Шрифт:
Глава первая
Я вернулся на родину
В канун Судного дня [1] , после полудня, я пересел из скорого поезда в обычный, который шел через мой родной город. Попутчики-евреи, распрощавшись со мной, двинулись своим путем, а вагон заполнили другие — горожане и горожанки из христиан. Неспешно катились шаткие колеса вагонов меж гор и холмов, меж долин и ущелий, и на каждой станции состав останавливался и подолгу стоял, вываливая из себя людей и их пожитки, чтобы затем снова тронуться в путь. Часа через два по обе стороны пути начали появляться первые приметы моего Шибуша. Я прижал руку к сердцу. Дрожала рука моя на сердце, и сердце мое дрожало под рукой. Попутчики-горожане кончили курить, сунули трубки за голенища, поднялись, собрали свою кладь и снова сели, а горожанки, протолкнувшись к окнам, стали, смеясь, кричать наперебой: «Резинович! Резинович!» Поезд засвистел, запыхтел, еще раз засвистел и растянулся перед зданием вокзала.
1
В канун Судного дня… — Судный день — один из трех главных праздников иудаизма (два других — Песах в память об исходе
На платформу вышел станционный дежурный по прозвищу Резинович — одна рука у него была резиновая, взамен потерянной на войне [2] , — выпрямился во весь рост, взмахнул платком и громко объявил: «Шибуш!» Многие годы уже не доводилось мне слышать слово «Шибуш», да еще из уст своего земляка. Только тот, кто в этом городе родился, и в нем вырос, и долго жил в нем, — только тот может выговорить это слово со всеми его буквами. А Резинович, произнеся «Шибуш», еще и облизал вдобавок усы, словно отведал что-то вкусное и сладкое. Затем оглядел вышедших пассажиров, погладил свою резиновую руку и приготовился отправлять поезд дальше. А я поднял две свои сумки и пошел на привокзальную площадь — поискать бричку, чтобы спуститься в город.
2
…потерянной на войне… — Все упоминания о войне, ее бедствиях и последовавших за тем погромах, встречающиеся в романе, относятся к Первой мировой войне (1914–1918), во время которой Австро-Венгрия (которой тогда принадлежала Галиция) воевала на стороне Германии и Турции против Антанты и России. Агнон посетил родной город только в 1932 г. и, в отличие от своего героя, провел в Бучаче лишь около недели, но затем долго гостил у дяди в Тернополе, где собрал много материалов и рассказов о родном городе и его жителях. Написанный на этом основании роман вышел в свет в сентябре 1939 г., в канун вторжения нацистов в Польшу, которое ознаменовало начало Катастрофы европейского еврейства.
Площадь вся была залита солнцем, и в воздухе стоял густой запах дегтя и дыма, смешанный с запахом зелени и травы, — обычный запах вокзалов в маленьких городках. Я глянул по сторонам, ни единой брички не увидел и сказал себе: «Канун Судного дня, брат, а по времени так уже пора дневной молитвы [3] , извозчики в дорогу не выезжают, хочешь попасть в город — бери ноги в руки и шагай».
Обычному человеку ходу до центра нашего Шибуша примерно с полчаса, а если с вещами, то еще четверть. У меня же дорога заняла чуть не полтора часа, потому что каждый дом, каждая развалина, даже простая куча мусора — все они звали и подмигивали мне, и перед всеми я останавливался.
3
…пора дневной молитвы… — Дневная молитва — «минха» (дар, приношение). Еврейский свод законов предписывает евреям молиться три раза в день, и время дневной молитвы наступает примерно через полчаса после полудня, а кончается до захода солнца, в крайнем случае — до наступления темноты.
Где были когда-то большие дома, в два, три и четыре этажа, теперь остались одни лишь нижние комнаты, да и те по большей части разрушенные. А от иных домов и вообще не осталось ничего, кроме того места, где они стояли. Даже наш Королевский источник, из которого когда-то пил сам король Ян Собеский [4] , когда возвращался победителем из военных походов, и тот был разрушен. Каменные ступени расколоты, памятная доска в королевскую честь разбита, золотые буквы из нее вырваны, а обломки валяются на земле, и бурая, точно кровь, трава проросла сквозь них, словно сам Ангел Смерти оттачивал здесь свой нож. Ни тебе парней с девушками, ни былых песен и веселого смеха — только струйка воды журчит и льется на улицу, как вокруг жилого дома, когда в нем кто-нибудь умер [5] .
4
Ян Собеский (1629–1696) — польский полководец, позднее король Польши; впервые отличился в сражениях с Хмельницким, а затем с вторгшимися на Украину крымскими татарами. Позднее возглавил борьбу против казаков и турков и 11 ноября 1673 г. при Хотине нанес им сокрушительное поражение.
5
…кто-нибудь умер. — Еврейская традиция обязывает открывать все окна в доме умершего и выливать воду из всех сосудов как в этом доме, так и в соседних со всех сторон, ибо Ангел Смерти должен омыть свой нож в этой воде и тогда весть о смерти разнесется по округе, не будучи произнесена.
Все изменилось. Даже само пространство вроде бы съежилось. Расстояния между домами уже не были такими, какими я видел их в детстве и какими они виделись мне во сне перед самым возвращением. Но запах Шибуша — этот запах каким был, таким и остался: тот запах пшенной каши на меду, который в былые годы не исчезал в нашем городе с первого дня после праздника Песах [6] и до самого конца месяца мархешван [7] , когда выпадал первый снег.
6
Песах — второй главный праздник еврейского религиозного календаря, в честь исхода из Египта.
7
Мархешван (он же хешван) — восьмой (считая от нисана) месяц еврейского календаря, соответствует октябрю или октябрю-ноябрю григорианского календаря. Считается, что именно в этом месяце произошел Всемирный потоп, или «Мабуль» (отсюда еще одно название этого месяца — «буль»).
Пустынен был город, и рынок пустынен. Город отдыхал от будничных дел, а лавки на рынке были закрыты, потому что мужчины
Но меня не занимал голос земли, потому что я шел, размышляя, куда мне девать свои вещи и где переночевать. Потом увидел на углу группу людей и свернул к ним, спросить, где здесь гостиница. Но они только глянули на меня, потом на две мои сумки и не ответили ни слова. Я снова спросил, в какой из гостиниц здесь можно переночевать. Один из них выплюнул окурок изо рта, потер себе шею и сказал: «Много тут, что ли, гостиниц, чтобы выбирать? Только две и остались». А другой, стоявший рядом, добавил: «Ну уж, такому господину в любом случае не место у разведенки». «Почему?» — спросил я. Он повернулся к своим приятелям: «Слыхали? Он еще спрашивает почему. Ну, если он хочет идти к разведенке, так пусть себе идет, не мое дело». И, сложив руки на груди, отвернулся, словно объявляя этим, что больше не желает со мной разговаривать.
Вместо него ответил другой: «Сейчас я все объясню господину [8] . Эта несчастная, когда вернулась в город после войны, ничего своего не нашла, не считая дома, который завещал ей отец. Ну она и устроила в этом доме гостиницу и стала сдавать комнаты, сама с этого жила и четырех своих дочерей кормила. Но когда дела пошли плохо, она перестала следить, какие у нее гости, и это стала уже не гостиница, а ночлежка для всяких сомнительных личностей. А ведь она когда-то была женой самого рабби Хаима, эта женщина, женой великого знатока Торы и заповедей, он даже звания городского раввина у нас удостоился. А теперь какой стала, ой-ой-ой…» — «А сам рабби Хаим где же?» — «Где рабби Хаим? В плену он, в плену у русских. Русские взяли его в плен и отправили на самый край своей земли, неизвестно даже, жив он еще или умер уже. За все время никто о нем ничего не слышал, одно только, что он послал этой своей жене разводное письмо из России, чтоб она не считалась агуной [9] до самой ее смерти».
8
Сейчас я все объясню господину. — На протяжении всего романа Агнон то и дело использует польскую формулу вежливости, в которой «вы» заменяется словом «пан», т. е. «господин» (например, «проше пана» [ «прошу вас»] или «чи хце пан?» [ «хотите ли вы?»]). Это связано как с тем, что в иврите нет местоимения «вы», так и с желанием показать, что евреи Шибуша уже весьма «ополячены».
9
…чтоб она не считалась агуной… — Агуна в еврейском религиозном праве — замужняя женщина, которая по какой-либо причине разъединена с мужем и не имеет права выйти замуж вторично (либо потому, что муж не дает ей развод, либо потому, что неизвестно, жив ли он). В творчестве Агнона этот термин получил более широкое, символическое значение: агуной в его книгах (и, в частности, в этом романе) стал весь народ Израиля, покинутый (или отринутый) Богом. Не случайно автор (урожденный Чачкес) произвел свой литературный псевдоним от этого же слова — «Агнон».
Я поднял обе свои сумки с земли и спросил: «А где та вторая гостиница, в которой я мог бы остановиться?» — «Где та гостиница? А вот Даниэль Бах покажет господину, он как раз идет домой, а его дом рядом с этой гостиницей».
Он и договорить не успел, как упомянутый им Даниэль Бах подошел к нам и сказал: «Я слышал, вы произнесли мое имя, так вот он я. Если господин пойдет со мной, я его доведу».
Даниэль Бах этот был худой и высокий, с небольшой головой и каштановыми волосами, снизу короткая бородка — не поймешь, то ли станет острой, то ли начнет закругляться, а на губах улыбка и расползается по всему лицу, приподымая скулы. И правая нога — деревянная. Я все время умерял шаги, чтобы его не затруднять. Он это, видно, заметил, потому что сказал: «Если господин обо мне беспокоится, то не стоит, я хожу нормально, как все. Напротив, та нога, которую мне сделали руки человеческие, куда лучше второй, которую сделали мне руки небесные. Она и ревматизма не боится, и свою напарницу опережает при ходьбе». Я спросил, уж не на войне ли он потерял свою ногу.
«Нет, — сказал он, — от войны у меня только ревматизм во второй моей конечности».
Я сказал: «Прошу прощения у господина, но в таком случае не в погроме ли он пострадал?»
Он улыбнулся и ответил, что нет, из погромов он тоже вышел телесно невредимым. Это сами погромщики пусть благодарят своего господа, что вышли живыми из его, Даниэля, рук.
«От чего же деревянная нога?»
«Да от того же, от чего все прочие наши беды. От того, что еврей должен постоянно искать себе заработок. А тот ангел, который отвечает за еврейский заработок, не зря, видимо, зовется Хатах [10] — не понравилось ему, что я неровно стою на двух ногах, вот он мне одну и отрезал, оставил стоять на второй. Как это случилось? Не время сейчас объяснять, господин уже на пороге своей гостиницы, а я рядом со своим домом, пора спешить к последней трапезе. Хорошей записи господину в Книге Жизни» [11] .
10
Хатах («режущий») — имя ангела, ответственного за заработок; является аббревиатурой, составленной последними буквами слов из Книги Псалмов (Псалмы, 144:16): «потэах эт ядэх(а)», по-русски: «Открываешь руку Твою».
11
Хорошей записи господину в Книге Жизни. — Согласно традиции, в Судный день производится оценка деяний Человека, на основе чего выносится и записывается приговор на следующий год; отсюда традиционное пожелание в это день: «Гмар хатима това», или по-русски «Хорошей вам (завершающей) записи».
Я взял его за руку и сказал: «Так же и вам, господин мой».
Он улыбнулся: «Если вы меня имеете в виду, то это напрасные слова, потому что я не верю, будто Судный день может что-нибудь в нашей жизни улучшить или ухудшить».
Я сказал: «Пусть этот день и не искушюет недостойных, но ведь он искупляет достойных».
«Я человек легкомысленный, — ответил Бах, — и в силу покаяния не верю».
Я напомнил ему: «Сказано, что покаяние и Судный день искупляют половину, а страдания наши во все остальные дни года искупляют другую половину».