Путешествие парижанина вокруг света
Шрифт:
Змеи здесь также многочисленны и разнообразны: здесь встречаются виды, начиная с боа и питона и кончая маленькой зеленой гадюкой, — все они недобрые соседи для человека и даже для большинства животных, и встреча с ними не желательна ни для кого.
Обезьян здесь также целые стада в несколько сотен голов; и все они приветствуют путешественников самыми оглушительными криками и отвратительными гримасами, а зачастую и градом кокосовых орехов.
Есть здесь и сравнительно редкие черные обезьяны с белыми ошейниками — гверецы, и маленькие серенькие обезьяны, и громадные ревуны, и забавные шимпанзе, и много других.
Как видно, бедному Фрике с большим трудом удавалось классифицировать всех представителей растительного и животного мира и затем изучать под руководством доктора, методически и подробно, так как его наставник давал всему многообразию природы подробные описания, желая, чтобы его удивительно способный ученик надлежащим образом пополнил свои первоначальные естественнонаучные знания, почерпнутые из книг с картинками.
— Видишь ли, матросик, я хочу, чтобы из тебя вышел человек ученый; понимаешь, настоящий ученый. Говорят, что путешествия развивают молодежь; да, но при условии, если она умеет пользоваться тем, чему можно научиться, и я надеюсь, что твое кругосветное путешествие не останется для тебя бесплодным!
— И это только благодаря тому, что мне посчастливилось встретиться с вами, мой милый, добрый доктор! Ведь без вас я, вероятно, изучал бы ботанику на дне судовой угольной ямы или перед раскаленной машинной топкой, а теперь я буду учиться и постараюсь узнать как можно больше обо всем и стать настоящим знатоком!
— Так, так, — одобрил его Андре, радуясь, что мальчуган так серьезно отнесся к преподаваемым ему сведениям. — И знаешь ли, — добавил он, — ведь у тебя феноменальная память! Это большое счастье!
— Это, быть может, объясняется тем, что я ее раньше ничем не утруждал, а теперь мне надо нагонять потерянное время. Кроме того, заниматься с доктором и с вами так приятно, все идет так хорошо.
Действительно, все шло так хорошо, и вдруг…
Однажды утром караван медленно двигался вперед; невольники волочили за собой свои тяжелые деревянные колоды, что-то жалобно напевая. Осанор шел вольно; трое европейцев, желая поразмять ноги, решили пройти часть пути пешком.
Фрике заглядывал туда и сюда, вправо и влево, отыскивая какой-нибудь незнакомый плод или ягоду, цветок или насекомое.
Вдруг он громко вскрикнул.
— Что такое? — спросил доктор.
— Меня что-то укололо в ногу!
— Покажи скорее!
— Пустяки… это, вероятно, большой муравей меня ошпарил… сейчас пройдет… Ах, нет… это не то… доктор, туман мне застилает глаза… Доктор, меня тошнит… Что это такое?.. Ах, доктор… мне холодно… меня знобит!..
— Дитя мое, бедный мой мальчик, что с тобой, говори!
— Тут… тут на ноге… что-то такое так и рвет меня за мясо… я… я…
Он не мог сказать ничего больше, страшно побледнел; голова его откинулась назад; глаза закрылись. Он зашатался и, наверное, упал бы, если бы Андре не успел вовремя поддержать его.
Что же было причиной этого неожиданного внезапного нездоровья? Доктор поспешно откинул бурнус, в который был облечен Фрике, и крик ужаса вырвался из его уст:
— Несчастный мальчик! Это змея!
Выпрямившись, как металлический прутик, на ноге немного выше колена повисла маленькая желтая змея длиной не больше сорока сантиметров; в ее судорожно сжатых челюстях была закушена легкая ткань брючек Фрике, а острые, как иглы, зубы, прокусив ткань, глубоко впились в ногу мальчугана.
Казалось, все силы этого маленького пресмыкающегося были сосредоточены в его челюстях; оно, казалось, замерло в этом укусе, так что ничто не могло заставить его разжать зубы.
С момента укуса едва ли прошло две минуты.
Недолго думая доктор раскрыл под прямым углом свой большой складной нож и, подведя его лезвие под самую шею змеи, быстро нажал пружину складня, который, захлопнувшись, разом отсек голову маленького гада. Тотчас сведенные челюсти разжались, и голова упала на траву возле судорожно извивающегося тела.
Два крошечных укола, совершенно похожих на уколы тонкой булавкой или иглой, ясно виднелись на ноге мальчугана, и окружал эти уколы синеватый круг величиной с пятифранковую монету.
Негры при виде маленькой желтой змейки не могли скрыть ужаса. Было видно, что они считают Фрике безвозвратно погибшим.
Действительно, укус этой змеи смертелен.
— Так было суждено! — холодно и спокойно промолвил Ибрагим, подойдя к группе, образовавшейся вокруг Фрике. — Твой друг умрет! — добавил он, обращаясь к Андре.
Фрике был в глубоком обмороке и ничего не слышал.
— Доктор, друг мой… спасите его! — воскликнул молодой человек сдавленным голосом. — Скажите, что нужно делать?
— Нужно прежде всего спокойствие… очередь действовать за мной! — С этими словами доктор проворно разорвал одежду на ноге мальчика и своим большим складным ножом сделал над укусами глубокий крестообразный надрез, к которому прильнул губами и принялся высасывать кровь, которая, однако, упорно не показывалась, несмотря на то что рана была глубокой. Он напрягал все свои силы, не думая о том, что и сам, в свою очередь, может стать жертвой этого страшного змеиного яда.
Прошло несколько страшных, мучительных минут.
— Ну, теперь мой черед! — сказал Андре.
— Нет, — возразил доктор, — довольно, если погибну я один, трое уж слишком много. Кроме того, я — врач, это моя прямая обязанность…
— А я его друг, это мое право! — сказал Андре. — Я вас прошу позволить мне это.
И Андре, в свою очередь, энергично принялся высасывать рану, но так же безрезультатно.