Пять новелл для принцессы книга 7

Малиновская Майя Игоревна

–  Госпожа, - позвал он.
– Извините, но я должен теперь так вас называть. Владыка приказал поселить вас во дворце.

–  Он же вам не приказывает, - заупрямилась Эл.

–  Я согласен с ним. Вы убиваете сад, а с дворцом вы ничего не сделаете. Если угодно, я провожу вас снова в помещения под дворцом.

Эл подняла глаза.

–  Браззавиль, с моего первого появления вы узнали меня. Вы древней меня.

–  Нет, но я уже рассказывал вам. Я полагал, что известие потрясет вас, но не предполагал отчаяния, свойственного смертным.

–

 Я и есть смертная, пока не стала тем, что все мыслят здесь для меня.
– Тут она усмехнулась.
– Я размышляла над своей жизнью, о тех безрезультатных поисках себя. Многие, и я в том числе, ломали голову над природой моих возможностей, видели в этом весь спектр от уродства до дара.

Она умолкла, продолжая размышлять в молчании. Она переосмысливала себя заново. С трудом приходили новые открытия, старые убеждения сдавали свои позиции. Браззавиль возликовал. Еще немного и старый мир ее представлений рухнет, уступит под напором нового. Тогда почему ее душа погружается в темноту печали? Что-то тяготит ее. Тот пленник. Ответ стал ясен Браззавилю, как будто она сама ответила ему.

–  Разве отчаяние достойное состояние, - укоризненно произнес Браззавиль.
– Будьте внимательны к своим порывам. На фоне того происходящего, что знаю я, ваша печаль не стоит и пылинки.

Эл подняла глаза, и осмотрелась вокруг. Листья сада потемнели и опали, стволы казались мертвыми, застывшими. Браззавиль прав.

Она поднялась и кивком головы дала согласие следовать за ним.

Он привел ее на третий ярус дворца, встал посередине галереи и сказал:

–  Это ваше пространство. Я пришлю Милинду.

–  Ей нельзя находиться во дворце.

–  Можно, если у нее есть госпожа.

Она снова кивнула. В ее смирении чувствовался надлом. Браззавиль оставил ее одну. Потом он объяснит ей порядок своего обхода, она будет нуждаться в более доступном собеседнике, чем владыка, эту роль Браззавиль принял на себя. Ее шаткое состояние может обернуться ненавистью, что крайне опасно для нее самой. Из произошедших событий Браззавиль сделал вывод, что она не смириться и не успокоиться.

***

Тени от переплета окон не двигались. Свет здесь просто затухал, выдавая недвижный источник. Эл рассматривала пол комнаты и была заинтригована рисунком. Черный пол был изрезан символами цвета охры и золота. Рисунок что-то означал, эти символы она видела на острове, точнее в видениях того зала, где видела Алика. Комната была круглой и разделялась нишами на двенадцать частей, три из которых занимали огромные окна. Эл выбрала дверь сюда без умысла, толкнув ближайшую из дверей, выходивших в галерею. Так она поступала на острове. Не бывает здесь случайностей. Это место разом связало ее с островом и с ним. Она не может вернуться, и ее не посещают желанные видения, так пусть комната будет связью с прошлым.

Она

когда-то сравнивала свою жизнь с мозаикой, рисунок которой был нарушен чьею-то безжалостной рукой. Для осознания себя частью любого мира, где она оказывалась, ей не хватало понимания собственного места в нем. Теперь ей прямо указали это место, едва ли это ловушка или обман. Все походило на жестокую правду. Эл страдала оттого, что ее надежды снова рассыпались, ей уже казалось, что путь к тому, что она называла домом, отрезан. Этого нового будущего она не желала, даже того великого, каким его можно было представить. Она опять созналась себе, что немедля исчезла бы отсюда, появись только лазейка.

На ум пришел Нейбо с его варварским планом заменить себя ею. Холодно становилось от этих мыслей. Эта старая схема возможного пугающего могущества мешала ей, отпугивала от сложившегося теперь положения. В свое несовершенство Эл верила больше, чем в свои возможности. Лор прав, она позволила уснуть своей бдительности.

Она нашла покрывало, закуталась в него и скоро забылась. Милинда застала ее спящей на обширном сидении. Ей придется ждать пробуждения новой госпожи. Она смотрела на спящую Эл и увидела, как судорога прошла по ее лицу. Лицо отразило страдание. Милинда без боли не могла смотреть на это, быстро вышла и увидела в галерее владыку.

Он жестом велел ей подойти.

–  Ты хотела видеть меня, - сказал владыка тем самым, разрешая ей говорить.

–  Ей опять потребуется забота, мой господин. Прежние средства, боюсь, не помогут. Столько ран нельзя залечить сразу.

–  Не все раны следует лечить. Я укажу, какие из них не нужно трогать.

Милинда удивилась, но послушно кивнула.

–  Кикха в свое время получал не мало ран, ты лечила его и знаешь, что необходимо. Не медли, теперь она знает, кто такая, и будет сговорчивей.

–  Она не Кикха, - усомнилась Милинда и смутилась.

–  Да, - согласился владыка, но не пояснил свое утверждение.
– Возвращайся к ней.

Милинда выполнила приказание, снова открыла массивную дверь комнаты, та легко открылась. Эл спала, на этот раз лицо ее было спокойным. Милинда коснулась покрывала, намереваясь его поправить.

–  Не нужно. Я уже не сплю.

Милинда сначала вздрогнула, потом, когда Эл открыла глаза, поклонилась.

–  От меня опять требуется сменить наряд?
– спросила Эл.

Замечание отозвалось болью в сердце. Милинда наклонила голову, чтобы скрыть разочарование.

Эл вдруг взяла ее за руку, Милинда заметила вернувшуюся жесткость этой руки.

–  Я обидела вас. Извините.

–  Я чувствую себя лишней, всякий раз, когда пытаюсь заботиться о вас, - печальным голосом произнесла Милинда.

Этот тон отчаяния напомнил Эл королеву проклятого города, ясноглазую и легкоранимую Алмейру. В первую встречу Эл сравнила супругу Браззавиля с королевой, а потом мало вспоминала об этом обстоятельстве.