Путешествия и исследования в Африке
Шрифт:
Язык этих туземцев очень похож на язык жителей Сены и Тете. Сначала мы понимали его достаточно лишь для проверки, передает ли наш переводчик наши слова или дает свою собственную версию. Он довольно точно переводил то, что мы ему говорили, но у него была непреодолимая склонность заканчивать свою речь сентенциями вроде: «В книге говорится, что вы должны сеять хлопок, а англичане – приезжать и покупать его», или какой-нибудь им самим сымпровизированной шуткой, что было бы смешно, если бы не так нас изводило.
Когда мы в первый раз поднимались по Шире, наше внимание было главным образом направлено на самую реку. Чтобы оценить то наслаждение, которое дает исследование на протяжении 200 миль извилин до того неведомой реки, надо его испытать. Мы выяснили, что в низовьях река имела не менее двух морских саженей глубины. Выше по течению она становилась мельче, так
Нам нужно было быть крайне осторожными, чтобы какой-нибудь наш поступок не был неправильно понят толпами туземцев, которые следили за нами.
Пройдя по прямой сто миль, – извилистость реки по меньшей мере удвоила это расстояние, – мы обнаружили, что дальше на пароходе двигаться не можем, так как на 15°55 южной широты нам преградил путь великолепный водопад, который мы назвали Мурчисон в честь того, чье имя приобрело уже мировую славу и за чью великодушную доброту мы никогда не сможем отплатить. Туземное название этого водопада Мамвира. Здесь в первый раз было приостановлено движение вперед нашего парохода. Угол падения воды этого водопада значительно меньше, чем пяти, расположенных выше по течению; действительно, он был настолько мал, что после открытия этих пяти он не был включен в их число.
Порог Мамвира, нижайший из Марчизонских порогов
Иллюстрация к первому английскому изданию произведений Д. Ливингстона
Мы провели здесь несколько дней, надеясь, что удастся засечь долготу, но большую часть времени шел дождь; если его не было, то небо было покрыто тяжелыми тучами. Было признано неосторожным отважиться на путешествие внутрь страны, пока туземцы так подозрительны, что держат на берегах сильную охрану и днем и ночью; погода также была неблагоприятна. Послав подарки и приветствия двум вождям, мы вернулись в Тете. Вниз по реке мы двигались быстро, так как нам помогало течение. Бегемоты никогда не попадали впросак и уходили с нашего пути. Менее умные крокодилы иногда весьма порывисто бросались на нас, думая, что мы громадное плывущее животное. Они держались под водой, примерно на фут от поверхности, но от движения их ног и тела получалась ясно видимая рябь в тех местах, по которым можно было видеть, как быстро двигались они вперед. Они поднимали голову только тогда, когда были на расстоянии нескольких ярдов от предполагаемого лакомства, – и тогда, увидев ошибку, камнем падали на дно, не прикоснувшись к пароходу.
В середине марта того же [1859]года мы отправились во второй раз в путешествие по Шире. Теперь туземцы относились к нам дружелюбно и охотно продавали рис, птицу и зерно. Мы вступили в дружеские отношения с вождем Чибисой, деревня которого находилась примерно в 10 милях ниже водопада. Когда мы были здесь в первый раз, он послал двух людей пригласить нас на пиво; но пароход последним показался таким страшилищем, что, прокричав свое приглашение, они прыгнули на берег, оставив свои каноэ на волю течения. Чибиса был исключительно умным человеком. Если не считать темного цвета кожи, он был вылитым портретом одного из наших знаменитейших лондонских артистов и далеко превосходил по своему уму всех остальных вождей этого района. Он рассказал нам, что ему пришлось много воевать, но начинали всегда другие; он всегда был прав, а виноваты были всегда они. Кроме того, он твердо верил в божественные права монархов. Он рассказывал, что был обыкновенным человеком; но, когда умер его отец, стал вождем. Как только он занял это высокое положение, то осознал могущество, которое вошло в его голову и спустилось по спине; он чувствовал, как оно в него вошло, и узнал, что он – вождь, облеченный властью и обладающий мудростью; тогда люди начали бояться его и стали преклоняться перед ним. Он говорил об этом, как о совершенно естественном факте, исключающем всякое сомнение. Его народ также верил в него: они купались в реке, абсолютно не боясь крокодилов, так как вождь бросил в нее могущественное средство, которое охраняло их от этих чудовищных пресмыкающихся.
Оставив судно против деревни Чибисы, д-р Ливингстон, д-р Кэрк и несколько макололо выступили пешком к озеру Ширва. Они шли по направлению к северу от гористой местности. Население относилось к ним далеко не хорошо; некоторые из проводников пытались сбить их с пути, и доверять им было нельзя. Масакаса, старшина макололо, подслушал несколько замечаний, которые убедили его, что проводник готовил им беду. Он молчал до того момента, пока они не оказались в пустынном месте; здесь он подошел к д-ру Ливингстону и сказал: «Это скверный человек, с ним мы попадем в беду; копье мое остро, и здесь никого нет, – не свалить ли мне его в высокую траву?» Если бы доктор выразил малейший знак согласия или даже только промолчал бы, этому проводнику никого больше уже водить не пришлось бы, ибо в мгновение ока он оказался бы там, «где злые перестают беспокоить». Позднее выяснилось, что в этом случае никакого предательства не было, а имелась только недостаточность знания нами языка и страны. Мы попросили отвести нас к Ньянья Мукулу, или «большому озеру», имея в виду озеро Ширва, а проводник повел нас по чрезвычайно труднопроходимой гористой местности, постепенно спускающейся к длинному болоту, которое было известно проводнику именно под названием Ньянья Мукулу, т. е. «большого озера». Мы видели на этом болоте столько слонов, что назвали его Слоновым болотом. Слово «ньянья», или «ньянца», может означать вообще болото, озеро, реку и даже ручей.
В конце концов экспедиция стала продвигаться вперед без проводников или с сумасшедшими проводниками. Как это ни странно, мы оказывались часто очень обязанными сумасшедшим из разных деревень: один из них почтил нас, когда мы спали под открытым небом, тем, что плясал и пел у наших ног всю ночь. Эти несчастные люди симпатизировали исследователям, считая, вероятно, что они – их поля ягоды. Общее мнение их соотечественников на них влияния не оказывало, они действительно жалели чужестранцев и хорошо к ним относились; часто они преданно провожали экспедицию с места на место, когда невозможно было никакими средствами нанять здорового человека.
Манганджа вели себя в это время очень независимо; это был разительный контраст с тем раболепством, которое они проявили позднее, когда великое бедствие – охота за рабами – постигло и их страну. Из деревень подавались сигналы барабанами, и ноты недоверия и запугивания звучали в ушах путешественников круглый день; иногда им приходилось бодрствовать всю ночь в ожидании внезапного нападения. Д-р Ливингстон и д-р Кэрк стремились, чтобы не произошло ничего такого, что заставило бы туземцев смотреть на них, как на врагов; Масакаса же стремился, со своей стороны, показать, что он мог бы сделать, подравшись с ман-ганджа.
Упорство экспедиции было в конце концов увенчано успехом: 18 апреля было открыто озеро Ширва, значительных размеров водоем с горькой водой, в котором водились пиявки, рыбы, крокодилы и бегемоты. Вода слегка солоновата, – вероятно потому, что не имеет выхода, – и производит впечатление глубокой. Над ее поверхностью, как холмы, поднимаются острова. Мы наблюдали озеро, находясь у подножия горы Пиримити, или Мопеупеу, на юго-юго-западной стороне. На севере перспектива заканчивалась морским горизонтом. Вдалеке виднелись два маленьких острова. Третий, побольше, похожий на вершину горы, покрытую деревьями, поднимался ближе, на переднем плане. На востоке виднелись горные цепи; а на западе стоит гора Чикала, которая, кажется, связана с большим горным массивом, называемым Зомба.
Берег, где мы провели две ночи, был покрыт зарослями камыша и папируса. Желая установить широту по естественному горизонту, мы прошли некоторое расстояние по воде, направляясь к тому, что предполагалось мелью. Но пиявки произвели на нас такое нападение, что мы еле смогли вернуться; одна женщина сказала, что мужчины заманили и нас в воду, чтобы убить.
Согласно собранным сведениям, это озеро не могло сравниться по своим размерам с другим, находящимся дальше к северу и отделенным от этого только узкой полосой земли. Северный конец озера Ширва увидеть не удалось, хотя мимо него и прошли. Это озеро имеет, вероятно, в длину от 60 до 80 миль и около 20 в ширину. Высота над уровнем моря 1800 футов. Вода напоминает по вкусу слабый раствор английской соли. Местность вокруг очень красивая, покрыта богатой растительностью; разбивающиеся и пенящиеся на скалах волны на юго-восточной стороне, – когда они были, – еще более увеличивали красоту картины. Недалеко от восточного берега вздымаются чрезвычайно высокие горы – до 8000 футов над уровнем моря. Они представляют величественный вид, когда их высокие и крутые вершины виднеются частью над облаками, частью под ними. Этот хребет называется Миландже; на западе находится гора Зомба, 7000 футов высоты и около двадцати миль длины.