Путешествие вокруг света 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях „Надежда“ и „Нева“»
Шрифт:
Ветр уже многие дни*дул от О, ONO и NO; туман продолжался беспрерывно: но если на несколько часов и рассеявался, то за оным наступала пасмурная мрачная погода и дожди сильные. Сии восточные ветры принудили меня держать курс к югу и лишили чрез то надежды придти к западному берегу Камчатки в широте между 55 и 54°, как то имел я намерение.
Августа 20 го пред полуднем небо прояснилось и мы могли наконец произвести наблюдения, коими определена широта 53°, 20, долгота 211°,20: 9 ю минутами южнее и 40 восточнее, нежели выходило по моему счислению. Ветр сделался от NW, но по кратком времени перешел опять к SO, и сопровождался попеременно дождем и туманом; такая погода случалась и при западном ветре, но переменялась неправильно.
Наконец настал ветр от WNW, которой мало по малу сделался свежим; но непрозримой туман все еще нас преследовал. Ртуть в барометре опустилась на 28 дюймов, 9 линий, что, казалось, предвещало шторм неминуемой; но оной не последовал. Мы испытали многократно в сем неблагоприятствующем для плавателей море, что не только при низком стоянии ртути в барометре, но и при великом падении её не случалось особенно бурной погоды.
Я желал пройти в сей раз между Курильскими островами Харамакотаном и Шиашкотаном, надеясь увидеть при том остров Черинкотан, в определении широты коего, равно и четырех островков, названных мною каменными ловушками настояла неизвестность в нескольких минутах; почему и велел держать курс туда. Солнце совсем не показывалось; густой туман окружал нас беспрестанно; я ожидал с величайшим нетерпением ясного дня, дабы поверить свое счисление, что по причине сильного у Курильских остров течения долженствовало быть весьма нужно. Быв в неизвестности, как близко находимся к островам, и какой держать курс, препроводили время в величайших заботах. Наконец 26 Августа пред полуднем туман рассеялся. Мы находились, как то я и полагал, гораздо севернее нежели показывало корабельное счисление, и вместо того, чтоб быть в близи шестого острова, усмотрели теперь острова Ширинку, Монконруши и Алаид. Признаюсь, что блуждение наше в беспрестанном густом тумане столько нам надоело, что я не мог уже решиться и держать курс назад к S, чтоб исполнить свое преднамерение и пройти между шестым и седьмым островами. Напротив того почел нужным воспользоваться наступившею ясною погодою, чтобы пройти опасную цепь сих островов, пока не покроет нас опять туман густой; почему и велел держать курс между островами четвертым и третьим, а потом между Поромуширом и Оннекотаном т. е. вторым и пятым; поелику проход сей из всех пространнее и безопаснее в целой цепи, по коему одному только плавают Российские купеческие суда. В полдень определена наблюдениями широта 50°,4,32", долгота 204°,57,24". В сие время находились от нас острова: Ширинка на NO 11°; Монконруши на SW 49°; Алаид на NO 25°; оконечность на южной стороне Поромушира, которую признавали мы сперва несправедливо южнейшим мысом сего острова, на SO 86°; она лежит в широте 50°,3,50", а южнейший мыс по наблюдениям нашим в широте 50°,0,30", долготе 204°,35,45". Последний назвал я мысом Васильевым, именем Графа Васильева. Берег вблизи мыса Васильева, равномерно и всей южной стороны Поромушира горист особенно. Он снижаясь мало по малу оканчивается у мыса Васильева низменным, песчаным берегом, простирающимся на довольное расстояние к югу. Сей крайнейшей оконечности, по причине её особенной низменности, Капитан Кинг не мог конечно видеть. По объявлению его должна лежать южная оконечность в широте 49°,58. В час и 20 минут по полудни лежала она от нас прямо на О в 9 милях; в 3 1/2 часа прямо на N в 3 х милях; посему мы и имели удобной случай определить долготу её с точностию. Югозападная сторона Поромушира не так гориста как южная, и состоит попеременно, то из низменного берега, то из гор посредственной высоты. Берега утесисты, на коих видели мы во многих местах снег, которой был может быть уже новой. Югозападная сторона отличается особенно двумя пиками, из коих южнейший довольно высок; но находящийся на югозападной оконечности, состоящей по себе уже из высокого берега, имеет весьма великую высоту. Сей назвал я пиком Фус, именем известного в Российских ученых летописях Академика. Он лежит в широте 50°,15,00", долготе 204°,49,30". Берега между югозападною и северною оконечностями не могли мы видеть; но вместо того осмотрели с точностию юговосточную сторону, находившись от оной в недальнем расстоянии. Обошед мыс Васильева, начали держать в параллели к берегу. Здесь претерпели мы несколько жестоких порывов ветра, обратившего внимание наше на худое состояние такелажа, которой повредился во время плавания по Охотскому морю более, нежели бы могло произойти то в плавание три краты продолжительнейшее, в другом лучшем климате. От мыса Васильева простирается берег почти на NOtN до оконечности, отстоящей от него на 19 миль. Сия высоты довольной; но оканчивается низменностию. Берега и здесь также, как у южной оконечности, низменны, но возвышаются мало по малу в горы посредственной высоты, которые во многих местах покрыты были снегом нерастаявающим, вероятно, чрез целое лето, продолжающееся в сем суровом климате только два месяца, Июль и Август. Юговосточной берег острова представляется вообще гористым; однако в некоторых местах находятся и долины, казавшиеся мне удобными к землевозделанию; но мы не приметили нигде признаков, чтобы сия часть острова была обитаема. Юговосточная оконечность острова и другая лежащая в широте 50°,19,10", долготе 204°,14, составляют пространной залив, простирающийся во внутренность острова более, нежели на 5 миль. В нем видели мы между утесистыми берегами углубление, в коем находится, может быть, хорошее якорное место. От северной оконечности сего залива имеет берег направление NO 48° до восточной оконечности острова, которая лежит в широте 50°,28,00", долготе 203°,51,00" и отличается стоящею вблизи высокою горою. В том же направлении, несколько севернее только первой находится и еще другая гора, высоты едва ли не превосходнейшей. Сей берег горист вообще. Направление его от восточной до севернейшей оконечности есть почти NNO; но мы не могли рассмотреть его ясно, потому что предлежал ему остров Сумшу, составляющий с северовосточною стороною Поромушира пролив, шириною не более полуторы мили. В следующий день могли мы впрочем видеть через низменной остров Сумшу северную оконечность Поромушира. В 8 часов находились от берега не далее 5 ти миль. В сем расстоянии найдена глубина 35 саженей, грунт каменистый. Пик северозападной оконечности острова Оннекотана лежал тогда от нас на SW 53°; остров Монконруши на SW 76°; восточная оконечность Поромушира на NO 30°.
По безветрии, продолжавшемся несколько часов, во время коего влекло нас течением сильно к берегу, настал свежий ветр от NW, при коем удалялись мы ночью от берега; но в 4 часа по полуночи начали держать курс опять к северу. На рассвете увидели на севере высокой пик, южной Камчатской оконечности, которой назван мною Кошелевым, а в 8 часов усмотрели чрез Сумшу остров Алаид и северную оконечность Поромушира в одном NW 66° направлении. Пик Кошелев лежал тогда от нас на NO 2°,30.
Остров Сумша вообще низмен; но берега его во многих местах утесисты. Южной мыс его оканчивается низменностию, равномерно и северная оконечность, выключая у сей некоторые маловажные возвышения, которые суть единственные на всем острове. Не за долго пред полуднем увидели мы и мыс Лопатку. Он подобно острову Сумшу, с коим, может быть, соединяется, весьма низмен. Канал, разделяющий оные, наполнен мелями. В прежния времена ради близости берега, что почиталось тогда главною вещию, проходили оным малые суда; но поелику в нем погибало оных много; то в последствии времени, как то я узнал в Камчатке, проходить сим каналом было запрещено. В полдень находились от нас: восточная оконечность Поромушира на NW 80°, остров Алаид на NW 78°, южная оконечность острова Сумшу на NW 89°, северозападная его оконечность на NW 63°. В сем положении определена нами широта 50°,38, долгота 203°,00,42". расстояние наше от ближайшего берега т. е. от острова Сумшу было 22 мили. Склонение магнитной стрелки найдено 5°,6,30", но среднее из вчерашних и сегоднишних наблюдений показало 5°, 39,45" восточ.
Во время плавания нашего из Камчатки к Сахалину определили мы широту мыса Лопатки 51°,03; но поелику не видали ясно оного, то и полагали притом некую погрешность. Капитан Кинг определил широту сего мыса 51°,00, а Капитан Сарычев 50°,56. Почему я и вознамерился подойти в сей раз к мысу Лопатке сколько возможно ближе, к чему способствовал весьма свежий ветр западный, позволявший нам держать курс к N, ведущий к оной. Но помрачившееся скоро по полудни небо и наставший густой туман, скрыли берег совсем от зрения. В 3 часа находились мы по счислению в широте 51°,00: и так, видя, что намерение мое остается тщетным, приказал я держать NNO, а потом в 4 часа, подошед весьма близко к берегу, NO, ведущий вдоль оного. Пик Кошелев лежал тогда от нас на NW 35°. Ветр дул чрез целую ночь свежий от W; погода сделалась ясная, совершенно безоблачная, какой не случалось ни однажды во все сие наше плавание. На рассвете увидели мы мыс Поворотной на NW 7°, в расстоянии от 22 до 24 миль; Вулкан на NO 1°,30; Шипунской нос на NO 50°. В 11 часов настало безветрие, которое продолжалось до 8 часов вечера и огорчало нас чрезмерно. Мы знали, что множество писем ожидало нас в Петропавловске, и надеялись не только получить разные известия по обыкновенной почте; но и полагали, что отправленный за несколько месяцов в С. Петербург курьер возвратился конечно обратно и привез нам ответы на письма наши, посланные при отходе из Камчатки в Японию. Несколько дней уже главным предметом наших разговоров были ожидаемые, любопытства достойные известия о политических Европейских произшествиях, которые в продолжении двух годов долженствовали соделаться немаловажными. Быв питаемы таковою лестною надеждою в близости Авачи, и не имев способов достигнуть исполнения наших желаний, чувствовали мы сугубую досаду на неблагоприятство сего случая.
Августа 29 го в 8 часов вечера вошли мы наконец в губу Авачинскую и следующего дня в 3 часа по полудни стали на якорь в Петропавловском порте, находившись в отбытии из оного ровно 2 месяца. Во все сие время редко случались дни, в которые бы не мочил нас дождь или не проницала бы платья нашего туманная влага; сверх сего не имели мы никакой свежей провизии, выключая рыбы залива Надежды, и никаких противоцынготных средств; но не взирая на все то, благодаря Бога не было у нас на корабле ни одного больного.
ГЛАВА VII. ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕБЫВАНИЕ НАДЕЖДЫ В ПЕТРОПАВЛОВСКОМ ПОРТЕ
1805 год. Сентябрь
Приближение наше в сей раз к Петропавловску произвело в жителях оного немалой страх. Они знали, что отсутствие наше долженствовало продолжаться два месяца; однако им казалось невероятным, чтоб могло то последовать с такою точностию. Почему, увидев наш корабль, не верили, чтоб это был он действительно; другого же одинаковой с ним величины Российского судна не могли они ожидать никакого: и так заключив, что идет к ним корабль неприятельский, начали многие уже из них уходить с имуществом своим на близь лежащие горы. Со страхом несовместен хладнокровный рассудок, Петропавловцам казалось вероятнее, что неприятельской фрегат обошел полсвета для того, чтоб овладеть их местечком, коего все богатство состоит только в некотором количестве сушеной рыбы, и где фрегат найдет провизии едва ли на полмесяца, нежели думать, что мы возвращаемся к ним в назначенное время и не взирая на то, что по последним за полгода назад известиям знали они, что Россия ни с кем не воевала; однако не прежде успокоились, пока не пришел к ним солдат, занимавший пост свой на горе близ входа в порт, и не уверил их, что наводящий страх корабль должен быть точно Надежда, как по всему своему виду, так особенно по весьма короткой, в сравнении с другими кораблями, бизань мачте. Сей опытный солдат, бывший в Экспедиции Биллингса, почитался разумеющим таковые вещи, почему и поверили ему с радостию.
Мы не нашли в порте ни одного судна. Ни пакетбот, ни транспорт, на коем следовало доставить требованную мною провизию, еще не приходили, хотя ожидаемы были уже около 6 ти недель. Итак мы в чаянии своем найти здесь присланные нам письма крайне обманулись. О неприбытии пакетбота беспокоились мы чрезвычайно. Плавание Охотским морем, а особливо между Курильскими островами опасно, и редко совершается скорее 4 х недель, а потому и постановлено, чтоб пакетботу приходить в устье Воровской реки, находящейся на западном Камчатском берегу под широтою 54°,15. Сие место для мелких судов очень удобно, потому что глубина оного от 7 до 8 футов; а отдаление его от Верхнекамчатска, будущего местопребывания Губернатора, не более 110 верст. Переход в оное из Охотска при мало благоприятствующем ветре не может продолжаться долее 4 х дней. По сим обстоятельствам заключили мы, что пакетбот прошел в море, а с ним и наши письма, коих мы с толикою нетерпеливостию ожидали. Но беспокойство наше продолжалось короткое время. Сентября 2 го по утру донесли мне, что в заливе остановилось на якорь двухмачтовое судно. Я послал немедленно к оному Офицера, которой возвратился через два часа и привез с собою командира казенного транспорта, Мичмана Штейнгеля, пришедшего из Охотска. Чрез него то получили мы наконец свои письма, из коих последние писаны были 1 го Марта сего года. Он доставил мне и пакеты, присланные в Охотск Г-м Министром Графом Румянцовым с отправленным из С. Петербурга фелдьегерем, совершившим сей далекий и трудный путь в 62 дня. В них находились отзывы на донесения; посланные мною в прошедшем году пред отходом в Япюнию. Они обрадовали меня чрезвычайно; поелику содержали в себе лестную награду за все претерпенные мною в сем путешествии многоразличные неприятности. Кроме благосклоннейших писем от Министров Морских сил и Коммерции, удостоился я получить при сем два Рескрипта от ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА. В первом угодно было ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ изъявить мне СВОЕ благоволение; во втором при равномерном благоволении приложено было награждение, превосходившее мое чаяние. Таковые милости МОНАРХА за счастливое окончание первого, трудного и опасного плавания тронуло меня до глубины сердца и удостоверило, что совершение второго, как важнейшего и полезнейшего плавания, не оставлено будет без Высокомонаршего внимания. В рассуждении обратного нашего в Россию плавания заботился я менее. Если бы во время оного и постигло нас несчастие; то сие случилось бы в морях известных, в коих каждой год бывают многие корабли разных Европейских наций, следовательно доставленная нашим путешествием польза открытиями и описаниями охранялась уже довольно. Но, что бы обезопасить и плоды трудов наших с большею осторожностию, решился я отправить в С. Петербург со штафетом все сочиненные нами карты при кратком донесении о наших открытиях. Г. Тилезиус приготовил знатное собрание рисунков, относящихся к естественной истории, что бы послать при сем случае в Академию. Сии драгоценные для нас вещи едва не подпали однако той участи, от коей предохранить оные я старался. Я послал их на судне Г. Штейнгеля, которой вышел из Авачинской губы 20 го Сентября; но не мог достигнуть назначенного ему места, и принужден был возвратиться в Камчатку. По несчастному случаю судно его село на мель недалеко от Большерецка; однако спаслось. Следствием сего неприятного приключения было, что все посланное нами доставлено в С. Петербург шестью месяцами позже; потому что отправлено после из Камчатки по зимней почте дальнейшим путем чрез Ижигу.
Весь такелаж корабля нашего во время плавания в туманы около берегов Сахалина так повредился, что надобно было его или исправить, или переменить новым. И так по расснащении совсем корабля занялись разными работами, которые производимы были с особенной охотою и поспешностию. Теперь настало время к предприятию обратного плавания в Россию. Каждая напрасно не потерянная минута напоминала нам, что тем скорее возвратимся в свое отечество; большего к трудам ободрения не требовалось. Я приказал выгрузить весь корабль как для починки водяных бочек, так и для прибавления 6000 пуд балласта в замену выгруженного железа. Для освобождения служителей от трудной и скучной работы, заказал я, по прибытии своем в Петропавловск из Японии, приготовить для нас дров 70 саженей. Надлежало запастись ими в Камчатке на все время обратного плавания, потому что оные в Китае, на острове Св. Елены, и мысе Доброй Надежды чрезвычайно дороги. Здесь же могли мы взять дрова готовые, сухия. Известно, что доставление в Камчатку материалов сопряжено с великими трудностями и издержками; для чего и решился я удержать у себя из всех корабельных запасных материалов столько, сколько полагал нужным до прибытия в Кронштат; прочее же оставил все в Петропавловске, между чем находился и якорь корабля нашего с новым канатом.