Путешествие будет опасным. Сборник рассказов
Шрифт:
Круто развернувшись на каблуках, Колтон устремился вниз по склону. Однако, чем ближе он подходил к месту ночёвки, тем неувереннее делались его шаги. Заслышав позванивание шпор, Лэнс высунул взлохмаченную голову из-под одеяла.
– А-а, ты уже встал? С тобой не пропадёшь, Гарри. – сладкая улыбка блуждала по его открытому, беззаботному лицу. – Никого не видел?
– Не беспокойся, малыш, – сухое лицо Колтона хранило обычную непроницаемость, вот только глаза его блестели ярче, чем обычно. – Наливай-ка поскорее кофе, не то он вот-вот выпрыгнет наружу.
Подумав, спросил несколько угрюмо:
– Если шериф сцапает тебя, что будет дальше?
Вэнс чуть не поперхнулся.
– Не годится, Гарри, с таких слов начинать утро!
– Но все же?
– Тут и думать нечего – плясать мне на конце верёвки, – пожал плечами Вэнс. – Они-то знают на что я способен и постараются быстрей свести со мной счёты. Конечно, мне далеко до тебя, Гарри.
– Верно, – с досадой скрипнул зубами Колтон. – Никто не поверит, что мы вот так просто с тобой распивали кофе.
– Так ведь, никто и не узнает, – зевнул Вэнс.
– Не думаю, – взгляд Колтона метнулся к скалам.
Нарастая с каждым мгновением, оттуда доносился глухой дробный конский топот.
Разом побледнев, Вэнс заметил маячивших в пыльном мареве всадников. Низко надвинутые шляпы их вздымались в такт движенью. Лиц не было видно – их скрывали натянутые до самых глаз платки. Покрытые мучнистой пылью фигуры выглядели однообразно серыми, зловещими… Лишь на груди у одной из них тускло поблёскивал значок шерифа. Порывисто вскочив, Вэнс схватил одной рукой ружье, другой пояс с револьвером.
– Послушай, Гарри, ты неплохой парень…Не хотелось бы впутывать тебя в такое дело. Лучше бы тебе отъехать в сторонку, пока я с ними потолкую.
Не двинувшись с места, Колтон с сожалением покачал головой.
– Так ты решил остаться! – обрадовался Вэнс. – Тогда лови коней, а то придётся нам пешком тащится до твоей Риситы. Что же ты сидишь?
– Не угадал, Ленни. Я тут с утра прикидывал и так, и эдак. Выходит, Рисита – самое подходящее для моей тощей задницы место.
– Я что-то не пойму к чему ты клонишь?! – нервно оглядываясь, воскликнул Вэнс.
Колтон быстро поднялся со злым лицом, покачиваясь, словно вставшая на хвост змея.
– Нет, никто мне не поверит, что я с тобой не заодно… – с отчаяньем пробормотал он. Рука его в неуловимом движение дёрнулась у пояса, тяжёлый кольт резко рявкнул, выбрасывая струйку дыма. Всадники, те, кто приближался открыто и те, кто внезапно появились сзади, – замерли, ощетинившись стволами.
Вэнс подался назад, но с каким-то слепым отчаянием устоял, завалился набок. Когда он ткнулся своей головой в сапоги Колтона, тот вздрогнул. Склонившись над умирающим, он приподнял его. Лицо Вэнса немного оцарапал гравий, он прерывисто дышал, глаза блуждали, ничего не узнавая.
– Джейн… – слабым голосом позвал он – Как же теперь…
– Прости, малыш, они бы все равно тебя убили, – прошептал, кусая губы Колтон. – Знаешь, я найду Джейн, обещаю… 200 долларов…
Скатившаяся по грязной щеке слеза Вэнса обожгла руку убийцы. Он отпрянул назад. С трудом выпрямился, сутулясь.
Подъехавшие против солнца люди расплывались в радужные силуэты.
– Тьфу! – в сердцах сплюнул один из них. – Не повезло-то как. Этот парень пристрелил Ленни – плакали наши денежки! Посмотри, как его шатает – должно быть он впервые убил человека!
Крапчатый
История эта началась в прериях Колорадо вьюжной зимой 1865 года.
Из глухого оврага выбежала вспугнутая волчья стая и, холодно мерцая зеленоватыми огоньками глаз, исчезла в лунной ночи. Чуть погодя следом появилась колонна всадников. Поднявшись на возвышенность, они, словно птица, расправляющая крылья, рассредоточились по бокам от центра. В низине перед ними темнело скопище палаток типи 6 . В некоторых из них теплились желтоватые пятна света, по тонким шестам, торчавшим из отверстий сверху, струился дым.
6
Типи –остроконечная палатка, обтянутая шкурами или брезентом (в поздние времена). Прерийные индейцы предпочитали именно этот вид передвижного жилища. В России эти палатки часто ошибочно называют «вигвам», который на самом деле является простым лиственным шалашом.
Скинув с плеч шинель с заиндевевшим по краям капюшоном, лейтенант Брет Коллинз взмахнул сверкнувшей звёздным клинком саблей. Несколько горнов бодро разнесли в утреннем воздухе сигнал к атаке. Всадники дали шпоры лошадям и карьером устремились к расстилавшемуся перед ними селению. Они оказались уже в середине лагеря, когда из палаток навстречу им стали выбегать смуглые люди. Со всех сторон солдаты разряжали в них свои семизарядные карабины, рубили саблями, расстреливали из револьверов. В ожесточении боя они походили на сумасшедших, неся беспощадную смерть всему живому.
Не прошло и часа, как остатки племени шайенов бросились в дымящуюся на морозе реку. Разгорячённые солдаты, поднимая радужные искры брызг, гнались по пятам, добивая тех, кто пытался скрыться. Ослабевшие от ран и леденящей стужи, несколько мужчин и женщин с упрямством обречённых из последних сил брели по грудь в реке, пока один за другим не исчезли в ее серебристых струях.
Всё стихло. Лишь белые, будто стеклянные, кусты ивы печально склонялись над опустевшей гладью, да кромка льда багровела, обрамляя траурную чернь вод.
…Брет Коллинз медленно ехал между растерзанных палаток. Мимо него пробегали солдаты с трещавшими в руках факелами – они поджигали сваленное в кучи имущество дикарей. Другие запрокидывали головы и резали глотки их лошадям. Внимание лейтенанта привлёк крапчатый конь – он стоял, склонив голову над телом какого-то индейца, а тот, подняв липкую от крови руку, поглаживал шею животного, что-то шепча в чутко подрагивающее ухо.
Лейтенант заметил скаута из банноков – он приближался к раненому с видом гиены в предвкушении добычи. Брет Коллинз был солдатом и в нем шевельнулось сочувствие к беспомощному воину – он решил добить его, пока того не оскальпировали живьём или не сотворили чего похуже – банноки славились своим пристрастием к подобным штучкам. Брет Коллинз тронул с места своего тяжёлого кентуккийского коня.