Путевой обходчик
Шрифт:
Иркут опустил раскаленный автомат, схватил фонарь и посветил во тьму. В воздухе висели клубы порохового газа.
— Пусто, — подытожил Иркут.
— Вижу, — ответил Гром.
Оба слегка оглохли от грохота выстрелов. Гром сменил обойму.
— Пойдем посмотрим, — сказал он и шагнул в сторону промелькнувшей тени.
Девушки сидели на рельсах, заткнув уши. Пахомов наклонился и тронул Катю за плечо.
— Все, — успокоил он. — Уже не стреляют.
Катя подняла голову, несколько раз ошалело сморгнула,
— Они убили его?
— Его нельзя убить, — громко и отчетливо возразила Ольга.
Пахомов посмотрел на нее с откровенной неприязнью и поморщился.
— Хватит чушь пороть. Убить можно любого. Вы, главное, соберитесь. — Он поправил на плече ремень автомата и добавил: — Гром нас практически отпустил. Сейчас мы должны незаметно пройти мимо них. Я выключу фонарь, поэтому нам нужно будет взяться за руки.
— А как же монстр? — неуверенно спросила Катя. — Нет, сержант. Никуда я с тобой не пойду. Я буду рядом с Громом.
— Блин, как меня достал этот бред, — желчно произнес Пахомов. — Никакого монстра нет! Есть только два грабителя, которые убили моих друзей. И какой-то сумасшедший, что бродит по подземелью и пугает нас.
— Пугает? — Ольга подняла на него взгляд. — Он убил Шплинта.
— Откуда ты знаешь? — быстро спросил Пахомов. — Может, это был несчастный случай. Какой-нибудь локальный взрыв газа или еще что-нибудь в этом роде. На свете и не такие чудеса бывают. Думаю, это всего лишь…
Катя и Ольга, раскрыв рты, уставились на что-то за спиной у Пахомова. Он осекся и замер. И вдруг обе девушки, как по команде, завизжали и вскочили с рельсов. Пахомов бросился на пол, откатился в сторону и, обернувшись, выставил перед собой автомат. Он успел увидеть огромную тень, метнувшуюся по стене. Хотел дать очередь, но передумал: стрелять-то уже было не во что.
— Катя! — тихо позвал Пахомов. — Оля! Где вы?
Девушки не откликались.
Старший сержант поднял фонарь и посветил им по сторонам. На какое-то мгновение луч фонаря выхватил из тьмы чье-то страшное лицо. Пахомов вскинул автомат, но лицо исчезло. Из темноты донесся женский визг.
— Катя! — крикнул старший сержант, вскочил на ноги и бросился на помощь.
Гром и Иркут подошли к простреленной двери и остановились. Сквозь пулевые отверстия в двери струился свет. Гром подал Иркуту знак, чтобы тот держал ухо востро, взялся за ручку и потянул дверь на себя. Та подалась и бесшумно приоткрылась. За ней оказалось просторное помещение, освещенное тусклым светом служебных лампочек.
Иркут с Громом осторожно вошли внутрь. Пройдя немного вперед, они увидели, что вдоль стен комнаты тянутся высокие металлические стеллажи. Между ними был узкий проход, такой, что вдвоем не протиснуться. Гром пошел по проходу первым, Иркут — следом.
Шагая по проходу, бойцы видели громоздящиеся на стеллажах аптечки, противогазы, упаковки с продуктами, спички, обувь, костюмы химзащиты.
— Склад гражданской
— Похоже на то.
Иркут взял со стеллажа пачку папирос «Север» и прочел на упаковке:
— Первая Ленинградская, тысяча девятьсот сорок седьмой год. Ты смотри, свежачок! Не хочешь покурить?
— Прости, но как-то не тянет, — усмехнулся Гром.
Он двинулся дальше, прошел несколько шагов и свернул направо. Вдруг услышал за спиной чьи-то быстрые шаги. Гром остановился и прислушался. Шаги прекратились.
— Иркут, ты слышал это? — приглушенно спросил он.
— Да, — так же тихо ответил тот.
Они немного подождали, потом продолжили путь. За спиной у них снова послышались шаги. Бойцы обернулись, но никого не увидели. Гром подал знак Иркуту, тот кивнул, развернулся и осторожно двинулся по проходу обратно, держа автомат на изготовку.
И снова до чуткого слуха Иркута донеслись чьи-то легкие, торопливые шаги. Он бесшумно запрыгнул на первый ярус стеллажей и осмотрел помещение. Шаги раздались у него за спиной. Иркут быстро обернулся, и зрачки его расширились от ужаса. Он вскинул автомат, но выстрелить не успел. Огромный черный пес с пылающими глазами прыгнул на Иркута и вцепился зубами ему в плечо.
Иркут закричал и повалился на пол. Пес с глухим рычанием принялся вгрызаться ему в шею.
— Гром! — хрипло крикнул Иркут, пытаясь отбиться от собаки.
Гром подскочил сзади, схватил пса за хвост, оторвал его от Иркута и с размаху ударил головой о край железного стеллажа. Череп пса хрустнул. Гром отшвырнул безжизненное лохматое тело в сторону и склонился над другом.
Шея и грудь у того были залиты кровью. Гром, тяжело дыша, осмотрел рану и вынес вердикт:
— Жить будешь.
Он выпрямился, порыскал взглядом по стеллажам, протянул руку и схватил аптечку. Перевязка заняла не больше двух минут. Гром действовал умело, почти профессионально.
— Ну вот, — сказал он, закончив работу. — До свадьбы заживет.
Иркут сел на полу, потрогал бинт, поморщился от боли и сипло произнес:
— Чуть голову не отгрызла.
— Ну не отгрызла же.
Оба посмотрели на труп собаки. Это был огромный пес с черной, лохматой, свалявшейся шерстью.
— Кавказская овчарка, — сказал Гром. — Говоря проще — волкодав. Интересно, как он здесь оказался?
— Это неважно, — морщась от боли, заметил Иркут. — Важно — где его хозяин?
Они замолчали и прислушались. Вдруг где-то вдалеке послышалась автоматная очередь.
— Знаешь, Гром, — сказал Иркут, и голос у него был невеселый, — нам надо линять отсюда.
Гром усмехнулся.
— А мы что делаем?
Иркут отрицательно качнул головой:
— Я не об этом. Самим надо уходить. Деньги при нас. Здесь наверняка есть вентиляция. Или второй вход. Надо найти его и сваливать. Мы не знаем, кто там бродит и сколько их. Задраим входную дверь и уйдем.