Путник
Шрифт:
– Здесь нет ничего смешного! – Он окончательно смутился и в качестве контрмеры выдал, – Согласись, – мне есть, что беречь!
– Уж такая реликвия! Двести лет, – окаменелость! – Она уже хохотала, – время от времени!
Сергей не выдержал, прыснул и тоже рассмеялся.
Некоторое время они на все лады обыгрывали эту тему, явно поддразнивая друг друга. Наконец Сергей не выдержал, заявив, что его терпение иссякло, встал и, сделав «свирепое» лицо, двинулся к девушке. Крис вскочила и чисто женским движением выставила руки ладонями вперёд. Её звонкий смех метался по комнате. Сергей почувствовал, что буквально сходит с ума от всего этого. Она увернулась от его рук раз, другой и бросилась бежать. Погоня продолжалась не долго… Ёлка стояла, забившись в углу у входа на балкон, руки по-прежнему ладонями вперёд. Тихий смех… из-под густых ресниц – зовущий блеск глаз… он подошёл.
– Серёженька, родненький… у нас много дел.
Сергей взял её за плечи, преодолевая слабое сопротивление, притянул её к себе, обнял, осторожно сжал, наклонившись, прошептал ей куда-то в шею:
– Назовём это медовым месяцем…
В ответ сорвавшийся вздох-всхлип… ладони скользнули по спине, словно раскалённые заставили прогнуться, руки обрели силу. Где-то на плече почувствовал её губы… люди, время, проблемы, вселенная провалились, исчезли. Остались только двое…
Глава 14
Вольф докладывал о результатах проверки территории НОК-центра довольно сбивчиво. Докладывать, собственно, было не о чем, – только на крыше трансформа удалось обнаружить случайно сохранившиеся следы суточной давности. Но смущало его, как это ни странно, не отсутствие результатов поиска, – к этому он уже начал привыкать, а то, что капитан бесцеремонно долго изучал плохо сведённый синяк под правым глазом Вольфа. И без того не отличающийся богатством обертонов, голос сержанта звучал, как из бочки, слова с трудом находили связь друг с другом. Наконец, последняя фраза доклада была вытолкнута, и Вольф облегчённо вздохнул, уставившись на начальника. Капитан молчал, он даже не изменил позы, не шевельнулся, сидя в кресле.
Вольф знал Зелёного уже не первый год и это был первый случай, когда капитан слушал доклад сидя. Вольф понимал его и изо всех сил хотел помочь. Единственное, чего не хотел сержант, так это оказаться сейчас на месте Васи.
Наконец Зелёный оставил в покое свидетельство самоотверженности сержанта в бою и загробным голосом проговорил:
– Лихо он нас вчера…
– Да уж! – Вольф рефлекторно тронул пальцами остатки синяка и слегка припухший нос.
Когда Вася заговорил снова, сержант понял, что необычное поведение капитана объясняется скорее задумчивостью, нежели растерянностью. Зелёный в нескольких словах, как о чём-то обыденном, объявил о создании группы с особыми полномочиями и, не дав Вольфу осознать этот факт, спросил:
– Сигналов о похищении транспортных средств не поступало?
– В ближайшие десять лет не было.
– Не мог же он, в самом деле, сквозь землю провалиться?
– А может он того, – Вольф неопределённо взмахнул распухшим носом куда-то в сторону, – назад вернулся?
Вася посмотрел на сержанта и вздохнул. Несколько секунд потирания подбородка сменилось постукиванием костяшками пальцев по столу.
– А ну, пошли, прогуляемся!
Прогулка довольно скоро привела их в гараж спортивного блока. Вася обнаружил пропажу мотоцикла и, обращаясь больше к самому себе, чем к Вольфу, изрёк:
– Вот, сержант, и вся разгадка феномена! Ну… что за скепсис?
– Что ж он, по-твоему, катается по территории НОК-центра? Выехать через проходную незамеченным он просто не мог.
– Зачем через проходную? Выехать он мог в другом месте.
– Контроль его засёк бы сразу.
– Кроссовые мотоциклы, между прочим, неплохо прыгают. Так что для твоего тёзки этот контроль не страшнее комара. Лучше пошли кого-нибудь найти это место.
– Ну да, два метра в высоту, – ну просто делать нечего! А почему, «тёзки»?
– Вольф и Волк…
– Может быть… ну, хорошо, – перемахнул он забор, и куда поехал? Его ИДа на этом самокате в два счёта сцапает!
– Чего ради? Скорость небольшая, – на него даже внимания не обратили. Так потихоньку и ехал.
– Куда?
– Извини, этого я не знаю! Поэтому ты займёшься провинцией. Только без шума… мы ищем мотоцикл! И ничего больше. Я займусь городом. Нужно запросить видео у ИДовцев со всех контрольных точек в районе. Остальные записи тоже. Все записи по всему району и пусть всё это прогонят через программу поиска… но главное – город.
– Почему город? Он, что, сумасшедший?
– Нет, поэтому наверняка учитывал такую, как у тебя реакцию.
– Ты его таким стратегом считаешь!
– Мало он, похоже, тебя учил... слушай, что за фамильярность? Мы, между прочим, на службе.
– Да ну тебя, Вась!
– Кр-ругом! Бегом марш! – и уже вдогонку. – И чтоб землю носом рыли! Я тебе дам Васю!
Капитан потоптался на месте и, проклиная себя за мистицизм, решил повторить возможный путь пришельца хотя бы на четырёх колёсах. Он думал про психоматрицу Тора. Она исчезла. В том, что её взял Волк он не сомневался. Но зачем? И почему он сам не сказал о пропаже никому? Видимо медики были правы, когда настояли на отдыхе. Но перевод его сюда, подальше от стрессов буферной зоны не добавил ему ни спокойствия, ни равновесия.
«А ведь в чём-то мы с ним даже похожи!» – Неожиданно для себя подумал капитан. – «Я тоже из другого мира. И совсем не нужно преодолевать время, чтобы попасть в него. Буферная зона! Или как журналисты говорят, – «сумеречная зона» – очень поэтично! Так называют её те, кто там не был. Кто был, – не так поэтичны. Там быстро понимаешь, что такое естественный отбор. Здесь всё не так. Тут даже контактные бои запрещены. Спортсменов полно, – бойцов нет! Не общество – кисель! Размякли, ослабли, занимаются чёрт знает, чем. Вокруг одни малахольные поэты! Они читают, смотрят репортажи про буферную зону, но ни один из них не способен даже представить себе общество, в котором могут убить на всякий случай или за то, что долг не вернул, или за то, что просто под горячую руку попался. Там тоже есть поэты и художники, но как они далеки от этих! Там это просто святые! И вот сюда, в эту размякшую кашицу – Волк… это… как раскалённый клинок в кисель! Всё, что к нему прикоснётся, – сгорит, обуглиться, и никто даже ничего не поймёт».
Зелёный остановился, огляделся вокруг – он даже не заметил, как очутился на окраине города. Он медленно ехал дальше. Прямо напротив него – выставка компьютеров. Он зашёл, побродил по залам, – мысли упорно возвращали его к пришельцу. На выходе к нему привязалась девица – консультант с выставки. Он машинально отвечал на какие-то вопросы, улыбался… в конце концов что-то брякнул невпопад, извинился и ушёл.
– Мужики пошли странные какие-то, – услышал он вдогонку.
«Мужиков, настоящих мужиков, ты, девочка, даже и не видела. Хотя, может оно и лучше для тебя. Вон Ёлка, – та видела, много чего! Результат? Да, – тот ещё результатик! Как она умудрилось только связаться с этим бандитом тогда? Стокгольмский синдром живёт и побеждает. Эх, Ёлка, – сестрёнка, глупышка. Ну, ничего – ещё есть я, и есть ещё такие, как я. Нас не так уж и мало… на Волка, во всяком случае, и одного меня хватит».