Пять капель смерти
Шрифт:
Я повесил трубку на рычаг и позволил себе возмутительный поступок: саданул по столу так, что подскочило мраморное пресс-папье. Это выходило за всякие границы. Чтобы агент бросил открытый вызов всему Охранному отделению в моем лице? Такого просто не могло быть. Ради чего Шмель пошел на безумный риск?
Вероятный ответ сильно тревожил меня.
Николя, вы хуже любой пиявки. Ну разве можно так мучить пожилого великого криминалиста? Я же светоч науки, честь и совесть всего Департамента, и все такое, а вы за мной ходите и канючите. Нет бы так Ванзарова донимать. Так ведь кишка тонка! Все мне, старику, достается. Ладно, так уж и быть, любознательный и непутевый друг. Утолю вашу жажду знаний. Насколько сам владею фактами. Меня точно так же за нос водил наш обожаемый друг.
В деле том было много забавных моментов. Вам, Николя, трудно поверить, но тогда я прямо загорелся волнующей идейкой про эту индийскую заразу. Никак она у меня из головы не выходила, пока не докопался до кое-каких фактов. А как наткнулся на важные сведения, сразу бегом сами знаете к кому. Влетаю к нему в сыскную, разгоряченный, как девица перед свиданием. Дверь у меня сама собой отлетает, и вижу, что наш друг счастливо избежал легкого удара по лбу. Ему бы на пользу пошло. Нет чтобы поблагодарить, так смотрит на меня с осуждением.
Я ему с порога:
— Попался, Ванзаров!
Он так печально спрашивает:
— Будете пугать сомой?
И откуда только догадался? Ну, ничего. Сюрприз подпорчен, но не испорчен, как кто-то говорил. Я ему:
— Буду, еще как буду… Жаль, что записная книжка Окунёва утонула.
— Откуда узнали?
— Встретил сейчас Железного Ротмистра, — говорю, — которого бегать заставляете, как савраску. Вы потеряли, а вот я разыскал!
И верчу у него перед носом книжечкой в осьмушку. Другой бы ради приличия сделал вид, что удивлен, а этот прямо и рубанул:
— Эту книжку последние два года я вижу у вас то в одном, то в другом кармане.
Такой наблюдательный — беда.
— Все равно разыскал кое-что важное, — говорю.
И показываю потертую брошюру в голубой обложке. Не какая-нибудь дрянь, а одесское издание 1883 года магистерской диссертации тогда еще малоизвестного Дмитрия Овсянико-Куликовского. Называется «Опыт изучения вакхических культов индоевропейской древности» и посвящена изучению божества Сомы. Вываливаю столь интересные факты, а у него на лице хоть бы лучик радости или благодарности.
— Господин Овсянико-Куликовский столько всякой ерунды написал, что в библиотеках не помещается.
Тут уж я вскипел:
— Да как вы не понимаете! Слушайте: «Проникая в человека, оно приводит в священный трепет все силы души его, и человек чувствует, что какое-то божество — мощное и властное — вселилось в него, он теперь ощущает в себе необычайный прилив сил, он мнит себя причастным к божественной субстанции!» Вот какие ощущения дает сома!
Он мне эдак равнодушно:
— Вы же сказали, что сома — это божество?
Нет, ну каков! Я чуть не задохнулся от злости! Но сдерживаюсь:
— Напиток и божество — одно и то же! Важно вот что: сома дает ощущение неограниченных сил, она дарит чудодейственную мощь. В таком состоянии человек может сделать все, что угодно.
— Этому есть доказательства? — опять эдак равнодушно.
— Извольте! — немного кричу. — Вот: «…Мы имеем дело не с простым, но религиозным опьянением, в экстазе которого человек мнит себя всемогущим чародеем»! Как вам?
Знаете, что ответил мне Ванзаров? А вот что:
— И это все? Благодарю. Я пойду.
Ах ты, думаю… Ну, неважно, что я подумал, в сердцах был. Раскрываю книжечку записную, цитирую:
Прозорливый, преславный, Продли нам срок нашей жизни, о сома! Славный напиток дает избавленье, Суставы крепит, как ремни — повозку. Сома-царь милостив нам на счастье: Мы твои по обету, знай об этом!Признаться, Николя, малость разгорячился. Ванзаров меня под локоть хватает и тащит на улицу. Но не на того напал! Продолжаю:
Прочь отошли те недуги-болезни Дурманящие — затряслись от страха: Это мощный сома до нас добрался, Мы пришли туда, где жизнь продлевают. Ты, сома, нас подкрепляешь повсюду, Солнце стяжаешь; взойди, мужезритель! [22]Тут уж прохожие на нас стали оборачиваться. Ванзаров говорит:
— Уговорили: сома — полезная вещь. Прелюдия окончена. Выкладывайте туза.
О, прозорливый жулик! Опять угадал. Не знаю уж как. Столько сил, и все напрасно, весь эффект насмарку. Приходится терпеть. На что не пойдешь ради пользы дела.
22
Перевод В.И. Кальянова.
— Мы едем к человеку, который знает про сому все. Я договорился о встрече. Поверьте, это было непросто.
— Очередной барон-мистик-картежник? — он мне. — Сердечно признателен, очень ценю вашу заботу, но в другой раз, сейчас не могу.
И тут я ему:
— Никаких дел. Нас ждет сам Бадмаев!
— Тот самый?
Именно так! Надо сказать вам, Николя, что знаменитый доктор тибетской медицины жил в собственной каменной даче, построенной по специальному проекту на Поклонной горе. В столице у него было много горячих поклонников и не менее яростных противников. Одни говорили, что Бадмаев — кудесник и целитель, который вылечит и безнадежного. Другие уверяли, что он — шарлатан и невежественный знахарь. Ходили слухи, что лекарь предлагал императору Александру III присоединить к России Монголию, Китай и Тибет, придумав совершенно фантастический проект. Проект Его Величество завернул, но бурят был принят на службу в Министерство иностранных дел, дослужился до действительного статского советника и генеральских погон. Не посетить такого человека было бы просто преступлением. Любой бы запрыгал от радости. Но только не наш Ванзаров. Пришлось убеждать:
— Бадмаев — это чудо! Потомок Чингисхана, да! Петр Александрович выучился искусству тибетского врачевания у брата с отцом и даже перевел на русский язык древний медицинский трактат «Жуд-Ши». Теперь открыл свою клинику, добивается поразительных результатов!
— Ваша взяла, — говорит Ванзаров. — Только про сому будете расспрашивать сами.
— О чем речь, дорогой коллега! — я ему. — В свою очередь прошу вас, не прикасайтесь ни к чему, что Бадмаев может предложить: ни к чаю, ни к настойке, ни даже к стакану с водой.