Путешествие в Икстлан
Шрифт:
– Иди вон в те холмы и попрактикуйся сам.
Я спросил, будет ли правильным говорить с растениями молча, в уме.
Он засмеялся и погладил меня по голове.
– Нет, – сказал он. – ты должен говорить им громким и чистым голосом, если ты хочешь, чтобы они тебе ответили.
Я пошел в то место, которое он указал, смеясь про себя над его эксцентричностью. Я даже попытался разговаривать с растениями, но мое чувство, что я смешон, пересиливало все.
После того, как я думал, что прошло достаточно времени ожидания, я вернулся назад туда, где находился дон Хуан. У меня была
Он не смотрел на меня. Он сделал мне знак сесть с ним рядом.
– Следи за мной внимательно, – сказал он. – я сейчас буду говорить с моим маленьким другом.
Он стал на колени перед небольшим растением и в течение нескольких минут он двигал и раскачивал свое тело, говоря и смеясь при этом.
Я думал, что он сошел с ума.
– Это маленькое растение сказало мне, чтобы я рассказал тебе, что оно пригодно для еды, – сказал он, поднимаясь с колен. – оно сказало, что горсть таких растений сохраняет человеку здоровье. Оно сказало также, что целая полянка таких растений растет вон там.
Дон Хуан указал в сторону склона холма примерно в четырехстах метрах в стороне.
– Пойдем, посмотрим, – сказал он.
Я рассмеялся над его странностями. Я был уверен, что он найдет растения, потому что он был экспертом в знании местности и знал, где растут съедобные и лекарственные растения.
По пути к этому месту он сказал мне невзначай, что мне следовало бы заметить это растение, потому что оно одновременно являлось как пищей, так и лекарством.
Я спросил его полушутя, уж не растение ли ему сказало об этом. Он покачал головой из стороны в сторону.
– Ах! – воскликнул он, смеясь. – твоя умность делает тебя более глупым, чем я думал. Как может маленькое растение сказать мне сейчас то, что я знал всю жизнь?
Затем он продолжал объяснять, что он знал досконально различные особенности этого растения, и что это растение только что сказало ему, что в том месте, на которое он указал, их растет целая полянка, и что оно не имеет ничего против, если он мне это расскажет.
Прибыв на склон холма, я обнаружил целые заросли таких же растений. Я хотел рассмеяться, но он не дал мне времени. Он хотел, чтобы я поблагодарил эти заросли растений. Я мучительно чувствовал самого себя и не мог заставить себя это сделать.
Он доброжелательно улыбнулся и сделал еще одно из своих загадочных заявлений. Он повторил его три или четыре раза, как бы давая мне время уловить его значение.
– Мир вокруг нас – загадка, – сказал он. – и люди ничуть не лучше, чем что-либо еще. Если маленькое растение искренне с нами, мы должны поблагодарить его, или оно, возможно, не даст нам уйти.
То, как он на меня взглянул, говоря мне это, бросило меня в озноб. Я поспешно наклонился над растениями и сказал «спасибо» громким голосом.
Он начал смеяться контролируемыми и спокойными раскатами. Мы ходили еще целый час, а затем направились назад к его дому. Один раз я отстал, и он был вынужден меня ждать. Он проверил мои пальцы: держу ли я их подогнутыми? Я этого не делал. Он сказал мне повелительно, что всегда, когда я гуляю с ним, я должен соблюдать и копировать его манеры или
– Я не могу ждать тебя, как будто ты ребенок, – сказал он укоряющим тоном.
Это заявление бросило меня в глубины раздражения и замешательства. Как это может быть возможным, что такой старый человек может ходить намного лучше, чем я? Я считал себя сильным и атлетом, и, однако же, он действительно должен был ждать, чтобы я догонял его.
Я подогнул мои пальцы и, как это ни странно, я был способен выдерживать его ужасающий шаг без всяких усилий. Фактически временами я чувствовал, что мои руки тащат меня вперед.
Я чувствовал подъем. Я ощущал себя счастливо, оттого что иду беззаботно со странным старым индейцем. Я начал разговаривать и несколько раз спросил его, не покажет ли он мне растение пейота. Он взглянул на меня и не сказал ни слова.
4. Смерть – советчик
Среда, 25 января 1961 года
– Ты меня когда-нибудь будешь учить о пейоте? – спросил я.
Он не ответил, а также, как он делал и раньше, просто посмотрел на меня, как будто я был безумец.
Я уже поднимал эту тему в случайных разговорах с ним несколько раз и раньше, и каждый раз он делал гримасу и качал головой. Это не было утвердительным или отрицательным жестом, скорее, это был жест отчаяния и неверия.
Он резко поднялся. Мы сидели на земле перед его домом. Почти незаметный кивок его головы был приглашением следовать за ним.
Мы пошли в пустынный чапараль в южном направлении. Пока мы шли, он неоднократно упоминал о том, что я должен осознавать бесполезность моей важности самого себя и моей личной истории.
– Твои друзья, – сказал он, резко поворачиваясь ко мне, – Те, кто знал тебя долгое время, ты должен их бросить, и быстро.
Я подумал, что он сумасшедший, и его настойчивость – это идиотизм, но ничего не сказал. Он пристально посмотрел на меня и стал смеяться.
После долгой прогулки мы, наконец, остановились. Я уже собирался сесть и отдохнуть, но он сказал, чтобы я еще прошел 50 метров и поговорил с полянкой растений громким и ясным голосом. Я чувствовал в себе неловкость и сопротивление. Его чудные требования были более, чем я мог вынести, и я сказал ему еще раз, что я не могу говорить с растениями, потому что я чувствую себя смешным. Его единственным замечанием было то, что мое чувство важности самого себя безгранично. Он, казалось, внезапно что-то решил и сказал, что мне не надо разговаривать с растениями до тех пор, пока я не почувствую, что для меня это легко и естественно.
– Ты хочешь изучать их и в то же время ты не хочешь делать никакой работы, – обвинил он. – что ты стараешься делать?
Моим объяснением было то, что я хотел достоверной информации об использовании растений, и поэтому я просил его быть моим информатором. Я даже предложил платить ему за его время и его труды.
– Тебе следовало бы взять деньги, – сказал я. – таким образом мы оба чувствовали себя бы лучше. Я мог бы тебя спрашивать обо всем, чего я хочу, потому что ты бы работал на меня, и я бы платил тебе за это. Что ты думаешь на этот счет?