Путешествие в Мир
Шрифт:
Упустив добычу на земле, Тёмный Стриг не прекратил своего преследования. Теперь он кружил вокруг, внимательно высматривая вурмека среди ветвей. Но дерево было уж очень мало для огромной птицы, а его крона оказалась слишком густой, и филин не мог ни увидеть, ни добраться до вурмека.
Горен поднялся ещё на несколько веток вверх, и остановился на одной из них, всматриваясь в крошечные просветы между сомкнутой листвой, и настороженно прислушиваясь к звукам. Вокруг было темно и тихо. И только журчание реки звучало чуть слышным водяным говором. Чтобы увидеть происходящее снаружи, вурмек решил подобраться поближе и, взявшись за верхнюю ветку, начал медленно двигаться вперед. Дойдя почти до самого конца, он остановился, аккуратно раздвинул листву и выглянул наружу. Ничто не напоминало о недавней атаке филина. Освещенная лунным светом луговина всё также мирно спала, словно и не была потревожена. Внизу, под нависающими ветвями дерева, неторопливо
– Где же ты?– произнес вслух Горен.
Не успел он договорить, как вдруг, всё вокруг сотряслось. Это Стриг, выжидавший добычу, паря в небе, ударил крыльями по кроне дерева. Филин тряхнул его так неожиданно и с такой силой, что вурмек не сумел сохранить равновесие и, сорвавшись, начал падать вниз. Пролетая мимо ветвей, он лихорадочно хватался за них, но удержаться не смог. Под треск ломающихся веток юноша с криком упал в реку.
В одно мгновение, с головой погрузившись в холодные воды Этои, Горен с ужасом осознал, что тонет. Никогда раньше ему не приходилось испытывать подобного страха и чувствовать себя настолько беспомощным. Яростно барахтаясь, он пытался справиться с закрутившим его течением и всплыть, но паника и холод привели разум юноши в такое смятение, что он был не способен расслабиться, и боролся с рекой, не позволяя ей поднять его с глубины. Течение стремительно несло Горена к угловатому колену Этои. Там в смешении вод и взбитой ими пены его ждал бурный коловорот. Затянув вурмека в своё жерло, он неистово завертел его и с силой отбросил на дно. Внезапная резкая боль пронзила Горена и тогда, лишенный чувств, он прекратил своё сопротивление бурлящим потокам. Воды реки подхватили его обмякшее тело, незаметно вытолкнули его на поверхность и понесли по течению.
Вурмек очнулся от легких щекочущих прикосновений к лицу. С трудом открыв глаза, он увидел склонённые над ним стебли осоки. Он всё ещё был в реке. Этоя прибила его к берегу и теперь ласково покачивала на своих волнах. Ухватившись за траву, Горен попытался подтянуться, чтобы выбраться из воды, но замерзшие руки не слушались его. Соскользнув, он упал обратно в реку. В страхе, что течение опять унесет его, вурмек ещё крепче схватился за осоку. Так, собирая силы, он провисел несколько минут, а потом подтянулся, закинул ногу на земляной отвес и, перекатившись резким рывком, оказался на берегу. Немного отдышавшись, Горен поднялся на ноги и хотел было оглядеться, однако, картинка перед его глазами задрожала и поплыла, а в голове колко отозвалась ноющая боль. Вурмек ощупал своё лицо, затем голову и, обнаружив рану на затылке, понял, что закрутившись в водовороте, ударился обо что-то острое. Он опустился на землю, облокотился на прибрежный камень и закрыл глаза. Так юноша просидел некоторое время, впадая в полудрёму и вновь просыпаясь, пока не почувствовал, что окончательно пришел в себя. Собравшись с мыслями, он открыл глаза и осмотрелся. Луговина переменилась. Больше не было ни трав, ни одинокого дерева. Перед вурмеком простиралась голая каменистая земля, усыпанная валунами. Горен нерешительно обернулся. Травяное поле луговины было по ту сторону реки.
– Я на Волчьих Берегах,– испугано прошептал юноша и бросился к воде, но, сделав шаг, остановился, медленно отошёл назад и спрятался за камнем,– Я не смогу. Нет, я не смогу,– пробормотал он.
И тут Горен внезапно вспомнил о Темном Стриге. Содрогнувшись от страха, он поднял голову вверх и стал суетливо осматриваться. Но, филина нигде не было.
– Обратно нельзя,– сказал вурмек сам себе.
Он выступил из-за камня и, крадучись, пошел вперед.
Переходя от валуна к валуну, Горен двигался всё дальше, оставив реку и Вурмекский Лес позади. Ему было страшно. Сердце его колотилось так сильно и так быстро, что, казалось, вот вот могло выпрыгнуть из груди. Но юноша не останавливался. В считанные секунды ему пришлось выбрать между страхом опять оказаться в реке и страхом столкнуться лицом к лицу с хозяевами земли, на которую он ступил. От одной только мысли снова ощутить себя в воде у вурмека сводило зубы, а с тем, что могло ожидать его среди этих камней, он еще не сталкивался. И Горену ничего не осталось, кроме как выбрать неизведанное.
Когда то, очень давно, земли Волчьих Берегов были подножьем горы под названием Муная. По рассказам древних вурмеков, то были времена великих перемен. Менялись небо и звезды, а вместе с ними менялась и земля. Она сотрясалась, замерзала и выгорала от зноя. На исходе тех тяжелых дней гора Муная извергла себя и разрушилась, рассыпавшись на множество каменных глыб. Жар её лавы пожрал всё живое, что было рядом, не оставив после себя ничего, кроме пепла и камней. От некогда могучей горы сохранилась лишь её малая часть, угловатая скала, одиноко стоящая посреди выжженной земли. С тех пор прошло много лет, но жизнь здесь так и не зародилась. Однако, спустя время, у этих мертвых земель появились хозяева, слух о которых быстро достиг Вурмекского Леса и породил самую страшную историю из когда-либо известных его обитателям. Легенда о Волчьих Берегах и скрытой в них опасности стала передаваться лесными жителями из поколения в поколение. Каждый вурмек узнавал историю об этом мрачном месте еще в детстве, а позже рассказывал её уже своим детям. Говорили, что по ту сторону реки, в пустых и каменистых землях обитали волки- существа яростные и кровожадные. Каждый из них был такого размера, что вурмек находясь рядом, едва доходил бы зверю до груди. Легенда рассказывала, что жизнь волков была полна беспощадных убийств, а их земля настолько пропитана кровью, что ни одно растение уже не могло на ней вырасти. Эта мёртвая пустошь держала своих хозяев в вечном голоде, заставляя их неустанно искать себе пропитание. Окажись волки на другом берегу, и ни одному вурмеку не удалось бы спастись от смерти.
Единственной преградой на пути этих свирепых существ к Вурмекскому Лесу была река: широкая, бурная и всегда холодная. Однажды ведомый голодом вожак повёл через неё свою стаю и Этоя не пропустила волков. Многие из них утонули в тот день. С тех пор кровожадные хозяева Волчьих Берегов не входили в речные воды. Но вурмеки поговаривали, что старый вожак до сих пор жив и каждое полнолуние стоит на берегу, оплакивая протяжным воем погибших когда-то братьев.
Такой была старая легенда, подтвердить или опровергнуть которую никто не мог. Ведь кроме Онёбуса за пределы леса не выходил ни один вурмек. Неписанные законы опасливой жизни диктовали лесным обитателям осторожность и отсутствие интереса ко всему извне. Потому-то любые попытки заглянуть за дозволенную грань осуждались и пресекались немедленно.
Историю о волках Горен помнил наизусть и всё же решил, что река опаснее когтей и клыков мифических зверей. Упрятав свои страхи за желанием поскорее найти пристанище, он всё шёл и шёл по каменным землям, но им словно не было ни конца, ни края. Река и Вурмекский Лес давно скрылись из виду, и вокруг вурмека были только безжизненная земля и холодные каменные глыбы. Где-то вдалеке виднелся скалистый хребет Мунаи. Тёмным пятном он вырисовывался на горизонте, являя собой единственную цель к которой юноша стремился в те минуты. Обессиливший, но полный решимости идти вперёд, он задумал добраться до горы и переждать остаток ночи там, чтобы утром вновь отправиться в путь.
Неожиданно в стороне между камнями промелькнула тень. Вздрогнув, Горен остановился и быстро спрятался за валуном. Минуту он простоял настороженно прислушиваясь, а после, аккуратно выглянул из-за камня. Вокруг не было ни души.
– Привиделось,– прошептал вурмек, встряхнул головой и продолжил идти.
На душе юноши было неспокойно. Ему казалось, что он слышит вокруг шорохи и замечает чьё-то тайное передвижение, как будто некто, скрываясь, следит за ним из темноты.
– Нет,– снова заговорил с собой Горен,– надо остановиться и передохнуть.
Он подошел к одному из камней и, прислонившись к нему спиной, опустился на землю. Обхватив колени руками, вурмек положил на них голову и закрыл глаза.
«Посижу немного и пойду»– подумал он.
Но усталость быстро сморила юношу. Сам не заметив как, он провалился в сон.
В нём вурмек увидел себя посреди непроглядной темноты, стоящего на её бестелесной тверди, невидимой и неощутимой. Словно отовсюду, то издалека, то становясь ближе, звучал плач Балии. Разрываемый чувством невероятной тоски Горен побежал в пустоту, преследуя ускользающий от него голос, но вдруг понял, что слышит его уже совсем в другой стороне, и вновь бросился к нему. Сквозь всхлипы и стоны матери, вурмеку почудился её негромкий шепот. Будто она молила его о чем-то, но Горен не мог понять ни одного слова. Он позвал ее, и звал так громко, как только мог кричать, а в ответ услышал лишь мучающий его горький плач. Откуда-то из черноты сна пошел дождь. Юноша почувствовал как теплые капли воды упали ему на шею и медленно, липко потекли за ворот сорочки.
Вздрогнув, Горен проснулся. Что-то мокрое скользнуло по его коже. Он поднял голову вверх и тут же сжался от ужаса. Истекая слюной, в напряженном оскале над ним стоял волк. Готовый к нападению зверь безотрывно смотрел вурмеку прямо в глаза и гулко утробно рычал. Его морда была так близко к лицу Горена, что дыхание огромной зловонной пасти жаром обдавало кожу юноши. Понимая, что любое движение приведет к неминуемой гибели, вурмек сидел в оцепенении и, с трудом сдерживая дрожь, смотрел в желтые наполненные яростью волчьи глаза. Короткий миг и зверь, широко разинув пасть, бросился на юношу, но в ту же секунду, щелкнув зубами перед его лицом, отлетел в сторону, отброшенный внезапным ударом. Теперь перед Гореном были два волка. Один поднимался с земли в нескольких метрах от камня, а другой, ощетинив шерсть, медленно к нему приближался. Не успел вурмек понять, что произошло, как волки сцепились в неистовой схватке. Два огромных зверя, вздымая лапами пыль, визжа, кувыркаясь и падая, яростно рвали плоть друг друга в борьбе за добычу.