будет не видно.
Маленькая Света примирительно улыбнулась и взяла меня под руку.
– Попробуйте, сцена-то короткая, и вам действительно только сидеть. И зовите ребят.
Завернув за вагоны, я увидел сцену по мотивам известного полотна Петрова-Водкина “Смерть комиссара”. Смертельно бледный Мисаил стоял, наклонившись вперед, и одной рукой держался за вагон. Его рвало. Олександр поддерживал его за плечи. Дима, сидя поодаль на рельсах, печально наблюдал эту картину, чему-то усмехаясь.
Я испугался:
– Ему плохо?
– “Пепси-кола” эта проклятая, - сказал Олександр.
– Газ пошел. Я же говорил, не надо ее брать. Нет, взяли.
Я сказал:
– Там съемки скоро, фон К. приехал. Нас зовут.
– Да какой, в п…ду, К.?!
– Олександр показал мне на Мисаила.
– Не видите, человеку нехорошо!..
В этот момент Мисаил громко икнул, выпрямился и вытер лицо рукой.
– Что, начинаем?
– как ни в чем не бывало, спросил он.
– Скоро, - сказал я.
– Ну, - сказал Мисаил, - скоро… А я думал, уже бежать надо.
Его слегка пошатывало. Я обратил внимание, что без темных очков его лицо делалось баззащитным. Он жестом попросил сигарету. Я молча подал ему. Повторюсь, но вся сцена чем-то неуловимо напоминала какие-то архетипические советские кадры, может, “Чапаева”, а может, что-то про войну. Надеюсь, ветераны на меня не обидятся. Фильм “Они сражались за Родину” или хроника “Покушение на югославского короля Михая IV в Париже”. (Номер и имя короля могу переврать.)
Я же говорю, на голове у Олександра был бы вполне уместен гусарский кивер или кирасирский плюмаж, а Мисаилу бы очень подошла кожаная тужурка с ремнями.
Некоторое время все молча курили.
– Пойдемте, господа, - сказал наконец Мисаил с достоинством.
– Надо, в конце концов, и сняться. А то чего ради мы сюда приехали?..
Опираясь на руку Олександра, он подобрал свой пакет “С праздником!” и пошел к выходу. За ним двинулись все мы.
– Надо же, проблевался - легче стало, - оборотясь ко мне, с удивлением произнес Мисаил.
– Ничего удивительного, - с сухим раздражением сказал до той поры молчавший Эдик и подтолкнул его в спину, - всегда так!..