Путешественница
Шрифт:
При прощании Хьюго легко коснулся губами по очереди обеих щёк Илоны, а потом — обеих рук. Он понял, что сегодня ему хвалить себя не за что: сил сдерживаться оставалось всё меньше, да и решимости бороться с желанием заметно поубавилось.
На следующий день была подписана первая часть соглашения. Условия оказались весьма выгодными для фирмы, в которой работала Илона.
— Ай да девочка, ай да молодец, — воскликнул Герман Леонидович, едва они с женой остались одни в номере отеля. Он не заметил, что двери закрыты неплотно. — Сработала как надо, даже лучше!
Тем временем Алексей Степанович, который проходил мимо номера шефа к своему номеру, приостановился, услышав слова Германа Леонидовича, и напряг слух.
— Думаешь, всё же у Мейера с Илоной что-то было?
— Таня, я не перестаю удивляться тебе! Что, по-твоему, они делали вечером, когда Мейер увёз Илону после катания с гор? А вчера после спектакля? Не считаешь же ты, что они смотрели мультфильмы, а Мейер таскается за девчонкой просто так? Это не тот человек, жизненным кредо которого являются слова: «Главное — не победа, а участие». И он никогда не станет действовать по принципу: «Не догоню, так хоть согреюсь». Если он тратит на что-то свои силы, значит, нацелен только на достижение нужного ему результата.
— То есть, ты оказался полностью прав по поводу Илоны?
— Даа, я не ошибся в девочке! Она большая умница. Нужно будет ей премию выписать, когда вернёмся.
— Погоди, Ребров! Ещё не всё подписано. Вторая часть завтра.
— Да уж. Нам ещё день простоять, а потом ночь продержаться. Я верю в Илону. Мейер уже весь размяк, растаял, как воск.
…Вечером все, за исключением Хьюго, отправились на концерт симфонической музыки. Хьюго пришлось отлучиться по делам, и его вновь «заменили» Карл и Дара. Старший брат дал Карлу ряд наставлений, касающихся Алексея Степановича. Необходимо было наблюдать за юристом русских и не позволять ему приближаться к Илоне слишком сильно.
Утром следующего дня была подписана вторая часть соглашения. Вечером планировался ужин в честь заключённой сделки. Этот же ужин должен был стать прощальным: завтра делегация из России вернётся домой.
Илона собиралась на ужин с тяжёлым сердцем: сегодня она встретится с Хьюго в последний раз. Он повёл себя с ней как истинный джентльмен, так и не сделал попытку пересечь запретную черту. Хорошо ли ей, Илоне, от этого? Легко?
Нет и нет. Честь сохранить удалось, а сердце она не сохранила, и душу тоже. Всё это останется здесь, в Швейцарии, хотя Хьюго эти дары не нужны. Он на концерт-то вчера не приехал, отправил вместо себя Карла. Может, и на ужине сегодня не появится.
…И всё же Хьюго появился. Сегодня он был в светлом костюме, тёмной рубашке, и выглядел просто сногсшибательно. Илона приехала всё в том же чёрном платье.
Спиртным Илона не увлекалась, это Хьюго заметил ещё на первом совместном обеде. Он тоже не прикасался с спиртному: сегодня ему как никогда была необходима ясная голова. В разгар вечера, когда почти все из компании порядком набрались, Мейер пригласил Илону на танец и предложил ей сбежать с ужина, погулять по Цюриху. Илона согласилась.
Она устроилась в спортивном автомобиле рядом с Хьюго, печально раздумывая о том, что уже завтра она и хозяин машины расстанутся навсегда. Грустные мысли не сразу позволили Илоне заметить, что они с Хьюго никуда не едут, автомобиль всё ещё стоит на парковке перед рестораном. Всё же заметив, Илона удивлённо посмотрела на Мейера, который, положив руки на руль, задумчиво изучал вечернюю мглу за окном.
Потом Хьюго повернулся к Илоне, и она сразу всё поняла. Положив одну руку на спинку сиденья Илоны, большим пальцем второй руки легко коснулся губ девушки, обвёл их контур, лишь потом склонился к Илоне и поцеловал её.
С этого момента они оба забыли обо всём на свете. Они были вдвоём во всём мире. Они и страсть, которую выпустил на волю поцелуй Хьюго. Мейеру стоило неимоверных усилий остановиться.
— Илона, я хочу, чтобы мы поехали сейчас ко мне, а не на прогулку по Цюриху. Пожалуйста, стань моей. Ты мне очень нужна, я хочу владеть тобой, — шептал Хьюго, глядя в глаза Илоны.
— Обладать, — еле слышно ответила она.
— Пусть так. Ты согласна?
— Да, Хьюго.
* * * * * * * * *
— Хьюго, ещё когда мы были на смотровой площадке, ты обещал рассказать о своей семье, «но доселе не собрался».
— Это сказка о султане.
— Ага, о султане Сулеймане, — улыбнулась Илона, приподнявшись на локте.
— Что?
— Не обижайся. «Сказка о царе Салтане», ты прав, — Илона коснулась пальцами смуглого плеча Хьюго.
После того, как несколько дней назад Хьюго попросил Илону говорить с ним по-русски, она иногда вставляла в свою речь небольшие цитаты из стихов или из прозы, если помнила наизусть, а он должен был ответить, откуда цитата. Такая у них была игра.
Они оба любили загадки и головоломки, наверно, потому их так сильно и влекло друг к другу; ведь они до сих пор не смогли друг друга разгадать, хоть и стали близки несколько часов назад.
— За правильный ответ мне полагается приз, — Хьюго потянул Илону на себя.
Илона сверху вниз смотрела в его глаза, тоже карие, как и у неё, но на пару тонов светлее. Неужели это случилось, и он принадлежит ей, хоть и временно? До утра. Потом карета превратится в тыкву, а кучер — в крысу… Илона отогнала мрачные мысли.
Здесь и сейчас Хьюго принадлежит ей, и только ей. Теперь она знает, каков он в страсти и нежности, как он смотрит и говорит, как двигается. Она никогда не забудет, какова на ощупь его кожа, какой вкус у его поцелуев. Божественный вкус. Не забудет, как он произносит её имя, когда они принадлежат только друг другу.
— Вот так сразу приз?
— Сначала расскажу то, что обещал. С моим младшим братом Карлом и его женой Дарой ты знакома. У них есть два сына, Тим и Даниэль. Тиму четыре года, а Даниэлю два. Нашу с Карлом мать зовут Лиза, но она почти не воспитывала нас. Мы выросли в доме бабушки и деда, Каролины и Тима. Их фамилия была Райс. Дед когда-то создал империю, а название компании дал я, когда принял руководство. Мейер — фамилия моего отца, Дитриха. Они с матерью развелись, когда мне было семь лет. Едва мне исполнился двадцать один год, пришлось возглавить компанию. Вот и всё. Я даже никогда не задумывался о том, кем хочу стать, не мог пустить на самотёк дело всей жизни моего деда. Дед — мой идеал. Я похож на него и внешне, и характером. Работа, работа, и работа. Кстати, ты такая же. Мы с тобой оба рабочие лошадки.