Путешествия и исследования в Африке
Шрифт:
Серебряное нагрудное украшение
Фотография
Некоторые из португальских белых солдат храбро сражались против врага в первых рядах, в то время как другие хладнокровно расстреливали своих собственных рабов за то, что те убегали к находившейся позади реке. Мятежники вскоре отступили, а португальцы отошли на песчаную мель на Замбези, а оттуда на остров, расположенный против Шупанги, где они пробыли несколько недель, глядя на мятежников, находившихся на материке против них. Португальцы не могли выйти из этого состояния бездеятельности, так как они израсходовали все свои патроны и с волнением ждали пополнения своего снаряжения; они, без сомнения, искренно надеялись, что враги могут и не узнать об отсутствии у них пороха. К счастью для них, эти надежды оправдались:
Между тем его превосходительство, будучи последователем Распайля, [21] не принимал против лихорадки ничего, кроме небольшого количества камфары, и, после того как его привезли в Шупангу, впал в коматозное состояние. К его величайшему отвращению, его заставили принимать более сильнодействующие лекарства, и он скоро поправился. Полковник, который за ним ухаживал и которому губернатор этого никогда не простил, покровительствовал лечению. «Давайте ему, что нужно; не обращайте на него внимания, он очень непослушен», – и всю ночь полковник с каждым глотком воды давал ему хинин. К утру пациент был пропитан хинином насквозь, и ему стало лучше.
21
Распайль – Франсуа Венсан (1794–1878) – французский ученый (химик и моряк), прогрессивный политический деятель XIX в.
На протяжении 60 или 70 миль до Мазаро пейзаж однообразный и неинтересный. По обе стороны простираются необитаемые, покрытые травой равнины. Томительное однообразие лишь кое-где нарушается несколькими деревьями. Круглые зеленые вершины статных пальм выглядят издали, когда не виден их серый ствол, как бы висящими в воздухе. Множество стай хлопотливых береговых стрижей, которые живут оседло здесь и к югу до самой Оранжевой реки, пробуравили берега горизонтально на два-три фута, чтобы устроить там свои гнезда. Теперь они гоняются на своих неутомимых крыльях за мириадами тропических насекомых. На широкой реке много низших островов, на которых виднеются водяные птицы различных пород: гуси, колпики, цапли и фламинго. Отвратительные крокодилы, спящие и валяющиеся с открытыми пастями на солнце на низких берегах, быстро улавливают звук вращающихся лопастей и спокойно соскальзывают в реку. Бегемот, выбравши какой-нибудь спокойный уголок в реке, где он наслаждается утренним купаньем после ночных трудов, выпускает струю брызг из своих ноздрей, отряхивает воду с ушей, поднимает под прямым углом вверх свою громадную морду и зевает, посылая остальному стаду громкий предупреждающий крик, напоминающий звуки чудовищного фагота.
По мере приближения к Мазаро местность становится красивее. Мы видим простирающийся слева поросший богатыми лесами хребет Шупанга, а далеко впереди маячат в тумане синие холмы. Ниже Мазаро на Замбези нет никакой торговли. Все товары из Сены и Тете привозятся сюда на больших каноэ, отсюда их несут на головах за шесть миль, чтобы затем снова погрузить в каноэ на маленькой речке, впадающей в реку Кваква, или Келимане, которая совершенно не связана с Замбези. Только в редких случаях и во время самых больших разливов каноэ могут проходить из Замбези в реку Келимане через узкий естественный канал Муту.
Жители Маруру или района вокруг Мазаро (слово «Мазаро» означает «устье реки Муту») пользуются среди португальцев дурной славой. Говорят, что они – искусные воры, и торговцы иногда страдают от их ловкости, пока товары находятся на пути от одной реки к другой. В общем, они являются опытными водниками и водят многие из каноэ, которые идут отсюда в Сену и Тете. Оплачивают их низко. Они не доверяют торговцам и требуют всегда оплаты вперед, до отплытия. Африканцы так же способны приводить веские мотивы своего поведения, как и белые люди в более просвещенных странах. Возможно, что они добродушно объясняют, почему настаивают, чтобы им платили вперед, когда поют свою любимую песню, которой сопровождается плавание на каноэ: «Уачингере, Уачингере, Кале» – «Ты меня раз надул» или «Ты всегда вывернешься, всегда».
Воины-зулусы
Рисунок
Ландейцы, или зулусы, [22] являются хозяевами правого берега Замбези, и португальцы, уплачивая этому воинственному племени ежегодно довольно значительную дань, фактически признают это. Регулярно каждый год зулусы являются в Сену и Шупангу за данью, к которой они привыкли. Несколько богатых купцов в Сене стонут от этого, так как дань приходится главным образом с них. Они подчиняются и выплачивают ежегодно 200 отрезов мануфактуры по 16 ярдов каждый и, кроме того, бусы и медные товары, зная, что отказ повлечет за собой войну, которая может привести к потере всего их имущества. Зулусы, по-видимому, следят так же зорко за населением Сены и Шупанги, как землевладелец за арендатором: чем больше данники обрабатывают земли, тем большую должны платить дань. Мы спрашивали некоторых из них, почему они не пытаются выращивать некоторые очень ценные продукты; нам отвечали: «К чему нам возделывать больше земли, чем сейчас, – зулусы будут только требовать с нас большую дань».
22
Зулусы (зулу) – племя южных банту; основная масса зулусов живет в Натале – провинции ЮАР. Общая численность около 4 млн человек. Говорят на языке зулу. Основные занятия зулусов – земледелие и скотоводство. На берегах Замбези зулусы появились в первой четверти XIX в. Они поставили под свой контроль все племена нижнего течения Замбези. Основная масса зулусов живет в бассейне реки Шире и озера Ньяса. Зулусов также называют ватута, вапома, мафити, мазиты, валихуху, ангони.
Военные упражнения зулусов
Рисунок
В лесах Шупанги изобилует дерево мокунду-кунду; из его ярко-желтой древесины можно делать хорошие корабельные мачты, оно же дает сильнодействующее средство против лихорадки. Дерево гунда достигает огромных размеров; древесина его твердая, довольно свилеватая, содержащая большое количество кремнезема. Из этого дерева делаются большие каноэ, в которых можно перевозить 3–4 тонны. Португалец из Келимане платил зулусам за разрешение рубить эти деревья в 1858 г. 200 долларов в год, а его преемник платит ныне 300 долларов.
Путешествия Д. Ливингстона в Центральной и Южной Африке
В Шупанге, в красивейшем месте на берегу реки, стоит одноэтажный каменный дом. На склоне перед домом – газон, на южном конце которого находится прекрасный манговый фруктовый сад. Эта лужайка спускается вниз к широкой реке Замбези, зеленые острова которой покоятся на солнечном лоне ее тихих вод. Позади, к северу, простираются обширные поля и пальмовые и другие тропические леса; дальше поднимается к белым облакам мощная гора Муррум-бала; еще дальше виднеются на голубом горизонте более отдаленные горы. Этот так красиво расположенный дом вызывает грусть, так как он связан самым мрачным образом с историей двух английских экспедиций. В 1826 г. здесь умер от лихорадки бедный Киркпатрик, участник топографической экспедиции капитана Оуэна; здесь же и от этой же роковой болезни умерла в 1862 г. горячо любимая жена д-ра Ливингстона. Оба похоронены на расстоянии 100 ярдов к востоку от дома, под большим баобабом – далеко от родины.
Дом в Шупанге был главным штабом губернатора во время войны с Мариано. Он рассказал нам, что Мозамбикская провинция стоит правительству метрополии от 5 до 6 тысяч фунтов стерлингов в год и Восточная Африка ничем этого не компенсирует.
Мы встретили здесь нескольких других влиятельных португальцев. Все казались дружественно настроенными и выражали готовность помочь экспедиции всем, чем могут. Больше того: полковник Нуньес и майор Сикард претворили свои слова в действие, организовав рубку дров для парохода и послав людей помочь в разгрузке. Можно было заметить, что ни один из них не знал ничего об устье Конгоне: все думали, что мы прошли через Барра Катрина или Восточную Луабо.
Д-р Кэрк остался здесь на несколько недель, он не только обследовал небольшое озеро, расположенное в 20 милях к юго-западу, но и оказывал медицинскую помощь больным и раненым солдатам, за свои ценные услуги он получил благодарность от португальского правительства.
Мы нарубили здесь дров из африканского черного и железного деревьев; последнее достигает громадных размеров, иногда 4 футов в диаметре. Наш механик, зная, что стоят черное и железное деревья у нас на родине, заявил, что ему жаль жечь такие ценности. Хотя с точки зрения ботаники эти два дерева различны, все же они удивляют большим сходством, но черное дерево, растущее здесь в некоторых районах, выше по качеству, а железное дерево ниже, чем те же породы деревьев, привозимые из других стран. Каучуковое дерево [23] растет в больших количествах на материке за домом в Шупанге, в районе изобилуют коренья калумбы; индиго растет много по берегам реки и когда-то, вероятно, возделывалось искусственно, так как раньше вывозилось в обработанном виде. Из каучука делают мячи для игры, похожей на «пять», а коренья калумбы, говорят, употребляются для закрепления некоторых красок, но не как красители.
23
По всему восточному побережью Африки растут дикие каучуконосы. Но сбор дикорастущего каучука не получил широкого распространения, так как дикорастущий каучук не выдерживает конкуренции плантационного каучука.