Путешествие Иранон
Шрифт:
Лайрэ оказался красивым городом, именно таким, как рассказывали в сказках. С ажурными окнами, украшенными кованными цветами, с аккуратными, симпатичными домами, жмущимися к большим стволам деревьев, с многоуровневыми улочками, уходящими куда-то к раскидистым зеленым кронам. Здешняя вода была вкусной, жизнь еще била ключом, но какой-то странный, пугающий налет всё равно чувствовался, словно жители ощущали отголоски того мора, из которого я чудом выбралась, и оттого обходили меня стороной. Помимо этого, они нечасто прогуливались по паркам и аллеям, коих в Лайрэ было очень много, не пытались завязать
Мне показалось это странным, безумно странным, но я не могла осудить эльфов за пугливость или излишнюю настороженность. На их месте я бы вообще перестала пускать кого-то с той, отравленной стороны леса, чтобы город, запрятанный посреди древнего леса, продолжал существовать как можно дольше, защищая и радуя своих жителей.
Мы остановились недалеко от рыночной площади, возле заброшенного, обросшего плющом дома. Мундус, экономя мои невеликие силы, научился существовать так, чтобы для его тела требовался минимум магии и моих вложений. Скудная энергия эльфийских земель также пошла ему на пользу, добавляя свой скромный вклад в мою жизнь. Посоветовавшись, мы решили задержаться Лайрэ подольше, чтобы я успела отойти от нелегкой поездки, закупить как можно больше провизии и, может быть, если повезет, продать немного песка для дальнейшего пути.
Первую неделю отдыха главной моей задачей была еда. Мундус ревностно следил за моим питанием и при любом удобном случае вкладывал в руки чего-нибудь пожевать, будь то фрукты, кусок хлеба с сыром или булка из ближайшей пекарни. Вместе с ними обычно полагалась кружка с отваров от кашля, после которого в груди становилось непривычно щекотно, а с короткими приступами отходили остатки пыли, осевшей в моих легких. Несмотря на мои попытки закрыться от серого марева в пути, подобие пепла осело на доме и вещах внутри, но прибраться самой мне не дали. Мундус нашел для меня на рынке полосатый простенький гамак и, натянув его между двух стволов молодого ясеня, строго приказал спать в нем, пользуясь теплыми летними ночами. Сам он планомерно вытаскивал вещи из дома и целыми днями сортировал, стирал и вычищал, чтобы ни в едином кусочке ткани, бумаги и щели на полу не осталось порошка мертвых земель. Мне на это позволили только смотреть и ни в коем случае не перечить, даже если вещь, по мнению Мундуса, нужно было выкинуть, как что-то безнадежно испорченное.
— Я надеюсь, хотя бы белье мое можно будет самой постирать.
Накрывшись легкой простыней, я высунула нос из гамака и отпила немного чая. Попутчик, вылив очередной таз воды, выпрямился, собирая выбившиеся рыжие пряди под ленту.
— С чего вдруг такая скромность?
— Ну… это… так нельзя.
— Будто я там чего-то не знаю. Я с тобой не первый десяток лет живу.
— Всё равно… нехорошо это, когда бог чужие трусы стирает, не божественное это дело…
Мундус выгнул бровь и поставил руки в бока, с интересом наблюдая за мной. Стыдясь еще сильнее, я вжала голову в плечи и отгородилась простыней, чувствуя, как начали пылать щеки.
— Будет тут меня какая-то смертная пигалица поучать, каким делом мне заниматься. Иранон, даже я иногда не представляю, что за бардак в твоей голове твориться. По-твоему, если я бы был обычным человеком, то имел полное право разбирать твою одежду?
— Ну… нет…
— А девушкой?
— Не знаю…
— А то, что каждого из вас я когда-то из собственной плоти вылепил, по своему образу и подобию, тебя не смущает?
— Это другое.
— Конечно-конечно, другое, как же. Деми, сходи, набери еще воды, нечего прохлаждаться, еду отработать надо. Мне еще ящики сегодня перемывать.
Демон недовольно фыркнул. От ярких солнечных лучей он прятался под домиком, приняв облик пса и лениво наблюдая за Мундусом. Свою оплату пути он уже получил и, пользуясь случаем, отдыхал бы в волю, едва ли не прирастая к земле, но попутчик то и дело теребил Деми, ловко назначив собаку водоносом.
Послышались тихие шаги и шелест травы у колодца на краю участка, а вместе с этим вдруг еще чье-то движение с противоположной стороны, там, где старый проход между зарослей сплетенных древних дубов аркой обозначил выход на оживленную улицу.
— Простите, я слышала здесь остановилась ведьма.
Тонкий женский голос заставил меня вновь откинуть простыню и выглянуть из-за укрытия. Гамак опасно покачнулся, но не выкинул меня из ложа. К домику на колесах подошла невысокая, худая, измученная девушка с длинной, слишком темной для эльфиек косой, отливающей на солнце знакомым медным цветом. Ее заостренные бледные уши выглядывали из-за кудрей, легким пухом обрамляющим аккуратное, словно кукольное, лицо. Раскосые зеленые глаза встретились взглядом со странно застывшим Мундусом, бескровные искусанные губы дрогнули. Веки в обрамлении пушистых рыжих ресниц распахнулись, словно в страхе.
— Ой… ваши волосы…
— Я не ведьма, я торговка, но могу с чем-нибудь помочь.
Спрыгнув на землю, я поспешила подойти к эльфийке, но стоило мне оказаться рядом, как она вновь охнула и прикрыла рот ладонью. На всякий случай я замерла, опасаясь спугнуть незнакомку.
— Извините?
— Вы… откуда вы здесь? Боги, как вы прожили тут так долго?
— Я не понимаю.
— Ваши волосы, и… рога.
— Ой-ой…
Схватившись за голову, я запоздало вспомнила о косынке, оставшейся то ли в гамаке, то ли вообще дома. Попутчик тяжело вздохнул и погрозил мне кулаком. Девушка подошла ближе, с интересом наклонившись к моей макушке и сжав в руках лямку своей старой, потертой сумки на плече.
— Впервые вижу такое.
— Да-а, это отклонение… у меня с детства такое.
— Они очень красивые.
— Вам что-то нужно?
— Мне нужна помощь, но для начала я хочу дать совет — уезжайте отсюда сегодня же и не дайте страже вас заметить. Я чувствую, что от вас пахнет смертью, и, наверное, лишь потому вас еще не поймали, но это ненадолго. Вам нужно уезжать.
— Простите, но почему?
— Вы ценны, в вас столько магии, если вас найдут, то отберут всё.
Переглянувшись с Мундусом, я поджала губы.
И здесь меня гонят, и тут я словно расходный материал.
— Я вас поняла, но зачем вы пришли?
— Мне нужна защита, точнее даже не мне, а моему сыну, вы можете придумать что-нибудь?
— Наверное.
Попутчик скрылся в домике, проскрипев по половицам, и вернулся с одним из моих поясных мешочков. Посмотрев на эльфийку, я постаралась прикинуть, что и как много у нее можно взять. Она блеснула влажными глазами и сложила руки на груди, словно в мольбе.
— Я могу отдать остатки собственной магии, совсем чуть-чуть, но у меня она есть.