Путешествие в Иваново автора, Коврова и Баранова
Шрифт:
Возвращаюсь в дом отдыха под Клином. Из темноты мы вышли в освещенную столовую. Чистотой она не отличалась. Запахи пищи. Запахов много, и все неприятные. Встретила нас работница дома отдыха. Подошла она к нам с вопросом, будем ли мы оплачивать питание. Вид у работницы дома отдыха был такой, будто она секунду назад что-то воровала и мы ее от этого дела отвлекли. От питания мы отказались. Решили, что еду будем в магазине покупать. Работница сказала нам, в какой корпус идти, чтобы поселиться. Мы вышли, оставив веселых французов за столиком. Они, кстати, русской еды не чурались. Ели вовсю и вином запивали.
Пришли в номер. Я лично такую картину и ожидал увидеть. Фиговенько было в номере. И кроватей всего две. Одна из них широкая. Стали спорить, кто на какой кровати будет спать. Каждый хотел спать отдельно. Долго
Спать было еще рано. Мы решили устроить костер, ну и, понятно, напиться под это дело. Взяли еду и выпивку и покинули номер. Я гордо нес куриные окорочка в пакете. И водку. Баранов и Ковров несли бесчисленные банки рыбных консервов и тоже водку.
Помню, как Ковров устроился барменом в стриптиз-бар. К своему делу он отнесся серьезно - сходил на соревнования барменов. Увидел, как они там бросают и ловят бутылки из-за спины, ловко переворачивают их, взяв за горлышко, и тут же наливают спиртное в стакан. Ковров тоже решил научиться кидать бутылки. Вскоре это желание пропало, и появлялось оно только тогда, когда Ковров выпивал. На одной из наших тогдашних посиделок он взял и кинул бутылку в воздух. Не поймал. После разбил и вторую бутылку. Разумеется, бутылки были последними. Хорошо, что в этот раз все спиртное без потерь было доставлено по назначению.
Пейзаж на месте предполагаемого костра был странный. Высокая сухая трава и ржавые железные арматурины. Пристроившись между ними, мы развели костер. Выпили. После выпили еще раз. Я закусил окорочками. Баранов и Ковров стали снова надо мной потешаться. Но это, думаю, только оттого, что им тоже захотелось курятины. Хотелось курятины, а приходилось довольствоваться рыбой в томате. Я, кстати, тоже попробовал их рыбу. Дрянь. Ковров ругался и ел. А я смотрел на него, и мне было смешно. Ковров - потрясающий человек. Он похож на животное, в хорошем смысле этого слова. Реакции его естественны. Он всегда делает, а потом думает. Помню, в школе я исподтишка наблюдал за ним, и меня это ужасно веселило. Во время перемены я сидел на последней парте и смотрел за тем, как он ручку у кого-то взял. А потом этого человека послал куда подальше. Все у него получалось как-то особенно. Как в мультфильме говорилось, "дико и симпатично". Однажды Ковров сказал: "Я в этот театр больше не пойду. Там даже выпить нечего". Эта фраза его характеризует. Не то что он выпить любит (а он любит), а то, что так сказать может только Ковров. Еще одна особенность этого человека в том, что он, достигнув каких-то успехов в жизни, немедленно все разрушает. Бросает жену, напивается на работе. Его увольняют, он остается без работы и без жены. Зато на первой ступеньке лестницы, по которой надо снова забираться наверх.
Мы пили. Я пил немного. Из меня алкоголик тот еще. Могу не пить месяцами, но потом напиваюсь вусмерть. Моя жена говорит, что это первый признак алкоголизма. Я ей не верю. Хотя познакомились мы, когда я был пьянющим сильно. Сидел у нее дома в ванной, текла вода, а я требовал принести мне из кухни еще воды. Налить в стакан и принести. Воды мне не хватало, видите ли.
Помню, ездил на один фестиваль на Волгу. Там с нами жили двое американцев - парень и девица, бледные англосаксы. Конечно, они постоянно улыбались. Он играл на гитаре. Это его и сгубило. Фестиваль заканчивался прощальным костром, как в пионерском лагере. Американцы тоже были приглашены. Костер зажгли в сосновом лесу. Комары набрасывались на людей, стоящих у костра, с особой свирепостью. Это были какие-то монстры, а не комары.
– На гитаре играешь?
– Йес, - ответил американец.
– Играй.
– Я не хочу, - сказал американец.
– Играй, - повторил участник фестиваля.
И американец заиграл. Представьте себе такую картину. Темный лес, поляна, костер, жужжат комары. А вокруг костра шатаются пьянющие люди. И в стороне стоит испуганный янки. И тихим голосом поет: "Oh, I get high with little help from my friends". И это при том, что его вообще никто не слушает. Потом американец с американкой сбежали с праздника жизни. Уж не знаю, как они добрались до номера и не заблудились.
Возвращаюсь в дом отдыха под Клином. Костер потух. Мы напились. Но удовлетворены не были. Нам захотелось приключений. Пошли гулять по территории. Темнота. Острова снега на земле. Увидели бассейн и забрались на него. Вода там казалась замерзшей, но погулять по льду мы не решились. Да ну его, подумали, еще провалимся.
В детстве я лично много раз проваливался под лед. На канале, регулярно. Каждый год возле берега. А однажды летом, прогуливаясь во дворе, я наступил в лужу и ушел в нее целиком, буквально с головой. Теплая мутная жижа меня накрыла. Наверное, там был какой-то провал в асфальте. Есть такие детские воспоминания, когда кажется, что ты их придумал. Причем придумал еще тогда, в детстве. И потом всем рассказываешь. Воспоминание о луже именно такого рода.
Я, Ковров и Баранов слезли с этого дурацкого бассейна и пошли в лес. Неожиданно между деревьев мы увидели газетный киоск. Именно киоск, который обычно стоит возле метро и из которого торгуют газетами. Внутри киоска горел свет. Прячась за деревьями, мы подобрались к киоску и увидели, что в нем спит человек - охранник. От киоска на две стороны расходился железный забор. Три взрослых лба решили над охранником подшутить. Постучали в стекло и, сорвавшись с места, побежали в лес. Убежали довольно далеко. Остановились и поняли, что получили огромное удовольствие от этой шутки.
В институте на курсе со мной училась девушка из провинции. Не помню ее имени. Это была высокая блондинка с большим ртом и короткой стрижкой. У нас даже начинались какие-то отношения. Я даже однажды остался у нее ночевать в общежитии. Но там ничего не было. Я ее не тронул, по ее же просьбе. Потом, конечно, жалел. Возможно, что-то бы и получилось. Так вот, мы с этой девушкой ехали на трамвае. Вошли контролеры. Несколько человек во все двери одновременно. Деваться нам было некуда. Нас вывели из салона, и тут мы с ней, не сговариваясь, бросились бежать в разные стороны. Контролеры ринулись за нами. Я лично бежал довольно долго. У контролера, который меня преследовал, в глазах был нездоровый азарт. Он сильно отставал. Обернувшись на бегу, я увидел, что девушку ведут к остановке двое контролеров. Ее поймали. Что делать, я тоже остановился. Мой контролер схватил меня за руку и повел к остановке. Он был очень доволен. И мне было весело. Таня (вспомнил имя) тоже улыбалась. Нас завели в трамвай и отвезли на конечную остановку. Мы веселились и вспоминали, как мы бегали. Контролеры помрачнели. Мы не относились к ним серьезно. Они потеряли к нам интерес и скоро отпустили, не взяв денег. Еще помню, с этой самой Таней мы собирались уехать на Кубу. Это отдельная история.
Таня была откуда-то с севера. И в голову ей всегда приходили ненормальные идеи. Однажды она предложила мне поехать на Кубу и поучиться там в киношколе.
– Там в киношколе Маркес преподает.
Меня это, видимо, убедило. Мы отправились в кубинское посольство. Возле самого посольства я отчего-то перепугался. Думаю, какая Куба. Куда я поеду? Только что здесь в институт с трудом поступил. Но она меня уговорила. Что-то сказала про трусость. Короче, я сдался. У посольства стоял охранник с усами. Таня стала очень нагло с ним разговаривать. Я бы на месте охранника обиделся. Таня требовала атташе по культуре.