Путешествия капитана Александра. Том 1
Шрифт:
Жестоковыйные Варийцы сохраняли внешний пиетет к христианству, но в душе глубоко его презирали. Также как и весь наш народ.
Широкое распространение получили лагеря. Ни о чем не думай и молчи. Любая мысль, любое слово наказывались смертью, тюрьмой или исправительными лагерями. Где они нашли место для лагерей? Весь нижний этаж трюма был отдан под лагеря. А это – целая страна. Четверть населения была заключёнными. Любое наказание оправдывалось тем, что Вары всё делают для блага народа, для блага того большинства, которое ещё на свободе. И называлось это Народно-Морийская диктатура.
– Диктатура – понятно. Непонятно, причем здесь Вары? Ты сам говорил, что всё перемешалось, и кто есть кто – не отличить. Опять заговор, что ли? С чего ты взял, что Народно-Морийская диктатура – это Вары? Заговор мифических Варов, которых нет уже двести, а то и триста лет. Просто был такой уклад жизни, государственный строй, если хочешь. Диктатура – этим всё сказано.
– Я чувствую так. Я так это вижу. Варийская диктатура.
– А потом что было?
– Настоящие морийцы «попросили» Варов уйти. Это было тридцать лет назад. Дельные, энергичные, мастеровитые морийцы взялись за строительство нового государства.
– Эти настоящие, а те – ненастоящие, что ли? Может, они объединялись как-то, в какую-то группу, может, у них было свое видение, свои взгляды, может быть это был блок или сообщество?
– Да, была партия «Наш дом Мория» (НДМ).
– Партия, ишь ты! Хорошо, а причём здесь Моры, как ты говоришь – настоящие морийцы? Ладно, ладно, ты поэт, ты так чувствуешь. Продолжай.
– Морийцы выдвинули новых руководителей. Высокий весёлый красавец Ёлко Палкин, душа любой компании. С хитрыми раскосыми глазами. Энергичный, смелый, напористый. Влюблённый в свою Морию. В нашу Морию. Настоящий мориец. И на капитанский мостик встанет в трудную минуту, и горе запьет стаканчиком немецкого рейнского. Берите, берите, морийцы, свободы, сколько хотите, черпайте её, пейте, пусть пузо лопнет. С ним бородатый Стефан Черномор. Правая рука Ёлко, названный Стефаном в память о Бранте, великом создателе Moрии. Степаныч – ласково называли его в народе. Когда Степаныч выступал, народ рыдал от смеха и впокатку валялся. Вот уж кто настоящий мориец! Послушай, послушай, Капитаныч. Это занимательно и поучительно.
«Произносить слова мы научились. Теперь бы научиться считать деньги».
«Страна у нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем».
«Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны».
«Красивых женщин успеваю только заметить. И ничего больше».
«Учителя и врачи хотят есть практически каждый день».
«Вот наш новый Канцлер, Ёлко Палкин. Прошу любить и даже очень любить. Ёлко готов к любви».
«Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!»
«Мы ещё так будем жить, что нам внуки и правнуки завидовать будут».
«Если бы я всё назвал, чем располагаю, – да вы бы рыдали здесь».
«Всё это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно».
«Мы никуда не вступаем. Да нам и вступать нельзя. Как начинаем вступать, так обязательно на что-нибудь наступим».
«Хотели как лучше, а получилось как всегда».
«Ну, не дай Бог нам ещё кого-то. Хватит. От этих тошнит от всех, наших людей, я так понимаю. И вас тоже, наверное. Я же вижу по глазам, вас же тошнит».
«Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды».
«Что я буду втёмную лезть? Я ещё от светлого не отошёл».
«Многие спорят, где оно лучше – сверху или снизу, по мне – снизу, так оно даже спокойнее (о двух палатах парламента)».
«Мы – мужики и знаем, на чём сидим».
«Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…»
«У кого руки чешутся – чешите в другом месте».
«Лишь бы у них были идеи. Но они на это только показывают язык и ещё кое-что».
«Правительство – это не тот орган, где, как многие думают, можно только языком».
«К сожалению, мёртвыми душами выглядят некоторые наши коллективные члены».
«Вас хоть на попа поставь, хоть в другую позицию – все равно толку нет».
«Вечно у нас в Мории стоит не то, что надо».
«Всем давать – давалка сломается. Надо контролировать, кому давать, а кому не давать. Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?»
«Меня всю жизнь хотят задвинуть. Все пытаются… Задвигал таких только ещё нет».
Так могут говорить только на корабле дураков. И умно, и весело.
Славные люди пришли к рулю Мории. Создавали новое государство: канцлер, парламент, правительство, суды. Демократия. Выборы. Наш дом Мория. Как во многих странах. Нужно было заново строить экономику. А в руководство тем временем понемногу стали пробиваться ловкие дельцы. Незаметно, незаметно, и глядишь, Ёлко и Степаныч отодвинуты, у руля корабля опять не Моры. На их место пришли Хазы.
– Опять ты за своё. У них что, на лбу было написано, что они Хазы?
– Да нет же. Это коммерсанты до мозга костей. Умные, всё понимающие, образованные, алчные. Больше всего любящие власть и деньги. Полное торжество господина Золотого Тельца. Господина Пфеннинга, так сказать. Как уж незаметно они подбирались! Как они хотели, чтобы их приняли за Моров! Брали нежные, чистые, исконные морийские имена: Берёзка, Гусик, Смолик, Чернушка, Глушок, Ходок, Дубок, Бадрик (какое чудное морийское слово, означающее «полная луна»). Но это им не помогло. Когда Берёзки и Ходоки взяли власть в свои руки, пришли Новые Хазы, ладно, считай, новые коммерсанты, молодые, жадные до наживы. А этих первых Хазов, то есть коммерсантов, отправили кого к берегам туманного Альбиона, кого в жаркое Средиземноморье, кого – в студёную Колыму, а кого – к душным берегам Колхиды.
Большинство Новых Хазов пришли в новую власть из старой, из самых важных секретных органов власти Варов, где они были встроены и успешно законспирированы под Варов.
Их мало интересует церковь. Они теперь не борются с иконами. Зачем быть иконоборцами? Они как добропорядочные Моры ходят в церковь, молятся, причащаются. Гораздо важнее занять ключевые места для управления денежными потоками.
Новые Хазы, выходцы из старых Варов, ну, я имею в виду, кто занимал положение в обществе при диктатуре, принесли с собой привычную фразеологию, казённые дубовые государственные штампы и конструкции эпохи Варов. Многие черты управления, характерные для периода Народной диктатуры, сохраняются до сих пор. Новые Хазы постоянно подчёркивают, что они представляют интересы всех групп и народов Мории. Создается партия Единомория. Проницательные от природы морийцы, даром что дураки, очень скоро раскусили истинный смысл этой «единой» партии и теперь насмешливо называют ее: «Партия Хазиков и Вариков».
Нет, живётся нам не так плохо, как при Варах. У Хазов нет той жестокости и кровожадности. Они терпят народ, пока тот не мешает им решать свои проблемы и заниматься своими делами.
Вот об этом довольно уродливом правлении и его лидерах, Новых Хазах, я и пишу свои поэтические памфлеты. Поэтому меня и называют «поэт-патриот». Нет, никакой тайны здесь нет, я все делаю в открытую. Умные люди эти Новохазы. Они спокойно относятся к моим памфлетам. Слушают и читают их. Я бы даже сказал – с удовольствием. Считают их милыми детскими шалостями. Я вхож ко всем. Всеми принят. Но ничего у нас не меняется. Разве я могу что-то изменить? Васька слушает, да ест.
Что поделывают старые, сверженные Вары? Мечтают о реванше. И, возможно, когда-нибудь его добьются. Ну, а пока… Новые Хазы снисходительно смотрят на Варов и позволяют им участвовать в жизни общества, тем более, что Варов пока вполне устраивают тёплые местечки, которые они получили при новом режиме.
Капитан Александр неожиданно прерывает поэта.
– Хочешь сказать, что настоящие Моры всегда и во всём правы? Что они невинны, словно агнцы божий. А воду мутят те, кто пришёл со стороны? Были, наверное, и Вары; были и Хазы, раз ты говоришь. Только давно это было, очень давно. Что от них осталось? Хочешь сказать: если кто поступок дурной совершил, тот из Каинов, а хороший – из Авелей? Твоими же словами возражу. Все племена перемешались. В каждом человеке есть свой Каин, в каждом – Авель. Так же и в морийцах. Не найти отдельного чистенького Вара или Хаза, или даже Мора. В каждом есть и Вар, и Хаз, и Мор. Говоря, что к власти приходят то Вары, то Хазы, ты упрощаешь. Не дай Бог, кто-то поверит. Очень вредная идея, дорогой Диж. Что всё плохое от пришельцев, от инородцев. Сколько раз и кто только не полоскал эту тему. Эти – Вары, те – Хазы, а вон бедные Гансы-дураки. Рассказики для совсем уж маленьких. Не смеши, Диж Быж. Сам-то ты веришь в то, что говоришь? Можно согласиться, например, что это литературный приём такой: Вары – сторонники военной диктатуры, Хазы – либеральные расчетливые коммерсанты, Гансы-дураки – обманутый народ морийский.