Путник
Шрифт:
Девушка у окна вздрогнула и обернулась. Так улыбаются своим.
– Доброе утро, бродяга. Нет, нет – молчи. Я спрашиваю, – ты отвечаешь!
– Не буду я ничего говорить, пока не умоюсь… с ног до головы.
Сергей откинул лёгкое одеяло, как был – нагишом подошёл к женщине и чмокнул её в щёку.
– Где?
– Там. – Кивнула она головой и направилась в противоположную сторону, – я пока организую что-нибудь поесть.
Сергей довольно быстро разобрался с хитрым агрегатом, направил на себя холодную струю, затем горячую, затем снова холодную. Проигнорировав сушилку, он растёрся недостаточно жёстким, на его взгляд, полотенцем.
– Да, да, и это только один из вопросов. Это ведь табельное оружие?
– Верно.
– Откуда оно у тебя?
– Ты сказала, что это один из вопросов, а где остальные? Кстати я так и не знаю, как тебя зовут.
– Да, тут ты прав, глупо всё, – девушка рассмеялась, шагнула к нему и протянула руку, – Кристина, можно Крис, иногда друзья зовут Ёлкой.
– Друзья? Это вдохновляет. То, что было вчера, точнее сегодня, это… что это?
– Это… ну, будем считать, что это каприз что ли, – может быть слабость. Не спрашивай меня, всё равно этого уже не отменишь! Лучше про тебя. Ты – сплошная загадка! Не пытайся заговаривать мне зубы. Всё не так! Вот, например, судя по костюму, – ты работаешь в НОК-центре?
– Да… в каком-то смысле.
– Но работники центра, как правило, не разгуливают по городу в спецкостюмах, кроме того, они не вооружены, кроме того, они не имеют привычки разъезжать на кроссовых мотоциклах по дорогам, тем более, – по городу. Это, не считая всяких мелочей.
– Типа?
– Типа того, что ты не имеешь достаточной сноровки в одевании комбинезона. Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Сергей.
– Серёжа, мне кажется, ты из буферной зоны, хотя я не понимаю, как ты сумел забраться так далеко.
– Я опасен?
– Очень! Но я почти два года проработала в буферной зоне… что у тебя случилось? Кто ты?
Сергей молчал, отвернувшись и глядя в окно. Она осторожно коснулась его плеча.
– Я помогу…
Он вздохнул и повернулся к ней. Наступил момент, когда логика должна была потесниться и дать место эмоциям.
– Слушай, Ёлка. Ты пойми меня правильно. Я просто не имею морального права обрушивать на тебя свои проблемы, – он взял её за плечи и заглянул в глаза. – Это всё очень серьёзно. Я зря вчера пошёл с тобой. В смысле, что я ни о чём не жалею, то есть, я, конечно… в общем, ты меня поняла. Будет лучше, если я исчезну, и ты просто забудешь, что ты меня видела. А ещё лучше – позвони в милицию сразу после моего ухода. Я поступил с тобой по-свински.
– Свинство, милый, это то, что ты сейчас делаешь.
– Я вернусь, когда выпутаюсь.
Она упрямо покачала головой.
– Слушай. Из мало информированных, но вполне достоверных источников мне известно, что при загадочных обстоятельствах погиб директор НОК-центра Майк Тор. Похороны сегодня в шестнадцать часов. Об этом сообщили все информцентры мира. Ещё сказали, что ведётся расследование. Так. А уже вечером я натыкаюсь на очень интересного человека верхом на спортивном мотоцикле, не имеющим даже банального трассера. Человек одет в спецкостюм, за поясом у него плохо спрятанный парализатор. Встречаю я его буквально в ста метрах от управления милиции! Подожди! Молчи! Причёска, состояние
– Ну не половина, положим…
– Рассказывай, Серёжа… я знала, с кем связываюсь.
– Хорошо, слушай. Садись, история длинная… нет, пойдём, поедим, потом…
– Ты будешь есть и говорить!
– Слушаюсь! Хочу сказать сразу, – Майка я не убивал. Кстати, из парализатора убить можно?
– Что не убивал, я поняла. Успокойся, я слушаю. Из парализатора можно покалечить, но это вполне обратимо. Реабилитационный срок, в зависимости от дистанции, до нескольких месяцев, если, конечно, РИМ под рукой; если нет, – ещё дольше, но убить практически невозможно.
– Прекрасно! Значит, – я никого не убивал.
– Ты, что, уже и пострелять успел?
– Только один раз. Ладно, всё по порядку… я в последнее время всё рассказываю, рассказываю, – уже профессионалом стал.
Несмотря на профессионализм, Сергею понадобилось целых два часа, чтобы более или менее связно описать свои приключения. Крис слушала молча, внимательно и только нетронутая еда говорила о внутреннем напряжении. Никакой особой реакции на характер своего появления в этом мире, как ни старался Сергей, не обнаружил. Этот факт его несколько обескуражил, а затем навёл на определённые размышления. Погруженный в свои нелёгкие думы, он едва не проворонил риторический вопрос:
– Стало быть, – Вася… – проговорила Кристина, как во сне.
– В смысле?
– Василий Васильевич Зелёный – мой брат.
– Вот это номер… – Серёжка уставился на неё большими глазами. – Ну, теперь понятно, почему тебя Ёлкой зовут. Чем дальше в лес, как говориться, тем чаще ёлки… ёлки-палки! Ну и что ты намерена делать? Слушай, родители у вас – оригиналы, – сначала Вася и вдруг, – Кристина…
Сергей явно был не в своей тарелке.
– Мы, понимаешь, не совсем родные, – у нас разные отцы. Отец Васьки, – местный, погиб в буферной зоне. Вася тогда совсем маленьким был. Буферная зона только появилась, то есть тогда был официально определён статус государств буферной зоны… мой папа из Германии.
– Немец?
– Поляк, кажется, впрочем, не знаю, можно у него спросить.
– Очень интересно.
– Ничего интересного. В настоящий момент ты создаёшь себе тайм-аут при помощи дурацкой болтовни про имена. Тебе нужно переварить факт моего родства с Васей.
– Умница. Но ты тоже переигрываешь?
– Даже не думала…
– И поэтому делала вид, что каждый день общаешься с пришельцами из прошлого. Ты таким образом мою психику бережёшь?
– Ладно, один-один.
– Ну, так, что? Карты на стол?
– Ты первый! Как мужчина.
– Тогда начну с вопросов. Итак, ты увидела меня. Почему ты себя так странно повела? Почему просто не вызвала милицию?
– Ты был странный, очень растерянный. Ты не был похож на преступника. Потом, я буду вызывать милицию, – ты за это время исчезнешь.
– А-а…
– А ты решил, что я была сражена твоей красотой?
– Нет, почему? – Серёжка почувствовал, что краснеет. – Слушай, я протестую, – это уже ниже пояса!
– Да уж, и намного! Но ты можешь не волноваться, – эта часть тела поддаётся регенерации, – Ёлка рассмеялась.