Путешествия П. А. Кропоткина
Шрифт:
Сафронов разговаривал с пограничниками, Кропоткин отходил в
сторону и садился на место поодаль.
Китайцам и маньчжурам в голову не могло притти, чтоб нойон
(начальник) мог так притворяться и подчиняться какому-то
уряднику. Кто из них мог подозревать, что купец «Петра», который так
весело знаками и руками разговаривал с ними, курил их трубки и
угощал всех своим табаком, мог быть кем-либо другим, а не «топ-
ра пари» (добрый парень), как они его называли!
Собеседники цокали языками, хлопали Кропоткина по плечу и
сожалели, что онда (друг) плохо понимает их язык.
Кропоткин так наловчился объясняться знаками, что монголы
и китайцы понимали его лучше, чем казаков.
Только когда пограничники убедились, что вся водка выпита
и угощение кончено, каравану разрешили двигаться дальше. У
пограничников караван не возбудил никаких подозрений.
* * *
Осуществить переход через Маньчжурию, вести экспедицию
Кропоткин мог, только ориентируясь по китайским картам, весьма
древним, созданным четыре-пять тысяч лет назад. В первые же дни
молодой географ убедился, как эти карты далеки от
действительности.
Более надежными, чем карты, оказались сведения спутников-
казаков.
Они и сами бывали кое-где в прилегающих к границе
Маньчжурии местах, кое-что слышали и знали из рассказов стариков.
Знали, что от границы на восток тянется на несколько сот
километров земляной вал, возведенный по северной границе Монголии
много веков назад. Вдоль этого вала и решил направить свою
экспедицию Кропоткин.
Прежде всего нужно было найти этот вал и выйти по нему на
старую китайскую дорогу. Она была даже показана на одной из
китайских карт.
И вот от границы караван пошел без всякой дороги, по компасу,
прямо на восток. Сперва шли степью, совершенно схожей с нашими
забайкальскими степями. По барометру Кропоткин определил, что
она расположена высоко над уровнем моря.
Хотя караван шел без дороги, но передвижение по степи не
представляло трудностей.
Вскоре на горизонте появилась серая полоса. Оказалось, это и
был вал, который они искали.
Спутники Кропоткина сразу повеселели и на радостях затянули
песню.
Они прошли около ста километров до места, где вал круто
сворачивал к югу. Однако старой китайской дороги, которую они
надеялись увидеть, не было и следа.
Среди степи, по широкой долине, текла с востока на запад
река. Казаки догадались, что это приток их родной Аргуни, который
монголы называли рекой Гань.
Караван отошел от вала по прямой на восток и направился
вверх по течению Гани.
Кропоткин был уверен, что, двигаясь по берегу реки, они
придут к предгорьям хребта Большой Хинган, который был обозначен
на китайских картах. О нем среди казаков ходили слухи, что эю
грозные, труднопроходимые горы.
Через деиь-другой пути степь сменились лесистым предгорьем
с округлыми холмами, а река оказалась в пади.
Сохраняя направление на восток, экспедиции пришлось проби
раться лесами, и караван попал в лабиринт путаных падей. В
лесах было много звериных троп, и зоркие глаза охотников часто
различали следы лисицы и лося. Здесь впервые, за несколько дней
пути от границы, казаки встретили бродячих охотников. В одежде из
звериных шкур, с длинными, нескладными ружьями, они
производили довольно »страшное впечатление.
«Незавидна участь бродячих в этих хребтах орочон. С длинным
ружьем за плечами — тяжелым, но очень недалеко бьющим, с
ножом и большим куском трута за поясом, в одежде из звериных
шкур, часто с тряпкой вместо шапки на голове, — вспоминал в
своих записках Кропоткин, — на бойкой лошаденке пускается он
в хребты с их бесчисленно перепутанными падями. Зверей много
в этих хребтах; козы выскакивают на каждом шагу, но порох и
свинец дороги орочону. Число выстрелов его пороховницы на счету,
и бросать заряд из-за такого пустого зверя, как коза, не всегда
приходится: неравно выскочит зверь (изюбр), пожалуй нечем будет
встретить желанного гостя. Если счастье послужит и он настреляет
достаточно зверей, чтобы можно было пропитаться выручкой с их
рогов, тогда будет и праздничная пища семье и материал для
одежды и для покрышки юрты, обыкновенно состоящей из древесных
сучьев и ветвей, перед которой теплая войлочная юрта монгола —
нечто вроде дворца».
Орочоны бродили по западным склонам Большого Хингана и
занимались охотой. Их кормил промысел на оленя (изюбра), рога
которого — панты — содержат лекарственное вещество, известное
в китайской медицине уже несколько тысяч лет. И теперь это
лекарство — пантокрин — очень ценится медицинской наукой и
широко применяется.
На восточном склоне Большого Хингана, кроме бродячих
орочон, расселились дауры. Они жили оседло, занимались
хлебопашеством. Многие орочоны попадали к ним в кабалу. Дауры