Путешествие Иранон
Шрифт:
— Деми, обратись псом, сядь на крыльцо, иначе я тебя тут забуду.
Демон фыркнул, махнул хвостом и, выскользнув из поводий черной склизкой жижей, перетек в пса, забравшись по ступенькам к двери дома. Он смотрел на меня скептично, непонимающе, но я заметила в темных угольных глазах немалый интерес. Разломив инжир, я присела на краю берега, голыми руками раскопала ямку, поместив туда плод, и закопала всё обратно, хорошенько притоптав почву.
Это что ты такое удумала?
Мост.
Вытянув ладони, я собрала еще немного солнечного света, кое-как вытерпев его жгучее тепло, и рассыпала искры над инжиром, наблюдая, как прогревается земля под ногами. В воздухе приятно запахло летом, тем самым, когда в жаркий
Иранон…
Голос Мундуса звучал с заметным укором, будто я выбросила свежую еду или сломала нужную вещь. Смутившись на миг, я повела плечом, повесив мешок обратно на пояс.
У меня его еще много.
Но это не значит, что его нужно тратить так расточительно!
Я хотела было возмутиться в ответ, защищая свое право использовать песок так, как пожелаю, но тут из-под земли проклюнулись первые светло-зеленые стволы, широко раскинув свои ветви, будто собирались объять весь мир. Поспешив к домику, я быстро вскочила на крыльцо, в последний момент покрепче ухватившись за поручень у дверей. Крона монструозного инжира подхватила нас легко, будто повозка была не тяжелее птичьего гнезда. Деми взвизгнул, явно не ожидав резкого, неровного подъема, и старался хотя бы зубами поймать подол пальто, чтобы не соскользнуть вниз, к спешно отдаляющейся земле. Поймав его свободной рукой, я изо всех сил прижала пса к себе и, присев, зажмурилась, чтобы не пугаться лишний раз высоты.
Внутри дома что-то перевернулось, отчаянно загрохотал стол, съезжая по доскам к стене, стулья упали, пустые банки, оставленные от сухофруктов, разлетелись по полу, выдвижные полки и двери шкафов громко хлопали каждый раз, когда ветви накреняли ношу то в одну, то в другую сторону. Где-то под ногами, среди шелеста распустившейся зелени и треска ветвей, промелькнул шум воды, ударив в нос запахом тины и почти перебив аромат весенней листвы.
— Еще совсем немного!
Деми заскулил, отбросив остатки гордости, я уткнулась в его теплую, густую шерсть, пережидая новую волну дрожи дома. По ощущениям мы вроде бы снижались, но открывать глаза и проверять это наверняка совершенно не хотелось. Сжавшись, я наоборот посильнее смежила веки, предчувствуя не самое приятное приземление. Ветви сейчас, перекинувшись через реку, словно из последних сил удерживали нас, постепенно клонясь к берегу. Это чувствовалось ездой по ухабам под звук ломающихся сучьев, стучащих по стенам и окнам дома. Повозка опасно накренилась вперед, где-то внутри перекатились вещи, гулко стукнувшись о дверь и чуть не выбив ее ко мне. Я взмолилась в надежде на то, что стол не соберется повторить это путешествие, иначе замок просто не выдержит давления.
Это была очень опрометчивая идея.
Ой, помолчи!
Передние колеса моего многострадального дома наконец-то ткнулись в землю, чавкнув влажной почвой и проехав еще немного вперед, подальше от воды. За ними последовала и оставшаяся часть, не слишком аккуратно съехав с ветвей, как с неровной горки. «Мост» зашелестел сильнее, словно прощаясь со мной, и только теперь я смогла открыть глаза, проводив взглядом удаляющуюся зеленую крону инжирных деревьев, накрепко сплетенных стволами на соседнем берегу реки. Их размер уменьшился, как только спало действие чар, но они всё равно выглядели безумно инородно, выступая, словно одинокий воин посреди холодной степи.
— Ух ты.
Я выпрямилась и отпустила поручень, все еще прижимая к себе демона, будто он был модной комнатной собачонкой. Осмелившись посмотреть на него, я с толикой стыда разглядела в выражении морды бескрайнее море осуждения и недовольства.
— Можно ехать дальше?
Деми спрыгнул на землю, потоптавшись и разок припав пузом к редким клочкам травы, нежась в грязи будто на мягчайшей пуховой перине. Не желая его торопить, я занялась домом, несмело открыв входную дверь. За ней безобразной кучей оказалось свалено содержимое шкафов, словно я решила вдруг смешать все свои вещи во что-то единое. Кое-где лежали осколки стеклянных банок, одежда ровным слоем закрыла пол, расческа, столовые приборы, немногочисленные атласные ленты для волос, сухофрукты, обувь, подушка и даже чайник раскинулись у ног. Осторожно перешагнув сложившийся бардак по краю комнаты, я скинула пальто, на его подоле мелькнула дырка от зубов демона. Предстояла колоссальная уборка в доме, но меня это нисколько не расстроило, я покорно приняла новое развлечение на время пути к эльфийскому лесу и, не торопясь, начала разбор вещей.
Надеюсь, следующую реку ты переплывешь на корабле или пароме.
Тебе не понравилось?
Это очень мягко говоря, Иранон! Ты чуть не убилась из-за своей глупости!
Не бухти, я сделала всё, что могла, к тому же, это был мой первый серьезный опыт в магии. Я никогда не думала, что смогу сделать подобное, меня учили совершенно не этому. Мне говорили, что любое заклинание или энергия тратят внутренние силы, чтобы создать что-то новое или преобразоваться, допустим, в стрелу, а тут… Я помню свое ощущение во сне, и я стараюсь объяснить его для себя как можно понятнее и проще, чтобы использовать не задумываясь. Это как будто… не пытаться сотворить что-то, а менять то, что уже окружает меня.
Вытянув из кучи летнее платье из тонкого голубоватого шифона, я с сожалением заметила на нем множество затяжек. В таком на прогулку уже не пойдешь и в Санктуме в жару не погуляешь. За стеной послышалась возня, и вскоре домик тронулся. Видимо, демон достаточно успокоился, чтобы продолжить путь.
Даже для первого эксперимента с магией это было слишком рискованно.
Ну и ладно, у меня же всё равно получилось.
***
Я поднималась по лестнице старого, вымытого солеными ветрами храма Мундуса, удерживая в руках поднос с чужим ужином. Ступеньки под ногами мелькали высокие, крутые, тысячелетиями хоженые, гладкие и чуть протершиеся посередине. Темный, с мшистыми жилками мрамор поблескивал в свете закатного солнца, испуская приятное, летнее тепло, собравшееся за день. С первого этажа доносились переговоры и тихий, едва слышимый треск камня. Кто-то молил о забвении, о том, чтобы память о прошлых жизнях не возвращалась.
В конце тяжелого подъема, на границе ступенек перед носом, возникла древняя, обитая железом дверь, и едва извернувшись, я с трудом отворила ее, заглянув внутрь.
– А-а-а… Иранон…
Скрипучий как ржавые петли, сиплый, будто шелестящий песком на ветру, отвыкший от разговоров голос был мне не знаком. Я была в чужой спальне впервые и никогда еще не помогала донести этой отшельнице еду, но женщина, сидя в кресле у распахнутого настежь окна, не видя меня и не зная, отчего-то точно назвала имя. То самое, с которым я уже не первую жизнь прожила, сроднившись и отпечатав на собственной душе.
– Я принесла вам поесть.
Стараясь двигаться осторожно, я подтолкнула плечом неподатливую дверь, вызвав еще один противный скрежет и прошла через всю комнату, остановившись у небольшого книжного стола из плетеной ивы. Бледные занавески взметнулись от холодного, неприветливого ветра. Красные, словно кровавые лучи озарили комнату, выделив алым ореолом всё, что попало под них. Тени на миг сгустились, затанцевали в незнакомой мне спальне, проход, утонув во тьме, будто исчез, отрезав путь обратно в залы храма. Плетеное кресло-качалка, шелохнулось, отгибаясь назад с шорохом сотни паучьих лап по земле. Расчерченное первыми морщинками, худое лицо повернулось ко мне.