Путешествие вокруг света
Шрифт:
Оттуда мы поспешили к нашим палаткам на мысе Венус, где туземцы уже устроили настоящий базар. Тут можно было увидеть все виды фруктов, причем очень дешевых: так, полная корзина плодов хлебного дерева или кокосовых орехов стоила не больше одной бусины. Мой отец встретил здесь своего друга О-Вахау, который опять подарил ему много фруктов, несколько рыб, немного тонкой материи, а также перламутровые рыболовные крючки. Мы хотели ответить на его щедрость, однако благородный человек начисто отказался принять хоть что-нибудь и сказал, что подарил все эти мелочи моему отцу как другу, бескорыстно. Словом, казалось, все в тот день сошлось, чтобы мы получили самое выгодное представление об этом славном народе.
К полудню мы вернулись на корабль и после обеда занялись зарисовкой и описанием собранных коллекций. На палубах все время толпились индейцы обоего пола; они обшаривали все уголки и тащили, что только удавалось. Вечером случилось происшествие, новое и странное для нас, но знакомое тем, кто уже бывал на Таити. Наши матросы пригласили на корабль несколько женщин самого низкого сословия, которые не только охотно пришли, но и после заката, когда их земляки вернулись на берег, пожелали остаться на борту. Мы уже знали по опыту, до чего продажны таитянские девушки, но там они занимались своим распутством только днем, на ночь же никогда не отваживались остаться на судне. Здесь же, в Матаваи, английских моряков успели узнать получше, и девицы не сомневались, что на них можно положиться, более того, что это наилучший путь заполучить у них бусы, гвозди, топоры или рубахи. Так что вечером между палубами царило такое веселье, словно мы стояли на якоре не возле Таити, а где-нибудь в Спитхеде [282] . Прежде чем стемнело, девушки собрались в носовой части палубы. Одна из них дула в носовую флейту, остальные танцевали, и далеко не все из этих плясок соответствовали нашим представлениям о приличии и благопристойности. Но ведь многое из того, что, по нашим понятиям, можно бы назвать предосудительным, при здешней простоте нравов считалось совершенно невинным, так что, в сущности, таитянские распутницы куда менее развратны, чем их цивилизованные европейские сестры. Когда стемнело, они исчезли с палубы; любовники угостили их свежей свининой, и они ели ее жадно, хотя только что в присутствии своих земляков не хотели до нее дотрагиваться, поскольку в силу здешнего обычая, не совсем нам понятного, мужчины и женщины не вправе есть вместе. Удивительно, сколько мяса могли поглотить эти женщины; их жадность явно показывала, что дома они лакомятся им редко, если вообще когда-нибудь видят.
282
Спитхед (восточная часть пролива между южным побережьем Великобритании и о-вом Уайт) — рейд на подступах к Портсмуту, издавна служивший местом сбора английского флота.
Нам были слишком памятны нежная печаль матери Тутахи, благородная доброта нашего друга О-Вахау; вообще наше мнение о таитянах было весьма высокое; тем более бросалось в глаза поведение этих созданий, отбросивших всякую сдержанность и предавшихся одним лишь животным страстям. Сколь несовершенна человеческая природа, если даже такой добрый, простодушный и счастливый народ способен опускаться до подобной испорченности и безнравственности! Можно лишь сокрушаться, что человек особенно склонен злоупотреблять самыми богатыми и прекрасными дарами благого творца и что ему столь свойственны заблуждения!
На следующее утро к кораблю явился О-Ту со своей сестрой Тедуа-Таураи и другими родственниками; он велел передать на борт свинью и большую рыбу, но сам подняться не пожелал. Такие же подарки он привез капитану Фюрно, но не решился подняться на «Адвенчер», покуда мой отец не вызвался сопровождать его. Пришлось повторить всю церемонию с заворачиванием капитана в таитянские материи, прежде чем их величество отважился взойти на борт. Однако сразу после этого он почувствовал себя вполне уверенно и пошел на палубу, где капитан Фюрно преподнес ему ответные подарки.
Тем временем его сестра Тедуа-Таураи согласилась подняться на корабль капитана Кука; мы обратили внимание, что все находившиеся при этом женщины обнажили плечи, оказав ей те же почести, что и королю. Таких же почестей удостоился и юноша Ватау, сопровождавший своего брата-короля; его называли т'эриВатау; из этого можно, видимо, заключить, что, хотя титула эриудостаиваются все вожди и знать, главным образом он относится к членам королевской семьи. Недолго пробыв на «Адвенчере», О-Ту перешел на «Резолюшн», забрал свою сестру и вместе с ней, а также обоими капитанами отбыл в О-Парре.
На рассвете 29-го мы велели поставить себе палатки на берегу и отправились исследовать природу острова. За ночь легла сильная роса, освежившая все растения; наряду с утренней прохладой это сделало нашу прогулку весьма приятной. Возле палаток находилось лишь несколько индейцев; все же некоторые проводили нас до реки, через которую мы должны были переправиться, ибо при этом можно было заработать. Обычно они за единственную бусинку готовы были нас перенести на плечах, чтобы мы не промочили ног. Большинство жителей уже встало, некоторые купались в реке Матаваи, что утром было для всех первым делом. В этой теплой стране очень нужно и полезно купаться почаще, особенно утром, когда прохладная, свежая вода помогает укрепить нервы, которые обычно ослабляются постоянной жарой. Кроме того, чистота тела не только наилучшим образом предупреждает воспалительные болезни, но и способствует общительности людей; напротив, нецивилизованные народы, у которых не вошло в обычай купаться, бывают столь нечистоплотны, что из-за вони не могут собираться в большом количестве, да и посторонний недолго выдержит среди них.
Мы подошли к маленькой хижине, где жила бедная вдова со своим многочисленным семейством. Ее старший сын Нуна, подвижный мальчик лет 12 с каштановым цветом кожи и очень приятный, веселый на вид, все время особенно льнул к европейцам. При этом он проявлял немалые способности и понимал нас с полуслова лучше, чем другие его земляки, с которыми при всем старании, прибегая к пантомиме и словарям, мы бы не добились такого толка. Мы договорились накануне, что он будет нашим проводником. Когда мы подошли, его мать уже приготовила нам кокосовые орехи и прочую снедь; она сидела на камнях перед хижиной со своими детьми. Младшему из них на вид было года четыре. Хотя она еще выглядела довольно бодрой, на лице у нее было столько морщин, что в этой стране, где девушки так рано созревают, было неловко считать ее матерью таких маленьких детей. Подошла еще женщина, помоложе, лет 23—24; как мы узнали, это была старшая сестра Нуны. Судя по ее возрасту, матери могло быть лет около 40, но не приходится удивляться, что она выглядела старше, ибо, как известно, в жарких странах этот пол обычно увядает раньше, нежели в краях холодных. Напротив, не достойно ли удивления, что, несмотря на свое раннее созревание, здешние женщины остаются плодовитыми двадцать лет и более? Дело, видимо, в том, что они проводят жизнь в счастливой простоте, не зная забот и нужды, и, несомненно, именно потому здешнее население так многочисленно.
Мы договорились с одним дюжим парнем, что он понесет за нами провизию, которую приготовила гостеприимная старая женщина. Он повесил ее, разделив поровну, на концы четырехфутовой палки, а палку положил на плечо. Нуна и его младший брат Топарри, лет четырех, провожали нас весело и охотно. На прощание мы подарили всей семье бусы, гвозди, зеркала и ножи.
Вначале идти было довольно трудно, поскольку пришлось подняться на гору. Однако труды наши оказались напрасными, ибо, кроме нескольких карликовых кустов и засохших папоротников, мы не нашли здесь ни одного растения. Зато, к немалому своему удивлению, мы увидели, как с этой сухой, бесплодной вершины взлетела перед нами стая диких уток. Что занесло их сюда с обычных гнездовищ в тростниках и на болотистых берегах рек, сказать трудно.
Вскоре мы перевалили еще через одну гору, где папоротники и кустарники, видимо, недавно горели, поскольку одежда наша становилась черной от прикосновения к ним. Спустившись, мы наконец достигли плодородной долины, по которой к морю стекал прелестный ручей. Туземцы запрудили его в нескольких местах камнями, чтобы провести воду на поля, засаженные съедобным корнем (Arum esculentum),так как этим растениям нужна болотистая, насыщенная водой почва. Их здесь два вида; у одного большие блестящие листья и корень длиной добрых 4 фута, но очень грубоволокнистый, у другого мелкие бархатистые листья, а корень тоньше и вкуснее. Впрочем, вкус у обоих острый и едкий, если корень не выварить несколько раз в воде; но свиньи охотно и без вреда для себя поедают его и сырым [283] .
283
Речь идет о двух разновидностях таро.
Чем дальше мы продвигались по ручью, тем уже становилась долина, а горы с обеих сторон круче и лесистее. Но всюду, где земля была хоть чуть ровнее, росли кокосовые пальмы, бананы, шелковичные деревья и разные коренья; несколько домов стояли тесно друг к другу. Кое-где встречались большие гряды камней, нанесенных с гор и обкатанных водой. В горах мы сорвали несколько новых растений, не раз рискуя при этом сломать себе шею, так как обломки скал то и дело выкатывались из-под ног.
Нас обступили индейцы, они принесли на продажу много кокосовых орехов, плодов хлебного дерева и яблок. Набрав достаточный запас, мы наняли несколько человек, чтобы они несли за нами покупки. Пройдя около 5 английских миль, мы уселись на красивом лугу под деревьями, чтобы пообедать. Наряду с купленными фруктами нашу еду составляли свинина и рыба, захваченные нами с корабля. Таитяне стояли вокруг, а проводникам и помощникам мы разрешили сесть с нами. Они с удовольствием угощались, но были удивлены, что мы каждый кусок макаем в белый порошок, совершенно им неизвестный. Дело в том что мы захватили с корабля немного соли и употребляли ее ко всем блюдам, в том числе и к плодам хлебного дерева. Некоторые захотели ее попробовать, и вкус показался им отчасти знакомым, поскольку они обычно добавляют морскую воду в виде соуса в рыбные и морские блюда.