Путешественники
Шрифт:
Мужику было крайне обидно за то, что в кошельке хитрого лодочника осталось лишних семнадцать рублей. Он даже плюнул с досады и сердито отвернулся от нас.
Теперь нам пришлось раскрыть рот от недоумения.
Первым нашим желанием было пойти обратно к хитрому лодочнику, так ловко нас одурачившему, но, пока мы решались снова ступить на плот, новое лицо заставило нас отказаться от мысли поправить неудачную сделку. Это был урядник.
Откуда он появился в такой ранний час и как он наткнулся на нас, мы, конечно, знать не могли. Мы даже
– Эй! Откуда у вас ружье?
И с этим возгласом перед нами, как исполинский пень, выросла фигура, до невероятности перетянутая кушаком [15] . Я толком не успел разглядеть его – не было ни времени, ни особенного желания.
Мы с Володькой сильно струсили и растерялись, будто пойманные на месте преступления. Мне в первую секунду даже показалось, что урядник уже знает о нашем бегстве из дому.
– Откуда?
Толстый, шершавый указательный палец застыл, направленный на ружье.
15
Куш'aк – матерчатый пояс.
Мы молчали. Я стоял рядом с приятелем, бросая украдкой взгляды в сторону, намечая путь к бегству. В эту минуту у меня на душе сделалось тоскливо. И озеро вдруг особенно заманчиво улыбнулось блещущим простором, зеленая стена леса поманила к себе.
Встреча со стражем порядка совсем не входила в наши расчеты. К тому же урядник протянул руку с явным намерением завладеть ружьем.
Это было уже слишком! Быстрый взгляд Володьки в мою сторону, два сильных прыжка – урядник остался в грозной позе перед лодочником, вылезшим посмотреть на эту сцену. Его рука так и застыла на секунду протянутой перед самым носом кривого, словно хотела вцепиться в его огненные волосы.
Мы понеслись. Вдогонку раздался свисток, зычный окрик урядника и торопливый стук его тяжелых сапог.
Мы неслись как вихрь. Повернули в узкий переулок, испугав какого-то карапуза, вылезшего в одной рубашонке на улицу и еще протиравшего заспанные глазенки. Маленькая собачонка, залившись визгливым лаем, выскочила за нами с лукавой целью уцепиться за ноги, но скоро отстала, и новый взрыв ее лая оповестил нас, что она занялась урядником.
Два-три переулка избавили нас от попечений урядника. Мы, измученные, тяжело дыша, выбрались на какой-то пустырь на берегу озера.
Отсюда была видна пароходная пристань, и мы, решив дожидаться прибытия парохода здесь, расположились под прикрытием чахлых кустов и предались отдыху.
Перед нами широко раскинулось озеро, как безбрежное море. По веселому простору, сверкая нарядными гребнями, гуляли мелкие волны, сталкивались друг с другом и мягко набегали на песок берега.
Несколько барок лениво тянулись на буксире, и до нас вместе с частью черного, едкого угольного дыма долетала разрозненная брань барочников. Кое-где белели паруса лодок, укрываясь за горизонтом, вдали мелькали чайки, теряясь в белом облачке и появляясь вновь в голубой выси.
– А ведь нам, Ленька, и на пароходе с ружьем туго будет, – заговорил Володька, – вертя в руках ружье.
– Пожалуй… – согласился я. – А что же делать?
– Не знаю… Зря мы лодку кривому продали. Смотри, как тихо на озере. Ведь на море моряки в бурю иногда спасаются после крушения на обломках, и хоть бы что. А мы на лодке струсили! – и Володька недовольно мотнул головой.
Довод был сильный. Против него я возражать не мог.
– Но ведь мы, чтобы скорее… – все-таки заметил я.
– Скорее… А ты еще подумай, как без билетов ехать… Так тебя и пустили на пароход даром!
Я об этом еще не думал, и слова друга пробудили в моей душе беспокойство.
– Но что тогда? – решился я спросить.
– Ничего тогда – пешком надо будет идти. А так на лодке плыли бы.
– Но на пароход-то попробуем все-таки пройти?
– А то как же? – Володька посмотрел на меня с удивлением. – Вот только ружье… Здесь-то без ружья еще ничего, а в Америке? Тут коровы да, может быть, волки какие-нибудь водятся, а там-то бизоны да ягуары разгуливают… Без ружья не походишь!
Ружье начинало доставлять нам неприятности. Мы оба в душе ругали бродяг, навязавших нам мысль ехать на пароходе, да заодно и себя.
– Нам бы завернуть его во что-нибудь, – снова заговорил Володька. – Приклад можно снять… Будто что другое завернуто. На пароходе же ружье нам не понадобится.
Это была хорошая мысль, но в нашем распоряжении не имелось ни клочка бумаги, ни одной тряпки.
– Эх, можно было бы в белье завернуть! – и я с досадой вспомнил бродяг.
– Да, черти, унесли все! Обрадовались! Будь у меня тогда в руках ружье, я бы…
Однако Володька не стал продолжать, вспомнив, вероятно, о том, как «храбро» были мы настроены в присутствии бродяг.
– Разве что купить рогожу… – посоветовал я.
– Купить-то можно, – согласился Володька, – а идти-то как? Этот длинный черт урядник еще увидит.
Я немного знал Шлиссельбург. Живя по соседству, я иногда посещал его.
– Ты подожди здесь, а я пойду куплю, – решился я выпутаться из затруднительного положения.
– Ну ладно, – обрадовался Володька. – Я ружье разберу пока. А ты и пожрать чего-нибудь купи.
Я отправился и без всяких приключений раздобыл старый мешок из-под картофеля, купил пару огурцов, колбасы, хлеба и благополучно возвратился к товарищу.
Володька успел снять с ружья приклад, и мы тщательно завернули части ружья вместе с патронами и пороховницей. Пакет получился удобный и совсем не подозрительный.
Мы успокоились.
Около десяти часов утра на пристани поднялась сутолока, – прибывал пароход. Кучка мужчин и женщин, собравшаяся на пристани, пришла в движение, и неизменная при этом брань гулом встала в воздухе.