Путешествие в Завтра

Захарченко Василий Дмитриевич

На одно мгновение мне показалось, что я теряю сознание. Чудовищная сила сдавила мое тело и глубоко втиснула его в мягкие подушки. У меня перехватило дыхание, и я с большим трудом заставил себя открыть глаза.

Нет, видимо все было в порядке. Я лежал, глубоко погрузившись в кресло-постель. Надутые воздухом подушки полностью облегали мое тело. Казалось, меня положили, как скрипку, в мягкий, хорошо пригнанный футляр. Углубления для рук, ног и головы приняли мое тело. Его закрыли сверху такой же мягкой герметической крышкой. Тугой шлем плотно охватывал мою голову. Но даже сквозь прижатые наушники я явственно слышал нарастающий рев двигателя.

Несколько раз я ощущал более резкие толчки. Это отключались и отваливались от нашей составной ракеты вспомогательные реактивные двигатели.

Где-то рядом со мною в таком же положении лежал пилот ракетоплана. Сейчас он не участвовал в управлении машиной. Она двигалась сама под контролем автопилота, со строго определенным ускорением. Направление движения ракетоплана при отрыве его от земной поверхности также было точно задано стартовой установкой.

Я знал, что при старте перегрузка от ускорения не должна была превышать мой вес более чем в четыре раза. Это не очень большая величина. Подобная перегрузка вдвое меньше испытываемой летчиком-истребителем при выходе из затяжного пикирования и почти в четыре раза меньше перегрузки прыгуна пловца в момент его погружения в воду. Однако мое состояние продолжалось не мгновение, а значительно больший срок.

Поэтому, несмотря на то что я находился в лежачем положении, в данном случае наиболее удобном, все равно меня немного тошнило. Я снова закрыл глаза и крепче стиснул челюсти.

В таком положении я пробыл, вероятно, не более двух минут. Когда же я вновь открыл глаза, стрелка указателя скорости, установленного надо мною, четко пересекла светлую цифру пять километров в секунду, непрерывно продолжая двигаться вперед.

Мысль напряженно работала.

Да, уже немного осталось, думал я. С каждой секундой наша скорость возрастает примерно на сорок метров в секунду. При скорости около восьми километров в секунду ракетоплан полностью преодолеет тяготение Земли. Еще несколько мгновений, и автопилот должен будет изменить направление полета ракетоплана, переведя его из почти вертикального курса в горизонтальный.

Вскоре я действительно почувствовал, как направление движения переменилось. Тело мое еще плотнее втиснулось в мягкие стенки футляра. Я перестал слышать. Из оцепенения меня вывел звонкий голос пилота, прозвучавший в наушниках:

— Ну, вот мы и вырвались из объятий Земли! Двигатели выключены. Отвечайте, как вы себя чувствуете?

— Ничего, жив… — Голос мой прозвучал резко, усиленный маленьким ларингофоном — микрофоном, прижатым не к губам, а к горлу упругой застежкой шлема.

— Сейчас я освобожу вас из футляра. Только осторожнее, не отстегивайте ремни. Помните, что мы летим по инерции, а поэтому наши тела совершенно невесомы.

Крышка футляра медленно отодвинулась, ложе мое поднялось и автоматически превратилось в глубокое кресло, которое продолжало сохранять форму тела. Однако теперь я находился уже в сидячем положении. Такое же превращение произошло и с креслом пилота. Он сидел, плотно закрепленный в кресле возле поста управления. Перед ним на широкой панели было расположено несколько кнопок и рычагов управления.

Какая-то странная, совершенно необычная легкость чувствовалась во всем моем организме.

Я еще раз любопытным взглядом окинул нашу кабину. Она была освещена

мягким фосфоресцирующим светом. Конструкторы всё продумали до мелочей. Небольшое помещение было заполнено приборами и аппаратурой. Они были размещены с тем удобством и техническим изяществом, которые всегда подчеркивают рациональность конструкции.

Сквозь широкий круг иллюминатора я увидел небо.

Оно было абсолютно черным. Космическое небо за толстым стеклом иллюминатора висело совсем как полог черного бархата с большими немигающими звездами, разбросанными по нему.

Белый поток Млечного пути яркой полосой пересек нижнюю половину круга иллюминатора.

— Иллюминатор находится с теневой стороны ракетоплана, — сказал пилот, поймав мой взгляд. — Сейчас мы повернем его к Солнцу. Для этого необходимо лишь вызвать быстрое вращение специального диска поворота. Он установлен внутри ракетоплана. — Пилот медленно перевел рычажок на панели. — Вы, наверное, знаете, — продолжал он, — что по закону сохранения количества движения корпус ракетоплана в этом случае будет медленно вращаться в сторону обратную вращению диска. Видите, мы уже повернулись немного…

Яркий солнечный свет ворвался в кабину и заиграл на блестящих деталях управления. Это ослепительный край солнечного диска врезался в черный бархат неба.

Пилот продолжал:

— Между кварцевыми стеклами иллюминатора находятся затеняющий светофильтр и тонкий слой озона. Озон поглощает ультрафиолетовые лучи. Однако давайте поищем, где же объект нашего путешествия.

Пилот был опытный, он совершил не один десяток рейсов за пределы земной атмосферы. Привычным движением он нажал кнопку, установленную возле небольшого матового экрана, и начал медленно вращать белую пластмассовую рукоятку настройки. Зеленые полосы побежали по экрану. На мгновение показался ослепительный диск Луны и скрылся.

— Нашел! — вдруг радостно воскликнул пилот. — Наши наземные расчеты при старте оказались правильными. Глядите, вот наша цель. Однако нам придется опять включить двигатели, чтобы настигнуть ее.

На зеленовато-сером экране радиолокатора я увидел маленькое, ярко светящееся колечко с небольшим шариком посередине. Это был искусственный спутник Земли — маленький островок, созданный советскими людьми в межпланетном пространстве,

— Сядьте плотнее, я нацеливаю автопилот на объект по экрану и через несколько минут включу двигатель, — предупредил меня пилот. — Таким образом, мы быстро догоним наш надземный остров. Вам небезынтересно будет знать, что он движется вокруг Земли со скоростью около восьми километров в секунду, на высоте в триста километров над нашей драгоценной планетой.

«К чему такая точность?» хотел я спросить пилота. Но он, видимо, ждал моего вопроса и не дал мне, как говорят, рта раскрыть, пояснив:

— При такой скорости вращения искусственный спутник никогда не упадет на Землю. Развивающаяся в нем центробежная сила равна силе притяжения Земли. Поэтому остров полностью уравновешен. На высоте же в триста километров над Землею атмосфера практически отсутствует. Она не может тормозить вращение спутника, и он, подобно маленькой луне, будет вечно двигаться по своей орбите вокруг Земли. Однако нам надо все же угнаться за ускользающей целью нашего путешествия, Включив двигатели, мы сможем свободно довести скорость ракетоплана до двенадцати километров в секунду и, если можно так сказать, вскоре «приземлимся» на острове. А пока еще он находится вне видимости невооруженным глазом.