Путешествие в Мир
Шрифт:
– Но мы…– попытался возразить Горен.
– Убеждён,– перебил его Отиль,– Вам показалось.
Озадаченный таким поведением старосты, Горен не решался настаивать на своем. Он прибывал в некоторой растерянности и просто молча смотрел на пожилого вурмека. Отиль, в свою очередь, осознав, что был несдержан, смягчился и предложил Горену взамен споров выпить вместе чаю. Тот вежливо отказался от приглашения, и распрощавшись с лекарем, отправился к дому Лакинов.
Прошло немало времени с того момента, как Горен обманом покинул ужин в семействе Фелика. Рогген уже успел вернуться и ждал брата в гостиной. Вместе с Паолем и Ивией он сидел на небольшом диванчике у окна и восхищенно рассказывал о пройденном дне. Особенно мягкую ноту голос вурмека приобретал, когда он упоминал о младшей дочери изобретателя. Румянец на её округлых щечках, природная хрупкость и роскошь огненно-рыжих волос с первой секунды знакомства покорили Роггена. Воодушевленный тем вниманием, что девушка оказала ему во время ужина, вурмек называл её не иначе как «милое создание» и «весёлая стрекоза». При этом он говорил сбивчиво и изрядно краснел, но совершенно не замечал, что раскрывает перед роднёй свой интерес к девушке.
Когда же Рогген увидел стоящего в дверях гостиной младшего брата его восторженную улыбку тут же сменила гримаса недовольства.
– Где ты был?– спросил он.
– Я немного прогулялся,– ответил Горен,– Голова разболелась, и я подумал неплохо бы подышать свежим воздухом. Но мне это не очень помогло. Пожалуй, пойду прилягу.
И Горен направился к отведённой для них с Роггеном комнате. Извинившись перед Лакинами, Рогген пошёл вслед за ним.
– Что происходит?– гневно спросил он брата, закрывая за собой дверь,– Сначала ты врешь за ужином у Фелика, потом врешь перед Лакинами. Советую тебе всё рассказать как есть, иначе я выбью из тебя правду, так и знай!
Всерьёз рассердившись, Рогген надвинулся на Горена с кулаками. Он уже готов был ударить брата, но тот, поняв что не отвертится, решил признаться:
– Я был в доме Отиля,– выпалил он.
– Что ты там делал?– возмутился Рогген.
Немного помявшись, Горен тихо ответил:
– Ходил смотреть на незнакомца.
– Ты бросил меня одного в гостях, наврал хозяевам дома, и всё это, чтобы посмотреть на какого-то там незнакомца?– прошипел Рогген, багровея от злости.
Горен виновато пожал плечами.
– Мне было ужасно скучно с Феликами,– сказал он, обреченно плюхнувшись на стул,– Все эти разговоры о пчелах, грибах и краске для ковров не по мне. Я не хотел тебя расстраивать, но и сидеть там я тоже не хотел.
– Ты думаешь только о себе,– разочарованно пробурчал Рогген,– Завтра утром мы отправляемся домой. В наказание за твое поведение собирать вещи в дорогу будешь один. Я не стану тебе помогать.
Горен удивлённо уставился на брата.
– Как, уже завтра?– тихо сказал он.
– Пойду-ка я прогуляюсь, подышу свежим воздухом. А то так голова разболелась,– язвительно произнёс Рогген и, хлопнув дверью, вышел из комнаты.
Волчьи Берега.
В обратный путь братья Моглы отправились с первыми лучами утреннего солнца. Разлад, возникший между ними прошлым вечером, давал о себе знать их длительным молчанием и отстраненностью. Рогген так и не смягчил своего гнева, а Горен, раздосадованный столь быстрым уходом из деревни, не готов был простить брата. Так они и шли: в безмолвии, не бросая друг на друга даже взгляда. За время пути им дважды приходилось останавливаться на привал, но и тогда вурмеки держались холодно и враждебно.
В родную деревню Рогген и Горен вернулись к закату. После перенесенных волнений из-за долгого отсутствия детей Драмель и Балия были безумно рады тому, что увидели сыновей живыми и невредимыми, и тут же бросились к ним с объятиями. Родители были счастливы; в доме Роггена и Горена ожидали любимые сёстры; на кухне был накрыт стол к ужину, поэтому повздорившим накануне братьям пришлось сделать вид, что между ними ничего не произошло и на время забыть о своей размолвке. Чтобы не пугать девочек, Рогген решил умолчать про незнакомца и говорил лишь о Лакинах, доме изобретателя и чудо-машине. Но когда ужин был завершен, Агель и Энель отправились спать, а стальные члены семьи уютно расположились в гостиной у камина, он всё же открыл правду. Тут-то старшие Моглы и узнали причину позднего возвращения своих сыновей. Рогген рассказал о свалившейся с неба зубастой птице и раненом незнакомце, о том, как они с Гореном несли его в темноте и как старик Тофус ночью поднял на ноги всю деревню, о старосте в ночном колпаке и о его лекарной комнате. Он рассказал обо всём, что произошло, скрыв лишь ссору с Гореном, которая могла серьёзно расстроить обоих родителей. Но, Балию это не уберегло от переживаний. Потрясённая мыслью о том, что жизнь детей подвергалась серьёзной опасности женщина расплакалась, и братьям пришлось потрудиться, чтобы её успокоить. Драмель же, наоборот, был преисполнен гордости за сыновей и не скупился на похвалы.
– Несмотря на все трудности, выпавшие на вашу долю, вы не только достойно их выдержали, но даже сумели спасти чью-то жизнь!– произнёс он, деловито подняв вверх палец.
– Но они так рисковали,– дрожащим голосом прошептала Балия, утирая нос платком.
Драмель погладил её по плечу и, довольно посмотрев на сыновей, сказал:
– Мы вырастили двух отважных вурмеков! Я горжусь вами, дети! Ну, а сейчас нам всем пора отдохнуть и хорошенько выспаться.
Братья поцеловали мать и направились к двери.
– Пожалуй, выйду вместе с вами. Надо проверить ловушки,– кряхтя, сказал Драмель.
Он поднялся с кресла, обнял сыновей за плечи, и они вместе вышли на крыльцо дома.
Ночь уже проникла во все уголки Вурмекского Леса, но её чернота то тут, то там пронзённая туманными лучами лунного света, совсем не пугала. Напротив, в этом свечении лес казался бархатным, словно озаренным замысловатым дырчатым ночником. Сама же луна повисла над ним огромным сияющим шаром и будто желая понаблюдать за ночной жизнью деревни, заглядывала в пространство между склоненными над оврагом соснами.
– В полнолуние всегда спится как-то по-особенному,– задумчиво произнёс Драмель,– А сегодня и луна необыкновенная. Вы только посмотрите на неё!
Ещё минуту он стоял, задрав голову вверх, а затем с хитринкой добавил:
– В такую ночь не станут спать только мыши, таскающие с огорода семена.
Драмель дружески похлопал сыновей по плечам, снял висящий на стене дома фонарь и не спеша пошел к огородным грядкам.
Рогген и Горен остались вдвоём. Теперь рассорившимся братьям не нужно было притворяться, и тяжелое чувство неприязни вновь дало о себе знать. Вурмеки недовольно переглянулись. Им уже не о чем было говорить. Молча, остротой взглядов, они выразили друг другу враждебность и отправились в свою комнату. Там, потушив свечи и не проронив ни слова, братья легли в кровати. Вымотанные событиями последних дней и долгой дорогой домой, они быстро уснули.
Горен спал тревожно. Преследуемый страхами дурного сна, он ворочался с боку на бок, и что-то громко и взволнованно бормотал. А когда за окном вдруг вспорхнула ночная птица, вурмек проснулся от собственного крика, сел на кровати и замер. Несколько минут он просидел так, без движения, остекленело глядя перед собой, как будто боялся, что нечто ужасное может заметить его присутствие. Но в комнате царил покой и не было ничего, что могло бы нести опасность. Когда остатки кошмара развеялись, юноша понял, что был обманут сновидением, однако засыпать снова побоялся. Убедившись, что его крик никого не разбудил, Горен поднялся с кровати, неслышно оделся и, крадучись, вышел из комнаты.