Пути Миритов. Холод знамений
Шрифт:
Хотя, вероятнее всего, после свадьбы, ее разоблачат, это лишь вопрос времени. Но по правилам консилисткой церкви сделать уже ничего будет нельзя, это и спасет Вилму Силиван от бед и бесчестья.
Все еще Вилма Эртон продолжала спокойно сидеть в седле и не обращать внимания на стремительно возникающий под одеждой липкий пот. Служанка оказалась права, но удобство сейчас не имеет никакого значения, и едва впереди показалась черная решетка кованых ворот, девушка звонко сообщила ехавшим следом за ней людям, что они приехали. О необходимости лгать знали те из них, кого захочет расспрашивать старый Силиван, как и необходимости
Расторопные слуги графа по другую сторону решетки ловко и быстро распахнули перед гостями ворота – Вилма въехала в них первая. Пути назад у нее больше не имелось.
– Приветствую вас, госпожа графиня, – услышала она почтительный возглас.
– Сообщите, что графиня Ольсен прибыла со свитой к своему нареченному, – быстро ответила она. – Полагаю, меня уже ждут.
Дальше началась привычная последорожная суета. Свита спешилась, и один из верных слуг помог сойти с коня графине – так она старалась называть себя мысленно, как будто это могло помочь не сбиться и не выдать себя.
Она стояла на плитах двора и смотрела, как уводят на конюшню их лошадей. Там их должны были почистить, накормить и дать воды. Лошади будут отдыхать. Подумав об этом, Вилма ощутила, насколько устала сама. А ей еще очень долго не придется отдыхать. Она так и будет напряжена, как струна… не порваться бы.
Явился слуга Силиванов и почтительно пригласил «госпожу графиню» пройти в гостиную. Слугам было велено пойти в людскую и там отдыхать – до распоряжений.
Вилма успела переглянуться с несколькими, то ли ободряя, то ли ища ободрения. Затем она проследовала за слугой. В замке все было так же, как в прошлый ее визит. Собственно говоря, почему что-либо должно было измениться? Ради невесты? Но вряд ли, очень вряд ли ради нее здесь будут осуществлять какие-то перемены. Вилма, признаться, не хотела ничего подобного, чтобы ради нее что-то меняли. Она предпочла бы, чтобы просто не стали менять ее. Но она знала старую премудрость – когда невестка уходит в чужую семью, она оставляет старые привычки в родительском доме.
За тяжелой дверью было тихо, только огонь в камине потрескивал. Должно быть, ее уже ждали.
Она вошла – и в нее сразу полетели взгляды, как камни. Она учтиво склонила голову и негромко сказала:
– Приветствую всех собравшихся.
Фраза прозвучала странно, но… ее ведь можно будет списать на привычки северянки, не совсем хорошо знавшей общие и западные традиции?
– Мы все рады вас видеть, милое дитя, – ответил старый граф, – надеюсь, вы благополучно добрались?
– Как нельзя лучше, – ответила «графиня». – Благодарю вас.
Она отыскала взглядом Гая, и он посмотрел на нее в ответ. Нежно и немного робко, как смотрит всякий влюбленный.
Дальше пошли дежурные вопросы о погоде, о дороге, о семье. Последних Вилма боялась, но Силиван – говорил почти один он – не спросил ничего такого, что поставило бы ее в тупик.
– Но я надеюсь, графиня, на брачную церемонию вы явитесь в более подобающем виде, – закончил старый Силиван. – То, что на вас сейчас, право, слишком уж буднично.
– У нас уже выпал снег, – ответила лже-Каролина, – и я оделась тепло и практично. Конечно же, я постараюсь выглядеть на свадьбе, как пристало невесте.
– Дерзкий ответ, – сказала в задумчивости темноволосая дама. Каролина помнила, что это мать Гая. – Вот уж действительно северянка. На юге в ответ на упрек девицы могут лишь извиняться и благодарить. И они не решаются прилюдно переглядываться со своими нареченными.
– А что они делают наедине с нареченными? – спросила старуха, жена Ирвина Силивана. Вилма еще в первый визит не могла понять, нравится ли она ей или пугает.
Свекровь захотела смутить невестку или своеобразно подбодрить Вилму, но ее старания остались напрасными; грациозно подняв голову, дама внимательно посмотрела на пожилую неаниту ясным темным взором, небрежно повела плечом. В этой семье каждый старался побольнее задеть другого, это уже стало понятно Вилме, однако идти на попятный слишком поздно. Может, ей повезет, и Гай сможет защитить ее от ехидства родственников, раз уже решился на лживый брак? Неважно. Слишком многое уже сделано ради их совместного счастья, и раз ей предстоит теперь жить в родовом поместье Силиванов, прохладном и сумрачном, то придется отрастить зубки.
– Наедине с нареченными они выполняют супружеский долг, - спокойно и четко произнесла Джан Силиван - теперь-то девушка сумела выудить из глубин памяти это имя, - как и следует достойным женщинам.
– Верно, - вмешался зачем-то граф Ирвин, - жаль, что вы, дорогая, оказались исключением.
Несмотря на природную смуглость, лицо Джан залилось алой краской, и она, опустив взгляд, поспешно отошла в другой конец залы, чтобы опуститься там, в кресло у камина. Вилма же, поймав на себе внимательный изучающий взгляд графа, почувствовала, как по спине бегут мурашки: верил он ее игре? Могло ли так случиться, что после заочной помолвки он узнал что-нибудь и пригласил невесту внука лишь для того, чтобы подготовить надежную ловушку? Но нет, это глупо, и потом, что он может сделать с ней, сорвав маску с вероломной лгуньи? Не так уж и много у Силиванов связей и денег, чтобы опозорить кого-нибудь, уничтожая репутацию, и потом, вряд ли ему будет угоден скандал…
Вилма умела мило сверкать белозубой улыбкой и опускать глаза, когда следовало, даже если в душе пылало пламя праведного гнева или больно кололи ледышки бессильной тоски, так же поступила она и сегодня, ни на минуту не опуская головы. До свадьбы она станет вести себя идеально, как и Гай, а потом все счастье этого мира станет принадлежать только им – и легкое касание теплой ладони любимого вдохнуло в нее абсолютную уверенность в этом. Убедившись, что граф, угрюмый виконт и обе графини ослабили свою строгую бдительность, влюбленные смогли обменяться счастливыми взглядами и незаметными подбадривающими кивками.
Верно, если бы Гай осмелился, он поцеловал бы ей руку прямо здесь, при всех. Но все-таки воспитание давало о себе знать, и они просто любовались друг другом. Ничего, это ненадолго. Скоро они вдоволь насытятся своим счастьем, выпьют его до дна, как самое лучшее вино, но пока они будут наслаждаться букетом, вдыхая аромат, и ждать, ждать, ждать…
Так долго, так страшно! В любое мгновение может случиться что-то, что разобьет все их надежды. И тогда… Не так больно не принадлежать любимому, как достаться другому.