Пять лет на острове Врангеля
Шрифт:
Когда морж видит близко что-либо ему угрожающее и если он не совсем еще вышел из воды, он иногда тихо уходит под воду, и только круги на этом месте свидетельствуют, что тут действительно был морж, а не призрак.
Как-то в один из промысловых дней 1931 года мы вчетвером долго бороздили море в поисках моржей. Море было довольно бурно, дул ровный, хоть и не очень сильный восточный ветер. Вельбот бросало, как ореховую скорлупу. Ветром лед угнало от берега очень далеко, только кое-где попадались отдельно плавающие льдины. В такую погоду я не решался уходить далеко в море. Наконец, километрах в 10—12 от берега встретили небольшую льдину, сплошь усеянную моржами. Их было штук около пятидесяти. Подойти к льдине в упор на байдаре нечего было и думать: на льдине не оставалось и метра свободной
В нормальной обстановке морж, находясь над водой, ныряет вперед и делает это медленно. Но если он уходит от опасности, он тонет камнем. В таких случаях ни бугра спины, ни задних ласт над водой не увидишь. Морж словно проваливается.
Набив желудок различной снедью со дна морского, моржи отправляются на лед, выбирают удобную для себя льдину и предаются сну. Но морж спит не только на льду или на удобном для этого берегу. Он часто довольствуется и сном на воде.
Из ластоногих, водящихся у острова, способностью спать на воде обладает, кажется, только морж. За все пять лет промысла в водах острова нам не приходилось наблюдать спящих на воде лахтака или нерпу.
Когда подходишь близко к стаду спящих на воде моржей, то видишь только несколько бурых бугров, выдающихся из воды и свободно уносимых течением. Только вглядевшись, начинаешь замечать в этих буграх признаки жизни. Время от времени то один, то другой бугор скрывается под водой, появляется тупая морда с закрытыми глазами, раздается шумный вздох. Опять морда ушла под воду, и над водой остается бурое возвышение. Слегка покачиваясь, оно плывет по течению. Эти вздохи повторяются через каждые 10—15 минут, и если моржей не беспокоить, то они, отдавшись течению, спят, убаюкиваемые легким покачиванием. В таком состоянии они могут пробыть неопределенно долго.
Спят на воде моржи и в другом положении: стоя вертикально. Тогда над водой видишь голову, шею и верхние части плеч; все остальное — под водой. Сон в таком положении не требует движения для вдохов и выдохов. Животное совершенно неподвижно и движется только волею течения. Но, несмотря на то, что такой способ сна, казалось бы, удобнее, моржи к нему прибегают реже, чем к первому. Впервые спящего таким образом моржа я увидел издали. Рассматривая льды в сильную зрительную трубу, я обнаружил какой-то темный конический предмет, уносившийся течением. Долго силился я понять, что это такое, но безуспешно. Я окликнул рядом находившегося Павлова. Посмотрев в трубу, он сообщил, что это спящий морж. Однажды на охоте, встретив спавшего так моржа, мы тихо подошли и загарпунили его.
К спящему на воде моржу подойти гораздо труднее, чем к спящему на льду. Любопытно, что если хоть один морж заметил что-либо угрожающее, он без звука уходит в воду. В тот же миг все спящие моржи уходят под воду, даже не подняв головы. В этом случае весьма кстати поговорка: «ушел как ключ в воду». Они уходят в воду до того тихо и незаметно, что если море гладко, как зеркало, то на месте, где только что был морж, не остается даже волнения, обычного при нормальном нырянии моржа. Только несколько минут спустя, далеко от этого места, появляется группа моржей, неторопливо уходящих в открытое море. Очевидно, у спящих моржей имеется какой-то способ беззвучной сигнализации, повинуясь которому они мгновенно уходят от места «приятных сновидений», которое почему-либо стало вдруг опасным и неприятным.
В спокойном состоянии морж не кричит под водой, — нам, во всяком случае, не приходилось этого наблюдать. Но израненный, агонизирующий зверь иногда трубит под водой, и тогда его рев на поверхности хорошо слышен. Жутко становится, когда в почти абсолютной тишине из-под воды несется гукающий рев.
Морж, в отличие от лахтака и нерпы, животное общественное.
Моржи не ложатся на окраинах больших ледяных полей, а всегда выбирают свободно плавающую льдину. Если льдину, на которой залегли моржи, течением или ветром подносит вплотную к ледяному полю, моржи с этой льдины уходят, хотя им ничто не угрожает. Если же вокруг льдины, на которой они лежат, скопился битый лед, то на это моржи внимания не обращают.
Лежат моржи на льду страшно тесно и беспорядочно. Не только плотно друг к другу, но и друг на друге. Это приводит к постоянным дракам из-за места. То один, то другой морж поднимает туловище на передние ласты и наносит клыками несколько ударов неспокойному соседу. Более слабый с ревом сторонится. Но, посторонившись, он причинил неудобство рядом лежащему моржу… и история повторяется. Если моржи силами равны, то бой может длиться долго.
Драка, происходящая в большой тесноте, неизбежно беспокоит окружающих. Я наблюдал, когда рядом лежащие моржи нападали или на обоих или на одного из дерущихся и тем быстро прекращали драку. Побитый морж с льдины не уходит, а устраивается где-нибудь поблизости, может быть, и менее удобно, чем раньше. За все время охоты мы не наблюдали бегства с лежбища побитого моржа.
В большие компании для сна на воде моржи не собираются. Обычно льдина, облюбованная хотя бы одним моржем, на которую он и выходит, постепенно заполняется мимо проходящими в поисках спален моржами. Иногда льдина столь густо заполнена спящими животными, что, как говорят, «курице некуда клюнуть», но проходящие пытаются на ней устроиться, и иногда это, после долгих стараний, им удается. Так создаются перенаселенные «дортуары».
Чаще всего лежки располагаются по кромке льда, в непосредственной близости друг от друга. Таким образом, получается, что на небольшой сравнительно территории скапливается по несколько сот лежек и моржи в них исчисляются тысячами голов.
Расстояние от берега до лежек определяется расстоянием до кромки льда. У острова лед присутствует всегда и крайне редко уходит дальше двух-трех десятков километров [43] .
Моржа в летнее время можно найти в любой части побережья, но особенно богато им северное побережье. По рассказам эскимосов, моржи заходят большими массами в бухту, и туземцы часто охотятся, даже не выходя в море.
Береговых залежек моржей на острове не имеется. Раньше, когда в бухте Сомнительной не было поселения, моржи выходили на оконечность косы, но, как только там поселились люди, звери покинули это место. Береговые залежки наблюдаются только там, где лед уходит далеко от берега и на большие глубины.
43
Если не считать таких периодов, как 1934 год, когда во второй половине лета льда у острова не было почти совершенно. Но такое состояние бывает исключительно редко: во всяком случае за пять лет это был единственный год с таким режимом льда.
Коса бухты Роджерс и до появления человека, судя по ряду признаков, не избиралась моржами как место регулярных залежек, хотя как-то осенью 1933 года все население фактории было свидетелем того, как моржи упорно пытались выбраться и залечь на оконечности косы. Несколько дней дул небольшой, но ровный ветер, угнавший лед далеко. Затем ветер неожиданно усилился и достиг силы шторма. На море развело изрядную волну. Благодаря мелкому дну волна была небольшая, но крупная. Пасшиеся в округе моржи, застигнутые штормом, собрались у подветренной стороны косы в большом количестве. Около сотни животных беспокойно крутились в воде у самого берега. Они беспрестанно ревели и пытались выйти на косу. Их, видимо, отпугивал стоящий на самом берегу астрономический знак, поставленный в 1924 году канлодкой «Красный Октябрь». До самой темноты мы наблюдали это стадо, пребывавшее в крайнем возбуждении. Ночью ветер стих, и утром моржей у косы уже не было.