Путник
Шрифт:
– Не потребуются. Мои полномочия, подкреплённые нашим договором, дают мне возможность не затягивать решений. Должен извиниться, что перебил Вас, господин Кудринка.
– Хм. Аппаратура и специалисты для обучения вашего персонала останутся у вас… после успешного завершения операции.
– В таком случае я должен выразить Вам признательность народа нашей страны и свою лично за оказанную честь. Думаю, что совместная работа по спасению жизни гражданина России господина Волка будет успешной. Детали можно обговорить за обедом… Я взял на себя смелость пригласить сотрудников посольства. Встреча группы Ваших специалистов будет организована господином Баером.
Машина остановилась. Никто не шевельнулся – оставалась
– Господин Кудринка, господа… предлагаю завершить протокол. После завершения операции протокол будет условно уничтожен.
– Аминь – призвал к улыбке самый энергичный член Большого Совета.
За время обеда успели очень много, собственно кнопка «пуск» всем службам была нажата; кроме того, Баер в соответствии с командой Президента, организовал приём спецгруппы. Нужно заметить, что перед ним встала довольно сложная задача, приём нужно было организовать быстро, под личным контролем и по возможности не упустить «деталей», обсуждаемых за обедом. Он справился. Словом, за обедом успели много, не успели только поесть.
Спецгруппа развернула свою спецаппаратуру, спецслужбы задействовали своих лучших спецагентов… однако время шло, а результатов не было. Мало того, усилия Кудринки и полиции наталкивалось порой на сопротивление; иногда явное, иногда скрытое, чаще назойливое. Левая бровь Петра Кудринки удивлённо поднялась. «Коррупция…» – поставил диагноз Марчел. «К сожалению…» – согласился Баер. Тем не менее, дело двигалось, – всплыла кличка – Полковник. Это несильно помогло, – одно дело, знать – кто, другое дело, – где? Полковника искали давно.
Петр понимал, что возня вокруг пришельца принесёт ещё сюрпризов и держал про запас пару козырей. Одним из этих козырей был Шерхан. Малахольный специалист по боевым искусствам имел обширные связи за пределами «цивилизованной зоны» и они пригодились. Боец, косвенно столкнувшись с Волком, видимо, проникся к нему если не симпатией, то уважением и когда Кудринка обратился к нему, то не стал кокетничать, а сразу сказал «да».
Сейчас Шерхан исчез. Просто ушёл, оставив в гостинице средства связи и кредитки. Кудринка решительно не понимал, как в таких условиях можно что-то сделать, но не вмешивался. «Пусть как хочет, – был бы толк», но и с этой стороны результатов не было.
Даже капельки воды точат камень, занудно падая в одну точку. В этом случае молотили инструментами посерьёзней. В одно прекрасное утро телега поиска скрипнула голосом офицера-координатора информацию о том, что вроде бы нащупали место расположения какой-то подозрительной фермы, которая, вроде бы никакая не ферма. Через несколько минут пред светлые очи представителя Большого Совета и поросячьи глазки министра Баера предстал могутный добрый молодец в элегантной экипировке состава международных сил. Могутность ему придавал многослойный защитный костюм, имевший в своём составе и газовую прослойку. Шлем бравый вояка держал в руках, и торчащая из просторного декольте костюма шея казалась непропорционально тонкой, даже сурово сдвинутые брови не могли придать необходимой грозности. Парень, видимо, это понимал и, пытаясь скрыть нелепость своего вида, рявкнул так, что замигали экраны мониторов, расклеенные по стенам.
– Лейтенант Дюваль, сэр!
– Вольно, сынок… свою задачу знаешь?
– Нет, сэр!
– Как тебя зовут?
– Хьюго, сэр!
– Хьюго… – задумчиво повторил Кудринка, – надо же, Хьюго…
Петр понимал, что счёт, возможно, идёт на секунды, но суетиться было нельзя, – лейтенант должен был «проникнуться».
– …Я не знаю, сынок, куда тебе предстоит попасть, я не знаю, что тебя там ждёт… Но я знаю, что ты и твоя команда – лучшее, что у нас есть.
Баер посмотрел вслед лейтенанту пустым взглядом и вроде как самому себе проговорил:
– Неужели переговоры будет вести этот мальчик?
– Он найдет базу, – Кудринка повернулся лицом к министру, – он начнёт переговоры, а разговаривать буду я сам. Вы, кстати, зря волнуетесь, – у них неплохая подготовка, я бы даже сказал – весьма!
Глава 40
Лейтенант Хьюго Бенджамин Дюваль шёл к своим ребятам. Он расстался со своей защитной экипировкой, и сейчас на нём была только лёгкая повседневная форма. Он точно знал, что сделает. Он со своими парнями обложит базу со всех сторон, потом выйдет из джунглей на открытое место; молча, не спеша, снимет с себя бронежилет, оружие и пойдёт навстречу бандитам… Лейтенант представил себе свою стройную фигуру на ярко-зелёном фоне… очень эффектно! Он будет идти не спеша, лёгким пружинистым шагом… На него будут смотреть через прицелы десятки глаз. Среди них будут наркоманы, будут психи, и любой из них может не выдержать и просто нажать на курок.
Хьюго вздрогнул, – фигурка на ярко-зелёном фоне казалась уже не столь эффектной; она была скорее хрупкой и беззащитной. Он вдруг понял, что всё всерьёз и ещё он понял, что сделает то, что задумал… Что-то сломалось внутри лейтенанта, словно прорвало плотину, изменилось лицо. Он шёл вперёд и не осознавал ещё, что стал взрослым.
«Прекрасная смерть!» – слышим мы иногда. Что с вами, люди? Стоит ли кокетничать с вечностью? Опомнитесь! Смерть не бывает, не может быть прекрасной. Вспомните лица, искажённые мукой, сведённые судорогой страха… «Он умер с улыбкой на устах», – боже, какое лицемерие! Улыбка остаётся улыбкой только на живом лице, мёртвый взгляд превращает её в чудовищный оскал! Это лицо смерти, оно не может быть привлекательным… никогда… нигде.
Можно отдать жизнь за идеалы, – это право нельзя отнять у человека. Живые назовут это подвигом. Свой подвиг лейтенанту Дювалю совершить было не суждено. Хорошо это или плохо? Человечество потеряло достойный пример верности долгу и ему, человечеству. Мало ли было таких примеров? Молодой, сильный, здоровый, только смертельно усталый Хьюго Дюваль к вечеру доложил о результатах операции. Он был жив и человечество не получило прекрасного примера самопожертвования, но оно сохранило человека. Так ли это мало?
Глава 41
Любопытство Баера было непраздным. Скромный служащий в аппарате старого ещё министерства и мечтать не мог о подобной карьере. Он был всем обязан существующему Президенту и назвать его отношение к этому человеку преданностью, значило не сказать ничего. Президент был для него как воздух; он просто жил его жизнью. Этим был и ценен. Кроме того, министр был совсем не глуп и весьма энергичен. В данном случае ум подсказал ему, что похищение Волка повлечёт за собой самые неожиданные последствия и способно очень серьёзно повлиять на политическую жизнь его страны. В последнее время вообще что-то началось. Началось с того, что проявился вроде бы погибший Либич, потом появилась эта взбалмошная девица – Кристина Зелёная. Появилась и исчезла. Нужно быть очень простым человеком, чтобы не заподозрить, что появление Волка никак не связано с этими событиями, особенно, когда поднялся шум аж до уровня Лиги. Нужно было сразу навострить уши… все уши, какие только есть.