Пять баксов для доктора Брауна. Книга вторая
Шрифт:
— А ведь это отличный экспонат, — упавшим голосом заметил он.
— Во-первых, — Джейк обрел дар речи, — нам все равно нужно что-то носить. Во-вторых, на нас будет эффектнее. Для рекламы. Сообразно заведению. В-третьих… в третьих все будут ахать, а никто все равно не купит.
— Это ты почему так думаешь? — компаньон почесал нос.
— Потому что я так думаю, — уверенно ответил Д.Э.
М.Р. тоже пришел в себя.
— Значит, так, — сказал он, — я все понял. Берем этот карнавал себе. Должен же у нас быть гардероб, черт побери. Носить будем по жребию.
— Отлично, — Джейк понюхал «гардероб». — Нафталин, конечно, но пусть это будет худшее из зол. О, штаны!
Две пары отличных клетчатых брюк! Ну и что, что возрастом едва не старше искателей приключений, клетчатые брюки во все времена хороши. Д.Э., правда, пришлись коротковаты, но он не придирался.
Гардероб выстирали в реке мылом, утюг позаимствовали в одном доме, где как раз гладили: из открытого окна валил пар, пахло уксусом и крахмалом. Служанка понятия не имела, что на некоторое время одолжила утюг тем, кто сильно в нем нуждался. Она была занята: заболталась у калитки. Говорите, везение? Удача? Бог с вами, леди и джентльмены, удача любит тех, кто делает ее сам. Деловой субъект двенадцати с половиной лет был так страшно конопат, что его хотелось попробовать отмыть. Этот, кажется, мог трещать без умолку, на какие хочешь темы, до тех пор, пока не заболтает вас до смерти.
— А что мне за это будет? — спросил субъект.
— Стишок тебе за это будет, — пообещал Джейк, — неприличный.
— Очень неприличный? — деловой субъект боялся продешевить.
И еще одна часть головоломки встала на место.
Четыре следующих мешка принесли джентльменам недостающие пиджаки и жилеты, клетчатую кепку для М.Р., серую шляпу для Д.Э., прекрасные остроносые туфли и, тоже прекрасные, патентованные высокие ботинки д-ра Хольса. Немного великоватые, зато совсем новые. Кроме того, ботинки удачно скрывали отсутствие носков, чего не скажешь о некоторых.
Двое джентльменов приняли вид несколько экстравагантный, но зато совершенно одетый, и очень в стиле заведения.
Глава двадцать первая
Музей-аукцион «Знаменательные вещи»
— Ты знаешь, что? — М.Р. закончил декламацию. — Ты когда добудешь другие брюки, эти не выбрасывай. А то вечно с твоими штанами эпопея какая-то.
— На себя полюбуйся! — буркнул компаньон, глядясь в витрину аптекарского магазина. — Слушай, мне кажется, так даже лучше, чем все эти дорогие шмотки.
— Да! Ну их, этих скучных типов! — поддержал Дюк. — Ты посмотри на них, похожи друг на друга, как головастик на головастика!
— Нет, это не к нам!
— Совершенно не к нам, сэр! Совершенно!
На следующий экспонат музея-аукциона любовались долго.
— Веревка повешенного, — выдал Джейк. — Повесили Джозефа Кановиски, который избил до смерти свою жену в Питтсбурге два года назад. Кстати, веревка повешенного приносит удачу.
— А что, приносит?
— Не пробовал, но если как следует поверить, принесет непременно.
Дюк подумал.
— Ну тогда вот этот жилет…
— …вылитый жилет моего дедушки, между прочим.
— Тогда, дорогой компаньон, это же жилет самого Джеймса В. Маршалла, с которого началась золотая лихорадка!
— По возрасту как раз подходит, — одобрил Джейк. — А ты не помнишь, часом, как звали этого, как его… ну этого, с лучами… Рентген!
— Вильгельм Конрад.
— И вот этому Вильгельму Конраду, — Д.Э. поднял стоячий резиновый макинтош, — принадлежало вот это! Это от аппарата пятно!
— Да там чуть пожара не было, как сейчас помню! Вся округа сбежалась!
— Ну еще бы, — подтвердил Джейк, — такой скандал, его чуть из города не выгнали. А вот, смотри: носок Джека Потрошителя!
— Ну нет, это уже наглость.
Дюк отобрал у компаньона мерзкий мертвый носок и брезгливо выбросил на дорогу.
— Жаль, — огорчился Джейк. — Ну, тогда вот эти рыжие патлы — волосы жертвы Джека Потрошителя, Мэри Келли, отрезанные полицией для расследования!
— Эти рыжие патлы, — мрачно сказал Дюк, — обыкновенный шиньон. Мэри Келли была нищей шлюхой, у нее в жизни денег не могло быть на такую штуку как шиньон.
Волосы жертвы Джека Потрошителя, Мэри Келлли, отправились следом за носком. Джейк принес их назад со словами, что это мол, шиньон самой Марии Стюарт. Дюк дал ему шиньоном Марии Стюарт по лбу, и искателя приключений осенило:
— Жена начальника полиции! — воскликнул он. — Точно тебе говорю: прельстилась. Волосы Мэри Келли в точности подходили ей по цвету, и она уговорила мужа их отрезать и сделать шиньон! У начальника-то полиции должно было хватить на это средств?
Дюк тяжело вздохнул, но сунул шиньон подальше.
— Давайте, сэр, думать дальше, — сказал он. — А то у нас вон, еще ворох тряпья, которое ни в жизнь не надели был ни капитан Джексон, ни этот твой Гудини, и даже вон тот господин в платке, зуб даю, долго бы капризничал.
Указанный господин торопливо шел, придерживаясь теневой стороны и ссутулившись. Его голову до самой шеи скрывал черный платок.
— Замолчи, — сказал Дюк. — Дай напоследок человеком побыть.
— Почему «напоследок»? — задохнулся Джейк. — Может быть, никакого сифилиса у нас и…
— Потому что по закону подлости, — мрачно отозвался компаньон. — Я всегда знал, что плохо кончу. Вот увидишь, ты окажешься чист, а я…
— Ты смотри, как бы наоборот не вышло, — потемнел лицом Д.Э. — Уж если кто-то из нас плохо кончит, так это я.