Путник
Шрифт:
– Мы понимаем, мистер Волк, что Вам и Вашему напарнику необходима… необходимо… что вас неплохо было бы отправить в медцентр. Но… в общем, вам придётся потерпеть.
Он встал. Встали и оба его молодых спутника. Уже в дверях «командир» остановился и, повернувшись, проговорил:
– Поверьте, мистер, – нам очень неприятно, что всё так получилось… Он ещё что-то хотел сказать, но просто молча махнул рукой и вышел. Коробочка переводчика осталась лежать на стуле.
Сергею вдруг стало стыдно. Вдруг показалось, что его резкость в разговоре была излишней. Волк припоминал детали разговора, интонации. Он пытался прикинуть так и эдак, к кому попал. Точнее, к кому его мог привести хитроскрытный Стик. Чем больше он думал, тем больше ему казалось, что он был крайне груб и нетактичен…
Сергей усмехнулся – «Стокгольмский синдром… не иначе». В конце концов, его стукнули по голове, держат в каком-то подозрительном подвале, куда-то дели Стика… он, кстати, тоже не в лучшей форме, судя по всему. Хотя это всё ничего не доказывает. Его не охраняют, пытаются как-то лечить, сиделку вон приставили… Волк понял, что запутался окончательно.
Появилась «сиделка». Это был хороший шанс отвлечься. В руках «сиделки» был какой-то совершенно звероподобный агрегат… оказалось, что обычный инъектор.
Получив лекарство под кожу и выпив чашечку того напитка, которым его уже угощали, Сергей определённо почувствовал себя лучше. Он явно возвращался в нормальное состояние. Хотя до нормы ещё было не близко. Но один явный признак был – очень захотелось что-нибудь съесть, и много съесть!
«Сиделка» в ответ на его просьбу немного удивилась, но достаточно быстро исчезла, чтобы появиться вновь с просторным подносом… похоже она знала заранее о его желании подкрепиться.
Ел он уже, сидя за столом, хотя комната плыла перед глазами и, к своему удивлению, слопал всё, что ему принесли. Сразу после обеда (или ужина?) Сергей принял горизонтальное положение и занялся удивительно интересным и на редкость малопродуктивным делом – попытался выудить из «сиделки» хоть какую-нибудь информацию. Примерно час усиленной работы мысли дала свой плод – он выяснил, что девчушку зовут Лона. Усилия для получения этой ценной тайны были такими, что вконец усталый Волк заснул, уговаривая себя, что это всё же лучше, чем ничего.
Глава 43
– Извини, Пётр, возможно, я немного перебрал…
– У меня тоже создалось такое впечатление.
– Но…
– Но я не могу тебя обвинять. Я сам виноват. Просто я всегда считал, что эмоции в вашем тандеме – это прерогатива Берна. Мне нужно было учесть, что ты тоже – не машина.
– Да нет, дело не в эмоциях. Просто… в общем извини, но я остаюсь при своём мнении… конечно.
– Я и не говорю, что оно не может иметь место. Я всего-то информировал тебя о заключении специалистов. В конце концов, они абсолютно не категоричны – просто рассматривают варианты. Любой их вариант, даже неправильный – обоснован.
– А я имею основания полагать, что один из этих вариантов абсолютно исключён.
– Но ты, извини, не профессионал. Они, сам понимаешь, тоже хлеб недаром едят.
– Насколько я могу, по-дилетантски… хочешь, я, не глядя, скажу, что в заключении есть особое мнение?
– Есть.
– Оно совпадает с моим?
– По сути – да. Но…
– Татьяна.
– Верно, но…
– Нет-нет-нет. Можешь ещё с Вовой связаться для чистоты эксперимента. И жалко, что с Ёлкой пока связи нет. Они оба скажут тоже самое.
– «Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда…». Ты мне парламент английский напоминаешь. С ума посходили со своим Пришельцем.
– Он человек. – Вил посмотрел странно на Кудринку. – законопослушный гражданин, облечённый соответствующими правами.
– Именно это я и пытаюсь тебе объяснить – как человек он где-то непредсказуем. Иначе, зачем была бы нужна юриспруденция?
– Послушайте, мистер Кудринка… чёрт.. как там?.. сэр Кудринка.
– Не напрягайся.
– Ладно. Я ни секунды не сомневаюсь в оглушительном профессионализме ваших специалистов… квалификации. Но они, в данной ситуации похожи на заморённых лошадей. Провели анализ, на последнем издыхании, пользуясь стандартными матрицами. А те факты, которые выпадают из патологически ровного ряда их стройных теорий, они просто не замечают. «Случайность», «экстрэмум»… и прочее. Это халтурой называется… оправдано, но – халтура. Где творческий подход? Наука где? Именно в этих «отклонениях», «случайностях» и есть суть этого парня. Просто есть вещи, на которые Сергей элементарно не способен. Его персональный моральный код. Нельзя на него проецировать матрицы отдельных представителей «сумеречной зоны». Хотя и наши стандарты на него не налазят. В каком-то смысле Волк абсолютно надёжен. Понять это можно лишь при личном контакте.
– Я с ним тоже общался.
– Я о контакте говорю – не о касании. Вас никак не затрагивает то, что все, кто его знает поближе… у нас, у всех – «особое мнение»?
– Возможно, ты и прав. Шерхан вон тоже самое говорит, хотя он и не контактировал.
– Почувствовал. Прекрасно. Умный парень. Нужно его пригласить сюда. Может он и сможет продавить через свои вечно сжатые губы сногсшибательный аргумент, способный тебя переубедить. Нет, это нужно было придумать! Волк свалил в «зону» ввиду потери психологической устойчивости! Бред собачий!.. извини.
– Ты извиняешься пятнадцать раз в минуту. Разрешаю опустить в своей речи этот термин. Считай, что я уже привык к твоей новой фразеологии. Это сильно сократит нам время.
– Ты ещё больше сэкономишь, если избавишься от фантазий.
– Ладно, Вил. А то мы снова вернулись к началу разговора. Ты лучше пойди поспать, а я дождусь доклада… ну и тоже спать пойду. Уму непостижимо – где его носит трое суток. Любой нормальный человек сломя голову побежал бы в посольство. Непонятно… Может он погиб?
– Типун тебе… в смысле сэр, маловероятно.
Они оба внезапно замолчали и принялись старательно прятать друг от друга глаза. Мысль о том, что возможно Пришелец погиб, появилась уже давно, и чем больше проходило времени с момента обнаружения лагеря бандитов, тем больше она крепла, превращаясь постепенно в навязчивую идею. До поры все молчали, но кто-то должен был её высказать. Возможно, Кудринка сделал бы это давно, но руководил поисками он… только поэтому и молчал, сколько мог. Вил Чернородненко был единственным человеком, с которым он мог немного расслабиться и совсем не потому, что он был учеником Майка Тора и директором НОК-центра. У этого парня чувствовалась могучая сила и уверенность в этой силе. Сбить такого психологически было невозможно.
Пётр испытал облегчение и неудобство одновременно. Как ни крути – переваливать на Вила свой груз было неправильно, и по скоропалительному ответу он понял – перегрузил.
Вил помял подошвами пол, потрогал усы и буркнул:
– Ладно, пойду.
Дошёл он только до двери. Постоял немного, хмуро глядя, как она раболепно утонула в стене, и медленно вернулся назад.
– Хорошо, я тоже об этом думал. При всех своих талантах Сергей не бессмертен. Что ты молчишь?
– Я всегда думаю молча.