Пути зла
Шрифт:
Она вспомнила, с какой гордостью вынес он эту бутылку и водрузил ее на стол в своей кухне. «Лоран-Перье» – она услышала тогда впервые об этой марке шампанского. Он сказал, что его пьют, чтобы отметить какое-то важное событие, только по праздникам. Он называл его святым напитком. С пылом влюбленного он описывал его бесподобный букет, нежный вкус, исключительную «остроту», аромат. Диана и Фрэнсис смотрели друг на друга поверх бутылки, и в ту секунду она почувствовала: да, она хотела бы оказаться в постели с этим мужчиной. Потом они уселись бы в кровати, обложившись подушками, и пили бы, пили в
Они с Фрэнсисом так и не стали любовниками; Роджер Санктон так и не получил постоянной штатной должности. Интересно, что же стало с той бутылкой «Лоран-Перье», выпил ли он ее, по крайней мере. Она надеялась, что да.
Вернувшись в настоящее, Диана взяла в руки бутылку. Великолепная форма: небольшого размера, квадратная, тяжелая, с широкими плечами, как у того человека, ради которого она ее купила. Провела пальцем по круглой золотой этикетке – шампанское «Лоран-Перье», Cuv'ee Ros'e Brut, [49] – потом по зеленому стеклу наверх, к наглухо запечатанному горлышку. Ей хотелось выпить эту бутылку, но… не сегодня вечером. Хотя скоро. Очень скоро.
49
Марочное, сухое (фр.).
Диана решительно поставила бутылку в холодильник, вытащила оттуда гору продуктов и закатала рукава.
В четверть седьмого ее дом не только стал уже похож на настоящее уютное жилье, в нем даже пахло чем-то удивительно вкусным. Подняв трубку, она позвонила Эду в Третий участок. Он был на месте, он ответил, на душе у нее посветлело.
– Почему бы тебе не заглянуть ко мне пропустить пару стаканчиков? – предложила она.
– О, – живо отозвался он, – это очень мило, Диана. Но у меня куча работы…
– И у меня тоже куча, но я плюнула на нее. Тебе надо отдохнуть.
– Вот что, почему бы тебе не приехать в город? Я устрою перерыв на обед. Пойдем вместе в тот маленький ресторанчик на Фонтанной… Почему бы нет?
– Потому что в твоем «маленьком ресторанчике» не получишь такого «феттучини по-римски», которое я только что приготовила на самом высоком уровне; его можно попробовать только в моем «маленьком ресторанчике».
Возникла пауза. Она живо представила, как Эд потирает рукой небритый подбородок, какое страстное желание вспыхивает в его глазах, и ощутила в душе радость.
– Ты опасная женщина, известно тебе это?
– Ну-ка, зеркальце, открой, самый вредный – кто такой?
Эд весело рассмеялся.
– Увидимся через час, – сказал он.
Эд положил трубку, а Диана, выбив на кухонном столе веселую дробь палочкой, приступила к приготовлению обещанного блюда. Чтобы окончательно оформить свой новый облик чудо-хозяйки, ей не хватало только фартука: надо будет купить.
Эд добрался до ее дома через девяносто минут, вместо шестидесяти обещанных, и был небритым и усталым, именно таким, как она и представляла.
– Извини, – сказал он, протягивая ей букет тюльпанов. – Не успел положить трубку, как на нас свалилось ограбление склада. Оставался один шанс из тысячи, что удастся вырваться, но потом
– Все в порядке… тюльпаны просто чудо.
Достаточно было взглянуть на его осунувшееся лицо, усталые глаза, живот, выпиравший из тесной рубашки, чтобы в ней пробудились сочувствие и жалость. Она усадила его в кресло, дала стакан охлажденного «реймонда» и велела не особенно расслабляться, потому что стол будет готов уже через несколько минут.
Поспешно заправляя салат, она услышала, как он встал, и через секунду звуки голоса Барбары Стрейзанд [50] донеслись до кухни.
– Хороший проигрыватель, – крикнул Эд.
– Спасибо. Ты с ним здорово управляешься! У меня ушло полтора дня только на то, чтобы соединить все эти ящики между собой.
Песня Барбары действовала успокаивающе на двух усталых людей, которым хотелось поесть, выпить и перезарядиться, не утруждая себя излишними разговорами. Спагетти получилось отменным, лучше, чем она ожидала. Диана открыла в себе новые способности. Но стоило ей окинуть взглядом свои недавние покупки: шведский хрусталь, английский фарфор, стеклянные курительницы для ароматных свечей, деревянную индонезийскую салатницу, – как червь сомнения зашевелился в ее душе. Подходили ли все эти вещи к ее дому? Таким ли она хотела видеть свое жилище?
50
Стрейзанд Барбара (р. 1942) – американская певица и кинозвезда.
Диана подняла бокал, загнав эти мысли подальше, в самый укромный уголок памяти, и произнесла:
– За моего первого гостя, переступившего порог этого дома.
Они выпили. Расслабляющая теплота разлилась по всему телу.
После обеда вышли на террасу и, облокотясь о перила, стали любоваться открывающимся видом. Океанский ветер приносил прохладу и облегчение. Они долго молчали. Потом Диана, сжав руку Эда, сказала:
– Ты спас мне жизнь своим приездом. Спасибо.
– Был неудачный день? – спросил он, поворачиваясь к ней.
– Не очень хороший. Много всякой неприятной чепухи.
– У меня тоже. – Он помолчал, как будто сомневаясь, как она воспримет то, что он хочет сказать. – Несколько дней назад я видел твоего пациента, Тобеса Гаскойна.
– Вот как? – Диана выпустила его руку.
– Он держался спокойно, пока Лео не начал рыться в его вещах.
– Лео следовало бы проявить больше понимания, – возразила Диана.
– Гаскойн пожелал явиться в участок для дачи показаний и привести с собой адвоката, – продолжал Эд.
– У него есть адвокат? – удивилась она.
– Увидим.
– Но согласись, Эд, это поступок человека невинного.
– Возможно. А насколько невинным выглядело его заявление, что ты убила Дженсена и Дугана?
– Что он сказал?! – воскликнула в удивлении Диана.
– Ты слышала. В присутствии Лео. Сказал, что ты убила этих ребят. Мой долг напомнить тебе, что ты имеешь право хранить молчание, но если предпочтешь говорить…
Она вцепилась ему в руку:
– Заткнись со своими «имеешь право…». Не смешно.