Путешествие по небесной России
Шрифт:
Пропавшие в белой пелене азиаты оказались единственными, кого молодой человек встретил на примыкавшей к административному зданию центральной городской площади. Туристов, которых завсегда на ней пруд пруди, в особенности из Китая и Кореи, понять приморцу было легко: бродить по чужому городу в чужой стране среди непроглядного тумана – не лучшее удовольствие в жизни. Что же касалось россиян, то их дальневосточник понимал не меньше: кому захотелось бы идти на работу практически вслепую, если официально разрешалось на неё не спешить?
Пересёкши площадь почти наощупь, молодой человек отклонился всего на десяток метров от привычного маршрута до проступившей в клубах безлюдной лестницы – она вела на Корабельную набережную, чья ровная кромка позволяла шагать гораздо бойчее.
Впрочем, более уверенно любитель катаклизмов шёл недолго: у памятника основателям Владивостока – белой стелы с чёрными якорями по бокам, символизировавшей нос причалившего к берегу корабля, – Андрей резко остановился. Его буквально пошатнул порыв сильнейшего ветра, обдавший мелкими каплями. “Чрево стихии стало куда ближе, оно где-то совсем рядом! – смекнул приморец. – Теперь надо подождать и оценить обстановку”.
Не успел он толком начать прислушиваться, как последовал новый порыв. В этот раз тело даже повело вправо. Дабы удержаться на ногах, дальневосточнику пришлось сделать два лишних шага. “Вот это настоящий катаклизм!” – восторжествовал внутри себя владивостокец.
Под стать новым хвалебным мыслям ветер качнул гостя набережной ещё. Затем ещё, и ещё. Молодой человек сдвинулся дальше вправо, потом попятился – и снова ощутил толчок в бок. Андрея начало водить по кругу. Тотчас непогода добавила оборотов. Не будучи хлипким, дальневосточник еле-еле удержал равновесие – для этого пришлось буквально раскачиваться на одной ноге, так как другая на сантиметры приподнялась над плиткой. При балансировании владивостокец впервые всерьёз испугался: не из-за ветра как такового, а из-за близости разволновавшейся воды – приморцу никак не хотелось элементарно свалиться в бухту.
Однако беспокойство о потенциальном намокании через мгновенья совершенно потеряло смысл – ветрище рванул с такой силой вверх, что уже обе Андреевы ноги расстались с твёрдой поверхностью. Тут же стихия крепко прижала подошвы к бетонной плитке – но лишь для того, чтобы с неизмеримо большим усердием приподнять их снова. Туфли оторвались от набережной – и уже больше на неё не вернулись.
Дальневосточника стало кружить в воздухе как нечто невесомое. Плеска воды любитель катаклизмов больше не слышал – в ушах гудел один вездесущий разбушевавшийся ветер.
Глава II. Камень
Сколько времени прошло с начала полёта, минуты или десятки минут, Андрей не знал и даже не мог предположить. Судя же по явно понижавшейся температуре воздуха, владивостокец допустил, что его несло по невидимой белой спирали куда-то вверх: если это было так, то он с большой долей вероятности находился внутри туманного дьявола – редчайшего природного явления, при котором туман закручивался в вихрь. До сих пор, как хорошо знал фанат стихий, никому из учёных не удалось и мало-мальски исследовать данные смерчи – о них делали выводы только по рассказам очевидцев.
Молодой человек вертелся в белой пелене не один: те же круги описывали поднятые ветром с земли окурки, обёртки от мороженого, пустые сигаретные пачки, травяной сор. Периодически из клубов проступали вещи покрупнее и потяжелее: пластмассовые бутылки из-под газировки, стеклянная пивная тара разных цветов, надувшиеся полиэтиленовые пакеты – всё то, что можно было найти не только в урнах, но и прямо на газонах либо в придорожных кустах. Единожды мелькнули синяя бейсболка, вероятно, сорванная воздушным потоком с чьей-то головы, а также раскрытая серая женская сумка, по предположению приморца, выброшенная в городскую зелень каким-нибудь владивостокским вором.
Подобно летавшему мусору в Андреевой голове крутился хоровод из мыслей. Дальневосточник уже с позитивом вспоминал недавнее расставание с Олькой и её отъезд из их съёмной квартиры к родителям, поскольку девушке не придётся беспокоиться из-за происходившего с ним. Что до собственных отца с матерью, то в их отношении любитель катаклизмов почему-то переживал меньше: он давно жил отдельно, как-то всё время был предоставлен себе и нёс ответственность за себя сам.
Хотя едва Андрей следом задумался о самом худшем развитии событий, размышления о родителях стали куда более чувственными. Дабы отогнать скверные догадки, он начал прикидывать, что же с ним случится, если всё как-то обойдётся.
Правда, ни об этом, ни о чём-то другом рассуждать долго не получалось, потому что приходилось то и дело уворачиваться от кружившего мусора. Иногда манёвры не удавались – что-то прокатывалось по свитеру с джинсами, что-то на время застревало за воротом рубашки, а что-то увязало в волосах. В такие моменты повторялись навязчивые мысли, что выкидывать окурки куда попало больше не стоило.
Неожиданно туманный гость вспомнил о своём телефоне, лежавшем в кармане, и решил посмотреть, доступна ли сеть. Но как только пальцы извлекли мобильный наружу, его по касательной сильно ударила взявшаяся буквально из ниоткуда пустая пивная бутылка. Сотовый предательски выскочил из ладони и отправился в белоснежную пропасть, сопровождаемый нервным криком “Аааааа!”
Довольно быстро смирившись с потерей, владивостокец, уже с полгода намеревавшийся поменять морально устаревший китайский аппарат на более престижную модель, бросил вслух:
– Ну и чёрт с тобой!
Стремительное расставание с телефоном даже позабавило пострадавшего. “Так и надо избавляться от старого!” – подумал он и через секунду ловко увернулся от нового стеклянного снаряда, ушедшего, точно не сумевший приземлиться самолёт, на второй круг.
Впрочем, Андрей мало чем отличался от проносившегося мусора. Молодого человека, как и бытовые отходы, кружило и кружило, кружило и кружило, отчего ему всё более казалось, что воздушный хоровод уже никогда не остановится. Голова из-за верчения в одном направлении соображала меньше, тяжелевшие веки исподволь норовили сомкнуться, внимание к происходившему с каждой минутой угасало. И когда дальневосточнику подумалось, что вот-вот он погрузится в какой-то безумный вальсирующий сон, темп кругового движения принялся активно замедляться, мусор – пропадать, а туман – местами проясняться. Даже уставшие глаза стали замечать в нём внушительные пустоты.
Вскорости не осталось ни одного окурка, ни одной бутылки, ни одного пакета. Прекратился и подъём. Андрей это понял, глядя на изменение направления движения воздушных полостей: впредь они взялись плыть вверх, что прямо говорило о начавшемся спуске. “Неужели теперь я буду падать? – ужаснулся словно уколотый иголкой фанат стихий. – Как, как же так??” Но не успел он додумать свою чёрную мысль, как ноги во что-то упёрлись, тотчас подкосились – и владивостокец повалился наземь.
Распластавшись, он провёл подушечками пальцев по покрытой тонким туманным слоем твердыне, однако так и не смог понять, что за материал под ним. Наощупь неизвестная рельефная поверхность являлась достаточно тёплой: не холодной как металл или каменная порода и не горячей как что-то опасно нагретое. Чтобы лучше её разглядеть, Андрей взмахами ладони избавил на время маленький участок от сплошной пелены: проступившее полотно донельзя напомнило рассыпанную повсюду белую мраморную крошку. За секунды тонкий слой тумана снова закрыл её собой.