Путешественники
Шрифт:
Сам Николай Николаевич писал о себе так: «Единственная цель моей жизни – польза и успех науки и благо человечества». Достижению этой благородной цели была посвящена вся его жизнь. Нелёгкой и короткой она была у «белого папуаса». Но какой прекрасной и плодотворной была эта жизнь! Его светлый образ и память о нём сохраняется не только на его родине, но и на далёкой Новой Гвинее.
И вот что особенно интересно. Туземные представления о белых людях как о богах – явление обычное. Но в Центральной и Южной Америке индейцы, вначале принимая белых людей – конкистадоров Кортеса, Писарро и других – за богов, были вскоре жестоко разочарованы. Здесь же русский учёный так и остался для папуасов необычным существом в божественном
Конечно, сыграло свою роль и то, что он был не только исследователем, но и врачом. Его очень недолгое общение с папуасами привело даже к возникновению своеобразной туземной религии – «культа Маклая». Вряд ли найдётся другой путешественник, миниатюрные изображения которого, сделанные из глины и дерева, до сих используются как чудодейственные талисманы – причём не только в Новой Гвинее, но также в Индонезии. «Бог Маклай из небесной страны Русии» – таким остался он в памяти папуасов…
Буддист-паломник у святынь Тибета
Гомбочжаб Цэбекович Цыбиков (1873–1930), профессор, советский этнограф и востоковед, путешественник. Первый из русских учёных, проникнувший в Лхасу – государственный и духовный центр Тибета.
Гомбочжаб родился в семье агинского бурята-скотовода Цэбека Монтуева – личности, совершенно нетипичной для своей среды. Цэбек Монтуев был не просто грамотным человеком: он самостоятельно изучил монгольский и тибетский языки, освоил письменность, неоднократно избирался земляками на общественные должности. Он во что бы то ни стало решил дать младшему сыну, третьему ребёнку в семье, высшее образование. Сначала он отдал Гомбочжаба в Агинское приходское училище, затем – в Читинскую гимназию, которую сын окончил с серебряной медалью. Отец решил отправить его в Томский университет.
Когда Цыбиков учился на медицинском факультете, в Томске оказался проездом известный тибетский врач – бурят Петр Бадмаев, близкий к царскому окружению. Узнав о талантливом земляке, он уговорил студента бросить медицину и заняться востоковедением, обещая выплачивать хорошую стипендию. Гомбочжаб согласился и уехал в столицу Монголии Ургу, где в бурятской школе, созданной Бадмаевым, изучал китайский, монгольский и маньчжурский языки. Приехав затем в Петербург, он продолжил учебу в специальном бадмаевском училище. Когда Бадмаев, который был православного вероисповедания, потребовал от своих стипендиатов принять христианство, Цыбиков отказался, за что и был лишён стипендии.
Цыбиков решил продолжить образование и поступил в Петербургсий университет на факультет востоковедения. В Питере существовала бурятская община, руководство которой решило поддержать его материально. Цыбиков окончил университет с золотой медалью и студенческим прозвище «Бурятский Ломоносов». Он посещал научные собрания в Русском географическом обществе и, по предположению некоторых авторов, находился в сфере интересов Генерального штаба.
Как бы там ни было, молодой ученый решил в одиночку отправиться в Тибет. Но эта загадочная страна и особенно ее столица была закрыта для иностранцев. Пржевальский, Козлов, Потанин, преодолев все мыслимые тяготы пути, так и не проникли в священный город Тибета. Пржевальский не дошел до столицы 250 верст и вынужден был вернуться, сказав: «Пусть другой, более счастливый путешественник докончит недоконченное мною в Азии». Иностранцы, пытавшиеся попасть в Лхасу, рисковали жизнью. За несколько лет до путешествия Цыбикова тибетцы казнили француза Дютрейля де Ренса, а когда британский разведчик индус Сарат Чандра Дас всё же побывал в Тибете и сумел уйти оттуда живым, были наказаны помогавшие ему ламы и сановники: один из них казнён, а остальные изувечены и приговорены к пожизненному заключению. Да и после Цыбикова неутомимый исследователь Гималаев Свен Гедин, подойдя к столице Тибета, получил «от ворот поворот».
Располагая этой информацией, Цыбиков хорошо знал, чем рискует. Если у Пржевальского был огромный опыт путешествий и хорошо вооруженный отряд, то у выпускника Петербургского университета имелись только рекомендательное письмо от Русского географического общества да небольшая сумма денег на дорогу и покупку тибетских книг. Правда, от всех предшественников его выгодно отличали бурятские глаза и соответствующие черты лица, имитировать которые было бы невозможно.
Тайны священного города
25 ноября 1899 года учёный-востоковед Гомбочжаб Цыбиков, одетый, как бурятский лама, собравшийся в паломническую поездку, взобрался на двугорбого верблюда и с торговым караваном выехал из Урги. Путь к святыням Тибета пролегал через пустыню Гоби, земли разбойников-тангутов, заснеженные горы и порожистые реки. Через семь месяцев молодой лама достиг границы Тибета. Бурятская внешность и монашеское одеяние стали для него надёжным пропуском в страну снегов и тысячи богов.
Многое открылось буддисту с высшим светским образованием в этом удивительном мире. Он увидел, что многие монахи не умеют даже читать, пьянствуют, курят табак (и не только), развлекаются с женщинами. Увидел, что священный город Лхаса буквально утопает в нечистотах, потому что туалеты устраиваются на верхних этажах домов (в том числе и величественного дворца Поталы – резиденции далай-ламы), чтобы все человеческие отходы могли стекать на площадь или безлюдную улицу. Но больше всего поразило рафинированного ламаиста Цыбикова стяжательство и лихоимство. Тибетцы выпрашивают деньги за чтение молитв, игру на скрипке, пляски и хоровое пение. Подавляющее большинство населения «Города богов» живет в страшной бедности.
Наблюдал Цыбиков и такие экзотические явления, как многоженство и особенно многомужество. Идеальным положением у тибетцев считается, когда несколько братьев женятся на одной женщине или несколько сестер выходят замуж за одного мужчину. Многие женщины остаются незамужними из-за огромного числа монахов-лам, давших обет безбрачия. А это оборачивается полной свободой внебрачных связей.
Цыбикова, хорошо знакомого с нелёгким положением бурятских, монгольских и русских женщин из простого народа, поражало увиденное в Тибете. Тибетская женщина, отмечал путешественник, – это чернорабочая в поле, на стройке, ткачиха, подмастерье в типографии, кузнице или слесарной мастерской, на кожевенном заводе. Она же водоноска, ассенизаторша, сторожиха, дворничиха и даже прорицательница, не говоря уж о занятии торговлей. Тибетская женщина может все! Потому что на одного светского мужчину здесь приходится два духовных – то есть ламы, которым буддизм запрещает работать.
Молодой учёный был поражён и невиданными масштабами преступности. Самым распространенным противоправным занятием было воровство. Цыбиков видел множество наказанных уголовников – нищих с отрезанными пальцами и носами, выколотыми глазами, с колодками на шее, с оковами на ногах. Днем преступников отпускают в город на «заработки», на ночь они возвращаются в тюрьму. Раньше преступников вообще уничтожали – топили в реке или сбрасывали со скал, но далай-лама XIII отменил смертную казнь. Цыбиков неоднократно наблюдал публичные порки, от которых не избавлены и женщины. Равноправие в Тибете понимается буквально! Философы-ламы, не согласные с отменой высшей меры наказания, объясняют, что ради блага большинства нужно убивать отдельных злонамеренных людей. В этом даже благо для злодея, ибо казнь избавляет его от совершения дальнейших преступлений.