Путник
Шрифт:
Крис отстранилась от приглашающего жеста:
– Нет, Вил, я на минутку. Мне, собственно Таня нужна.
– Таня? А почему у меня?
– Да не почему, – просто ты ближе живёшь.
Вил удивился, почему Кристина не воспользовалась связью, но, посмотрев на девушку, решил промолчать об этом.
– У нас тут неприятности…
– Слышала, – лаборант пропал, Тор погиб. Я на похоронах была.
– Да… а нам вот с Вовой не удалось…
– Знаю, – особая группа. Таня тоже?
– Таня? Да, она не входит в группу, но её привлекли. А откуда ты…
– Вил, не тяни, – мне очень нужно. Просто скажи мне, где она?
Крис посмотрела на Вила тем взглядом, который называют «в упор».
– Она в особняке Майка, но…
Крис повернулась и быстро зашагала к посадочной площадке. Там красовался её личный скор. Вил задумчиво смотрел, как стройная фигурка поравнялась с машиной, – зрелище было своеобразное. Дело в том, что скор не был обычной моделью, как у простых смертных; он не был похож даже на милицейские «Сапсаны», – это был настоящий скутер и даже со снятым вооружением и в «дамской» бело-золотой раскраске он не потерял вида грозной боевой машины. Скор был предметом тайной зависти не только двадцатилетних мальчишек, но и людей более солидного возраста и положения в обществе. Даже такой уважаемый инженер, как Вил Чернородненко не раз вздыхал втихомолку, глядя на бело-золотую молнию в небе. Вслух, разумеется, он отечески посмеивался над своими более непосредственными коллегами.
Бело-золотое чудо, между тем, мелькало в воздухе нечасто. Её хозяйка, получившая в подарок от командования буферной зоны непродаваемую машину, редко ей пользовалась. То же, что она полетела на ней на такую короткую дистанцию, было вообще «из ряда вон». Кроме того, странный способ поиска человека, короче, было над чем призадуматься Вилу Чернородненко.
Скутер, грозно рыкнув и подняв облако водяной пыли, прянул вверх едва ли не раньше, чем захлопнулся прозрачный бронепластовый блистер. Последний раз машина, свалившись на крыло, продемонстрировала полулежащую в пилотском кресле хрупкую фигурку и, разрывая мелкую сетку дождя, вклинилась в узкий просвет между лесом и низкими густыми тучами. Вил откинул назад намокшие волосы и пошёл к дому, так и не решив задачу, – и куда она на ночь глядя?.. Да ещё в ручном режиме…
Расстояние для скора было смешным, но она не гасила скорости до того момента, пока впереди, за деревьями, не мелькнула крыша особняка. Резкий реверс, с перегрузками, при такой энергетике она могла позволить себе эту роскошь; вертикальный спуск, больше похожий на падение, демпфер. Быстрыми привычными движениями она отстегнула анатомическое крепление жилетного типа и выпрыгнула из машины. Настроение было странным. Несмотря на внутренние борения, она уже поняла, что её отношение к пришельцу гораздо сильнее, чем обычное «мне этот парень нравиться», может из-за того, из буферной зоны, с которым она так и не доспорила. Кто был он ей? Сначала – враг, потом – пациент… нет, он был слишком силён и свиреп. Он был преступник! Но почему она не смогла удержаться от слёз, когда узнала о его смерти? И вот теперь перед ней вдруг оказался очень похожий даже внешне, тоже сильный и бесшабашно смелый, но и другой… рыцарь из сказки. Ему достанется то, что должен был получить тот, – ушедший. Достанется, – а возьмёт ли? Она вспомнила Таню: длинные стройные ноги, полудетская улыбка, способная растопить айсберг, пушистые ресницы. Подруга-одноклассница. Она – память о детстве и юности, – живой талисман. «Я люблю её… и, боже, как я её сейчас ненавижу!»
Слёзы смешались с дождём. Она шла, глядя на входную дверь так, словно хотела разглядеть сквозь неё Таню. Прожигать дверь взглядом не пришлось, – она отварилась сама и на пороге появилась, одетая в умопомрачительный сарафан, ослепительно красивая – Татьяна. Она смеялась и махала рукой.
– Ёлка! Быстрей, быстрей, – промокнешь.
Крис посмотрела на Татьяну – наваждение отступило. Она махнула рукой и невольно улыбнулась в ответ, а через секунду она уже бежала, перепрыгивая пузырящиеся лужи. Подруги чмокнули друг друга в губки. Татьяна трогала пальцами мокрую, прилипшую к телу, блузку Ёлки, по-кошачьи встряхивала руками, смеялась и тарахтела без умолку:
– Скорей снимай с себя всё, я поищу тут для тебя какой-нибудь халат. К Майку внучка приезжала, – наверняка что-нибудь есть. Как ты узнала, что я здесь? А я слышу шум да гром, ну, думаю, так садятся только два человека, – ты, да ещё Вова. Где ты пропадала? И почему не позвонила, что приедешь? У меня сейчас работы невпроворот… тут такие дела творятся, но я тебе рассказать ничего не могу… О-о! Мальчики минут двадцать как ушли, – они бы оценили!
Татьяна смотрела, как голая Кристина, наклонившись на бок, сушила феном промокшие волосы. В ответ на последнюю фразу Ёлка показала ей кулак и обе рассмеялись.
– Нет, Ёлка, я серьёзно, – ты всё хорошеешь и хорошеешь! Слушай, но мне работать надо!
– Слушать будешь ты. Я к тебе не просто так и можешь, кстати, рассказывать всё, – я тоже в деле.
– Ты? Тебя Вова с Вилом привлекли?
– Нет.
– А кто? Неужели Кудринка? Не Вася же…
Крис молча протянула Татьяне кассету с портретом молодого улыбающегося Майка Тора. Та протянула, было, руку, но вдруг замерла и испуганно посмотрела на подругу.
– Откуда у тебя это? – Она взяла в руки цилиндрик, посмотрела на него, будто, не веря своим глазам, – так ты всё знаешь… он, что, у тебя?
Крис молча кивнула головой. Впрочем, этого можно было и не делать, – Татьяна задала вопрос на автопилоте. Сейчас она сидела на кончике кресла, держа кассету, как цветочек и глядя прямо перед собой. Её лицо стало строгим, даже напряжённым. Наконец, она медленно перевела взгляд на Кристину:
– Дела-а… Расскажешь потом. У меня тоже есть кое-что. Это, похоже, имеет отношение к смерти Тора. Нашла случайно, когда ребята ушли. Пойдём, – это в кабинете.
Кристина вошла в кабинет. Она была уже в особняке Майка Тора, когда была студенткой, но в кабинет попала впервые и поэтому невольно огляделась. Смотреть было особенно не на что. Старинный стол, на нём – компьютер, наверное, ровесник стола, полки с древними кассетами и ещё более древними книгами, многочисленные фотографии на стенах, многие ещё с плоским изображением, возле одной из стен, – подставка со старинной аппаратурой. В общем, – музей. Даже меч, висевший на стене рядом с фотографиями, не выглядел чужеродным элементом. Она не любила музеи, – они напоминали ей кладбища.
– Вот.
Крис взяла протянутый ей прозрачный пластиковый пакет. На пакете не было обычной герметичной застёжки, – он был просто запаян. Таким способом пользовались в начале века. Крис покрутила в руках пакет. Ещё одна реликвия, – ну и что? Она вопросительно уставилась на Татьяну.
– Вот, вот. И Васины ребята также подумали. Это лабораторный журнал.
– Всё равно непонятно.
– Ты посмотри внимательно, – это журнал из Американской лаборатории Бонзая! Ты не помнишь этих разговоров про Келлета и Тора?
– Ты имеешь в виду энерген, прототип энергопластов? Вопрос о приоритете… помню, конечно, но Бонзай сам ничего никогда не говорил.
– Поставь себя на его место. Ты же психолог.
– Значит это, что – доказательство?
– Точнее, это – улика!
– А как это сюда попало? Почему ты считаешь…
– Вместе с посетителем, который приходил к Майку тем вечером, когда лаборатория взорвалась. Он, собственно, и приходил для того, чтобы тетрадь отдать. Есть ещё внешний пакет с магнитной биркой.