Путешествие за край Земли
Шрифт:
Не спалось Севастополеву и по другой причине. В психиатрической больнице № 15 он познакомился с методикой управления сном, которую пытался практиковать уже более пяти месяцев. Целью упражнения был полный контроль над сном, для чего сначала надо было научиться осознанно входить в точку сна — момент, когда бодрствование сменяется сном. Подобное наблюдение тоже мешало уснуть, зато повышало чувствительность тела до неимоверного уровня.
Севастополев уже начал, было, засыпать, когда что-то буквально выдернуло его из сна. Он рефлекторно затаил дыхание,
Подул легкий ветерок. В УСЛОВИЯХ КОРАБЛЯ ЭТО БЫЛО НЕВОЗМОЖНО. Севастополев осторожно поднялся с кровати и тихо подошел к двери. За дверью послышались шаги. Кто-то совсем не боялся, что его застукают. Когда они стихли, Севастополев вышел из каюты и медленно пошел по коридору «навстречу ветру и приключениям».
Его сердце учащенно забилось, когда он увидел в рубке открытую дверь там, где раньше была стена. От отсутствия воздуха перед глазами уже начали плавать мухи, но страх так и не позволял ему дышать. Собрав все свои силы, он сделал решительный рывок.
Только оказавшись на свободе, он сделал несколько глубоких вдохов. Голова приятно закружилась.
Как он и предполагал, «звездолет» находился в огромном ангаре. Рядом было свалено картонное море, а чуть поодаль на стене висела бумажная гора.
— Как у Пелевина, — радостно подумал Севастополев.
Глава пятнадцатая
— Приехали, — сказал таксист.
— Спасибо, — Катя протянула ему несколько купюр.
— У меня нет сдачи.
— Оставьте себе.
— Спасибо.
Дом, возле которого вышла Катя, был похож на старинную русскую усадьбу, переделанную на современный манер. В качестве забора использовалась живая изгородь из кленов и колючего кустарника, название которого Катя не знала. К красивой, резной калитке вела дорожка из тротуарной плитки. Калитка была открыта. Катя вошла во двор.
Двор был большим, просторным, большей частью, поросшим газонной травой. Дорожки все тоже были выложены тротуарной плиткой. В дом было два входа: служебный и туристический. Немного подумав, Катя позвонила в дверь с табличкой «Туристический».
Дверь открыло непонятно что. Это нечто настолько отличалось от всего, что когда-либо видела Катя, что она буквально впала в ступор.
— Вы так и будете молчать? — спросило нечто.
— Мне нужен Мудрый Китаец.
— Это дом-музей Максима Максимовича, а не китайский ресторан.
— Я знаю.
— С чего вы взяли, что Китаец здесь?
— Можно подумать, вы сами не знаете.
— Пропустите ее, — послышался мужской голос из глубины дома.
— Входите, — посторонилось нечто, — следуйте за мной.
Нечто превратилось в нарядно одетого лакея и чинно прошествовало сначала по коридору, потом на второй этаж и снова по коридору.
— Как вас отрекомендовать? — спросил лакей перед дверью.
— Катя.
— Екатерина, — торжественно сказал он, открывая дверь.
Комната, куда пригласили Катю, была рабочим кабинетом. За письменным столом сидел Китаец. Рядом с ним стоял кальян.
— Будешь? — спрос ил он.
— Не сейчас.
— Не сейчас будет поздно.
— Сначала мне нужно решить один вопрос.
— Так решай. Чего время тянуть.
— Мне нужен Леденец.
— Я не торгую сладостями.
— Ты знаешь, о ком идет речь.
— И что это меняет?
— Ты нас познакомил, ты разлучил.
— Хочешь получить компенсацию?
— Я хочу его.
— Хорошо. Но это не бесплатно.
— Что ты хочешь?
— Ты готова рискнуть собой ради Леденца.
— Да, — твердо ответила Катя.
— Уверена?
— Я уже сказала.
— Это может быть опасно.
— Меня не пугают опасности.
— Помни: я тебя отговаривал.
По сравнению с домом Отголоскова музей Максима Максимовича выглядел как пособие для начинающих воров-домушников. Деревянные двери, обычные замки и никакой сигнализации. Картина сама просилась в руки. Леденец проглотил слюну. Надо было чем-то себя занять, и он решил побродить по местности.
Места были замечательными. Я бы даже сказал Тургеневскими, если бы был знаком с его творчеством. С наступлением темноты Леденец вернулся в усадьбу. Тихо, как настоящий ниндзя он приближался к цели. Картина. Все мысли были только о ней. Простота, с которой удалось проникнуть внутрь, настораживала, но никаких ловушек видно не было, да и случись что, он всегда мог бы найти выход.
Вот она! Картина висела на почетном месте в отдельной комнате. Романтический лунный свет, падающий из окна, делал ее еще более прекрасной. Убедившись, что сигнализации нет, Леденец попытался снять картину.
Зажегся свет.
— Браво! — услышал он знакомый голос.
Леденец повернулся. Перед ним был Китаец собственной персоной. В руках у него было по пистолету.
— Не двигайся, — спокойно сказал он, — на этот раз я придумал кое-что позабавней. Смотри.
От стены отделилась тень и убрала ширму, которую леденец принял за стену. За ширмой сидела Катя. Она была связана. Рот заклеен. Прямо в лицо ей смотрела стрела из заряженного арбалета. Леденец побелел.
— Отпусти ее.
— Не могу.
— Она не сделала ничего плохого.
— Видишь ли, картина, ты и девушка связаны сложной системой рычагов. Тебе предстоит выбор. Хочешь спасти девушку — оставь картину, но тогда она сгорит у тебя на глазах. Если тебе важней картина, бери ее, и стрела тут же вонзится в грудь девушки. Как видишь, все зависти только от тебя.
— Если я оставлю картину, ты отпустишь девушку?
— Конечно.
Громко выругавшись, Леденец бросился к Кате. В тот же миг картина вспыхнула ярким огнем, а арбалет повернулся на 180 градусов.