Пути Предназначения
Шрифт:
Капитан глянул на него с интересом.
— Этого мы тоже забираем, — сказал эмиссару. — И вопрошателей с предварильщиками. Все, кто находился в прямом контакте с Северцевым, переходят в ведение моей службы. Так что собирайтесь, эмиссар. Поедете с нами.
— За что? — мертвенно побледнел эмиссар. — Я верен государю.
— Однако вы, прекрасно зная о тесных связях подследственного с центристской партией, не передали его, как требовала инструкция, в службу охраны стабильности, а начали допрос сами. Это серьёзное должностное преступление, которое совершают те, кто участвует в дворцовом заговоре. Мятежник может знать немало полезного для тех, кто злоумышляет против его величества. Вот вы и решили разжиться информацией.
— Что за вздор? — возмутился эмиссар. — Авдей Северцев — Погибельник либо наперсник Погибельника, его ближайшее доверенное лицо.
— Следствие разберётся. А сейчас не совершайте ничего такого, что можно было бы квалифицировать как сопротивление высшим государственным приказам.
— Да, — покорно опустил голову эмиссар. — Я иду с вами, капитан.
Найлиас ждал в переулке неподалёку от здания Преградительной коллегии. Одет в форму армейского спецназа, к уху прицеплен коммуникатор. В руке бластер.
Рядом замер Гюнтер. Тоже в форме, с оружием и коммуникатором.
— Северцева повезут в охранку завтра, двадцать четвёртого ноября в ноль часов сорок минут, — сказал Найлиас только для того, чтобы снять напряжение.
— Уже сегодня, сударь. Сейчас ноль часов десять минут. И не надо лишних слов. Братство было кратчайшим путём к Избранному, поэтому я ушёл в братство. Братство предало Избранного, орден его спасает, поэтому я с орденом.
— Гюнт, я…
— Скоро вы увидите его, сударь. И тогда всё поймёте.
— Я уже понял самое главное: Авдей Северцев, которого ты именуешь Избранным, избавительско-погибельническую идею не приемлет категорически.
Гюнтер улыбнулся:
— Вы ведь сами говорили мне — для того, чтобы осознать своё истинное Я, нужно время и дело, которое потребует приложения всех имеющихся сил. Скоро Авдей поймёт, кто он на самом деле, и тогда позабудет весь тот бред, которым заморочил ему голову отец.
— Мне этот бред показался самым разумным из всего, что я слышал с той минуты, когда прилетел в Бенолию.
— Однако вы подчинились приказу ордена забрать Авдея Северцева, — возразил Гюнтер.
— Приказы не обсуждают, — ответил Найлиас.
— Когда Авдей будет за пределами Бенолии, вас не только вернут на оперативную работу, но повысят по сравнению с тем званием, которое было у вас до моего побега.
— Ты поэтому со мной пошёл? Хочешь загладить вину? Но ты ни в чём не виноват!
Гюнтер шевельнул желваками, отвернулся.
— Не в это дело. Не только в этом. Я надеюсь… Я верю… — Он посмотрел на Найлиаса. — Орден не для вас! Он похож на ледяную пустыню. А вы другой. Авдей действительно Избранный… Он откроет для нас новый путь, где мы будем вместе — вы, я и Николай.
— Не ты ли называл Николая предателем и убийцей?
— Я поспешил в суждении. Коля не мог сделать копирайт сам. Вы же знаете, какой он на самом деле! Его братки заставили.
Найлиас усмехнулся:
— Твой Коля не приемлет ни малейших сомнений. И никогда не простит того, кто заставит его сомневаться.
— Его заставили, — упрямо повторил Гюнтер. — Братки во имя своих целей способны на всё, на любую подлость! Они могли даже взять в заложники его семью.
У Найлиаса ломано изогнулся хвост.
— Да, это возможно. — Найлиас дёрнул себя за воротник форменной куртки так, словно ему не хватало воздуха. — Конечно, заложник. Он что-то упоминал о том, что старшая сестра живёт в городе совсем одна и работает очень много, домой приходит только ночевать… Если такую похитить, соседи ничего не заметят, а на работе всем плевать на мелких служащих: один раз не пришла — уволят, не интересуясь причинами, вот и всё внимание к исчезновению… Но почему Николай ничего не сказал мне? Я нашёл бы способ её освободить!
— Вам и так из-за нас досталось, незачем новую головную боль добавлять, — твёрдо сказал Гюнтер и тут же запоздало обиделся: — Мне он тоже ничего не сказал.
— Коле только и не хватало, чтобы ты ещё в заложниках оказался! — буркнул Найлиас. И добавил, убеждая не столько Гюнтера, сколько себя: — Когда речь заходит о страданиях близких, мы все теряем рассудок. Светозарные правы, запрещая привязанности.
— А без них и жизнь не жизнь.
— Да, — согласился Найлиас.
Гюнтер опустил голову.
— Коля сможет меня простить? Ведь я обвинил, не разобравшись. Даже слушать его не захотел… Только сейчас догадался, как всё было на самом деле.
Найлиас пожал ему плечо.
— Не бойся, Гюнт. Твой брат понимал тебя раньше, поймёт и теперь.
У Найлиаса тихо пискнул коммуникатор.
— Время, командир, — сказал боец. — А на воротах тихо.
— Ждать, — приказал Найлиас. — Десятиминутное опоздание в пределах нормы.
— Откуда пришла информация по Северцеву? — спросил Гюнтер.
— Не бойся, не подстава. Коллегианцы жуткие бюрократы, от них так просто даже с предписанием ВКС не уйдёшь, не то что с цидулькой из охранки. А информация надёжная. В охранке немало светозарных. Это самый надёжный способ быть в курсе всего, что происходит в Бенолии. В конечном итоге все сведения сходятся к ним. И, надо отдать должное папаше твоего приятеля, оперативно.
Пискнул коммуникатор.
— Всем внимание! У ворот движение. Вижу лётмарш-бус. Две лёгких машины сопровождения.
— Готовность один! — приказал Найлиас.