Пять граммов бессмертия (сборник)
Шрифт:
…Когда Зина закончила говорить, в зале опять раздались выкрики с мест. Но на этот раз кричавшие поддерживали приунывшего, было, Колмогорова. Судья снова оглушительно стукнул своим молотком:
– Последнее предупреждение! И я буду вынужден выпроводить вон особо несдержанных!
– Господин адвокат, у вас есть еще вопросы к свидетелю?
– Нет, ваша честь!
– Господин прокурор?
– Да, если позволите.
Прокурор в упор взглянул на Зину:
– Скажите, свидетель, как вы объясните, что полученная вами из рук Колмогорова формула фермента сразу же
Зина замялась. Ну, как объяснить всем, что для нее, как, впрочем, и для всех остальных на тот момент, не это было самым важным. Сам факт получения лекарства в их лаборатории затмил все остальное! Да и, чего уж греха таить, подспудные мыслишки по поводу наград и почестей тоже посетили ее тогда.
От прокурора не укрылось замешательство Зины, и он повторил вопрос, но уже с другой, победной интонацией:
– Мы ждем от вас ответа, свидетель. И я уже не стану повторять вам насчет ответственности за ложные сведения!
– Понимаете, – начала Зина, – это действительно моя вина. Я смалодушничала, утаив от руководства института истинного автора формулы, зная отношения директора к Севе. Я боялась, что это сильно помешает получению лекарства, и Севина жена умрет! Поймите, мы получили, наконец, искомое лекарство. Это был триумф! Победа! А так начались бы разбирательства: что да как. И потом, я ведь рассказала об этом своему руководителю Сергееву. Но как-то все вдруг завертелось – премия эта большая, предстоящая поездка Грошева и Сергеева на лондонский симпозиум… И вообще, мое дело маленькое! Я – только исполнитель!
– Но вы же все-таки получили большую премию за разработку фермента? Тем самым как бы подтверждая заслугу исключительно вашей лаборатории. Почему же тогда вы не позаботились о Колмогорове, который никаких денег не получил? И вы ведь не отказались от этой премии, как герой Евгения Леонова в известном некогда фильме с одноименным названием! Вы не опротестовали ее законность на том этапе, когда все ваши страхи и сомнения были уже позади, не так ли? Молчите?! У меня нет больше вопросов к свидетелю! – торжественно объявил прокурор.
– Ваша честь, разрешите пригласить еще одного свидетеля по делу – Сергеева Игоря Александровича? – подал голос Аронович после того, как пристыженная Зина села на свое место.
– Прошу. Секретарь, обеспечьте явку.
При появлении Сергеева по залу прошелся приглушенный шепоток. Еще не забылась, видно, его речь на пресс-конференции. Игорь Александрович за эти три с небольшим месяца сильно сдал. Выглядел он сейчас не лучшим образом. На щеках горел лихорадочный румянец, лицо было несколько отекшим, словно он не спал несколько ночей подряд, а большие мужицкие руки, покрытые до запястий густым черным волосом, сейчас предательски дрожали.
«Видно, несладко пришлось завлабу! – подумал Сева. – Не только мне вся эта история вышла боком!»
Тем временем Сергеев, кое-как
– Чем было вызвано ваше решение заявить во всеуслышание на пресс-конференции, что Грошев не является автором и руководителем группы разработчиков полученного в вашей лаборатории фермента?
– Я руководствовался исключительно высшей справедливостью, поскольку авторами фермента являются другие люди. Я себя к ним также не причисляю, несмотря на то, что именно у нас и был впервые он получен. Важен не сам факт получения лекарства, а изначальная формула составляющих его ингредиентов. А она была разработана вне нашей лаборатории.
– Кем же она была разработана? Что вам об этом известно?
– Я не первый год работаю в институте, и знаю всех ученых, когда бы то ни было занимавшихся и занимающихся проблемами в этом направлении. Могу сказать лишь одно: кроме профессора Осипова и его ближайшего соратника и помощника Колмогорова не могу отметить никого. А по логике вещей, коль одного из этих уважаемых мной ученых, к сожалению, нет в живых, значит, остается только Колмогоров! Он и есть автор этого изобретения! Или соавтор, как минимум, того же Осипова, который, как известно, получил эту формулу в свой последний день. Вероятно, Колмогоров сумел восстановить утраченное! – Сергеев говорил монотонным, тусклым голосом, глядя прямо в глаза Ароновичу.
– Что вы можете сказать об участии уважаемого директора Грошева в этом деле? Какую роль он играл во всей этой истории, на ваш взгляд?
– Я протестую, ваша честь! – подал голос прокурор. – Адвокат задает свидетелю абстрактные вопросы из области этики, навязывая тем самым свою оценку происходящего!
– Протест принимается! Господин Аронович, будьте любезны задавать конкретные вопросы по существу! – строго произнес судья.
– Хорошо, задам вопрос по-другому: Грошев принимал участие в последующем продвижении препарата для его широкого применения?
– Насколько я знаю, он подписал документ для Минздрава с просьбой разрешить его внедрение. Но мы до сих пор не получили официального разрешения, несмотря на то, что уже апробировали его на особо нуждающихся пациентах. Мы с Козыревой вынуждены были это сделать… нелегально. Но случай был из ряда вон выходящий! Вопрос стоял о жизни или смерти. Сейчас этот человек, слава Богу, здоров!
– Вы говорите о жене Колмогорова?
– Да!
– У меня больше нет вопросов!
– У прокурора? – спросил судья.
– Да, если не возражаете. Скажите, Игорь Александрович, а вы получили премию за эту разработку?
– Получил, но…
– Вот именно, получили! – перебил его прокурор. – И у вас не возник вопрос, за что вам дирекция выписала премию в таком размере? Кстати, сколько вы получили, если не секрет?
– Это не имеет отношения к делу. Свою премию я рассматривал, как награду за сам факт создания препарата, за апробацию на подопытных животных. Я, в конце концов, нес ответственность за вероятные негативные последствия при применении лекарства Екатериной Колмогоровой!