Путешествие по Востоку и Святой Земле в свите великого князя Николая Николаевича в 1872 году
Шрифт:
Осмотрев храм, я поторопился с некоторыми товарищами ехать вперед. Мы поскакали галопом по широкой дороге через редкий, но довольно обширный пространством лес. Вскоре я отстал от моих спутников. Еще верст за семь началась Соронская плоская равнина, южнее которой лежит ветхозаветная страна филистимлян. Равнина эта обладает большими пастбищами и весьма плодородна; поля без камней окружают деревни, скрытые в непроницаемых оградах кактуса и плодовых деревьев, из которых выделяются группы и отдельные экземпляры финиковых пальм. Природа после вчерашнего дождя нежилась в теплых лучах солнца; в поле щебетали пташки и заливались жаворонки; около селений ребятишки играли в бары и, завидев меня, останавливались, с любопытством оглядывая полуевропейский, полуазиатский костюм. Часа через два я въехал в сады, окружающие Яффу: они начинаются уже версты за четыре до города и состоят из апельсинных, лимонных, гранатовых и ореховых деревьев, финиковых пальм и бананов.
Из этих плодов по приезде в Яффу мы пробовали апельсины громадной величины и сладкие лимоны, которые были не больше грецкого ореха. Яффа, одна из древнейших гаваней мира, построена на скале и лежит, как каменный холм, среди зеленого ковра садов; пред городом тянется гряда рифов, о которые сердито разбивается белою пеной море. При сильных ветрах суда не могут останавливаться на открытом рейде, а лодки проехать между рифами, поэтому гавань доступна только в тихую погоду. Через час приехал Великий Князь; на берегу встретили Его Высочество Ратиб-паша и Артим-бей, присланные египетским хедивом, чтобы сопровождать Великого Князя во время его пребывания в Египте. На рейде ожидала нас огромная паровая яхта хедива, для переезда в Порт-Саид. На маленькой набережной толпился народ; наши лошади и люди, служившие нам во время путешествия, простились с нами.
Я поцеловал моего доброго Серко, который хотя медленно, но верно переносил меня по горам, долинам и степям каменистой Сирии и Палестины. Разместившись в лодках, мы переехали на пароход, салютовавший Великому Князю 21 выстрелом. Между рифами нас буксировал маленький пароходик. Патриарх Кирилл, митрополит Назаретский, Акиф-паша, Хаджим-бей, Халиль-бей, Тимолеон и Пиетро провожали нас на яхту. Холу-паша, как чистый бедуин, простился на берегу, признавшись, что боится моря и не решается сесть в лодку. Мы позавтракали, пока развели пары, подняли якорь, и яхта стала удаляться от берега. Пробыв в Сирии и Палестине несколько дней, много видели мы трудов, от чего иногда даже роптали, но зато сколько новых впечатлений, сколько воспоминаний далекого прошлого! Сколько воспоминаний в будущем. Я глядел на удалявшийся берег, и в мыслях сменялась одна картина другою и теплое радостное чувство согревало мне душу, когда я сознавал, что мои заветные мечты перешли в действительность: я был в Святой Земле, я поклонился Гробу Господню. На яхте вице-короля Египетского нам довелось прожить трое суток. Мне приходят на память слова Акиф-паши: «Египет, в сравнении с нами, это только что распускающийся бутон, а мы – увядшая роза, у которой того гляди все листья осыпятся». Море было тихо, яхта шла со скоростью восьми узлов в час или, иначе сказать, черепашьим ходом. Хорошо море, когда нет качки и пароход плавно подвигается вперед. На палубе играет хор военной музыки; матросы производят работы, беспрестанно раздаются свистки, командные слова или бьет барабан с маленькою флейтой, напоминая третье действие «Африканки»: люди лазят по вантам и реям; то ставят паруса, то тянут веревки и канаты. Уже солнце закатилось; отпили чай и отужинали, когда я решился идти спать, так трудно оторваться от вида моря, когда ветер тих и, едва надувая паруса, скользит по поверхности воды, подымая только мелкую зыбь вместо волн, бушующих в непогоду.
Глава XIX
Суэсский канал. – Порт-Саид. – Пароход Шенди. – Дахабиэ. – Озеро Менцале. – Фламинги. – Мираж. – Морской канал. – Озеро Тимса. – Измаилия. – Ночная прогулка. – Сад. – Горькие озера. – Место предполагаемого перехода Моисея. – Суэс. – Английский пароход, содержащий сообщение с Индией. – Железная дорога в Каир. – Канал пресной воды
Море и на этот раз не изменило к нам своего расположения; благодаря штилю, мы отлично выспались. Когда около часов я вышел на рубку, Порт-Саид был уже в виду, а в кильватере за нами следовал другой пароход хедива «Шенди», предназначенный провести нас по каналу. Он был гораздо меньше «Харбия» по водоизместимости, чуть ли в четыре раза; следовательно, плата за право проезда по каналу сокращалась в таком же размере; хотя, как потом нам рассказывали, хедив остался очень недоволен, что Его Высочество должен был перейти на меньший пароход.
Итак мы простились с Азиею; перед нами плоский, едва заметный, берег Африки. Синева моря отделена от неба лишь тоненькою буроватою полоскою; в одном месте подымается, как одинокий перст маяк; около него чуть пестреет группа домиков – это Порт-Саид.
На мой вопрос ответили, что ходу еще добрых 2 часа. Значит, через малое время мы будем в Африке, на этом старейшем, как доказывают геологи, континенте. Я стал перебирать в памяти, что было мне более или менее известно о нем: казалось, немного, во всяком случае поверхностно. Акиф-паша говорит, что Египет – это едва распускающийся бутон; положим, он справедлив… и это весьма интересно; но меня влечет и чарует не столько настоящее Египта, сколько его прошедшее. Таинственность, своеобразность, самобытность, особенно – величественность и колоссальность, с которыми неразрывно связываются все представления о древней земле фараонов, необыкновенно возбуждают воображение, а отдаленность и неизвестность способствуют к опоэтизированию, более или менее, всего, что касается Египта.
К тому, если вспомнить, что, по свидетельству Геродота, в царствование Амазиса в Египте, при населении в 7 1/2 миллионов, было до 20 000 населенных городов на 750 миль обитаемого и возделываемого пространства, которое, как и ныне, тянется вдоль реки узкою полосою, вообще не шире четырех-пяти часов пути, или от 1 1/2 до 2 миль, то как не призадуматься над невообразимою производительностью этой страны, способной, на относительно ничтожном пространстве, с избытком прокормить такое население.
Поражающее плодородие долины Нила и климат были двумя главнейшими условиями цивилизации древнего Египта; интересно, что эти условия не изменились, а тем не менее в настоящее время, страна находится сравнительно в жалком положении.
Удивительно, каким образом в столь отдаленную историческую эпоху, когда уровень цивилизации соседних стран был так низок, Египет, уединенный в самом себе, достиг такой высокой культуры, и – обратно, сохранив свое плодородие и климат, вместе с развитием цивилизации у соседей, постепенно все падал ниже и ниже, и в настоящее время, вопреки верованию Акиф-паши, вряд ли распустится пышным цветком.
Должно быть, кроме вышеупомянутых двух условий необходимо еще и третье, а именно – государственный строй.
Меня ужасно интересовало увидеть наконец эту загадочную страну, тем более, что она вполне сохранила следы пережитого ею, и потому нигде нельзя так наглядно сравнить мертвый лик прошедшего с живым лицом настоящего.
Пока мы пили чай, полоска земли приблизилась и можно было ясно различить два искусственных мола, образующих порт; верфи, различные сооружения, должно быть, у входа в канал; домики, здания и множество разноцветных консульских флагов. Вот появились и указатели фарватера – бочки; пароходы наши тоже расцветились флагами, и мы вошли в порт. Большой фрегат и еще несколько военных судов салютовали из пушек, а команды разошлись по реям.
С фрегата доносились стройные аккорды нашего народного гимна. Это уже второй египетский хор, который, в противоположность отчаянной турецкой музыке, хорошо играет.
На берегу стояли войска. Его Высочество прошел прямо в греческую церковь, около которой была такая давка, что я не решился войти, к тому же с улицы можно было видеть ее внутренность, украшенную гирляндами зелени и цветов, размерами похожую скорее на часовенку, чем на церковь.
В ожидании, я стал глядеть по сторонам, и едва переносился мыслями в Египет, так Порт-Саид напомнил мне, в уменьшенном и сокращенном виде, Нижегородскую ярмарку, что на косе и достославный Кунавин. Город построен из лесу как бы одним архитектором: ряды лавок, а все остальное – трактиры и консульские дома; мостовой совсем нет, а ходят по раскаленному сыпучему песку.
По улицам встречаем все больше одних поденщиков с тяжестями и матросов. Кроме неизбежных англичан, жители собрались со всех земель, омываемых Средиземным морем, как бы звери в Ноев ковчег, понемногу от всяких разновидностей.
Обходя город, заходили в несколько лавок, думая найти индийские и китайские товары и безделушки, но ничего не встретили достойного внимания, а что нам показывали, то скорее напоминало французские подделки.
У русского консула Его Высочество принимал иностранных консулов, которые поразили нас причудливостью своих костюмов; у многих были генеральские эполеты и различные шнуры, шляпы с перьями и разноцветные мундиры, они очень напоминали «швейцарских адмиралов»; но мне объяснили, что это необходимо на Востоке для представительности и надо было этим удовольствоваться, хотя наши консулы одеты очень просто.